Розалина вздохнула и поправила бретель. Затем закурила.
— Хорошо, босс.
— Видишь этот знак? — Амарант указал на плечо, отогнув порванный рукав. Девушка кивнула. — Это значит, что у меня неприятности.
— Большие? — нахмурилась она.
— Ты даже не представляешь, насколько. Попробую объяснить. Внешний круг и треугольник обозначают огонь. Внутри находится древнейший символ солнца.
— И? — она все еще не понимала.
— Солнце обозначает все, что мне ненавистно, Розалина. Надежда, свет, счастье. Добро. Ты можешь представить, чтобы я творил добро?
Она с усмешкой покачала головой и выпустила вверх струю дыма.
— Зачем же вы сделали себе такую странную татуировку?
— Я не делал. И в этом-то заключается моя проблема.
— Я не понимаю вас, Амарант.
Демон вздохнул.
— Сколько смертных грехов ты знаешь?
— Семь. Хотите, чтобы я вам их перечислила?
— Да, ты права, их семь. У демонов грех всего один.
— Убийство себе подобных?
— Демона убить невозможно, и ты знаешь это не хуже меня.
— Тогда что?
— Сострадание к смертным. Спасение человека. Именно это я сделал сегодня — спас маленькую девочку от более чем вероятной гибели, — он покосился на знак и поморщился. — Это вышло случайно, но хватило для возникновения этой… татуировки.
— Может, стоило сразу убить ту девчонку? — предположила Розалина.
— Идиотка, — проворчал Амарант. — Поможет ли молитва очиститься от тяжкого греха? Нет. Так и в моем случае. Убей я сотню или тысячу — это не поможет мне вернуться. Однажды я уже поддался слабости, и теперь обречен вечно носить позорное клеймо падшего. Ангелов ничто не вернет в рай после грехопадения. Так и демону не видать прощения за снисхождение к жертве.
— Что же делать?
— Если бы я знал, то действовал бы!
— Чем я-то могу вам помочь? — Розалина непонимающе сдвинула брови и затушила окурок в хрустальной пепельнице в виде цветка. — Пойти к Люциферу и попросить отсрочки?
— По-твоему, это смешно?
— Забавней не бывает. Падший демон. Я такое слышу впервые.
— Неудивительно, — фыркнул Амарант. — Большинство и о демонах-то слыхом не слыхивали, а тут на тебе — падший!
— Вы могли бы не язвить? Лучше скажите, что я должна делать.
— Первым делом нужно установить слежку за моей машиной, которая осталась в Трущобах. Меня будут искать, и я должен знать, кто именно. Если мелкие демоны, проблемы с ними не возникнет. Но если это кто-то покрупнее… Тогда мне, скорее всего, конец.
— Вас убьют? — глаза Розалины расширились.
— Демонов убить невозможно, — в который раз повторил Амарант.
— Тогда что?
Амарант взял пачку со столика и выудил из нее сигарету. Тонкая, дамская, но ему было плевать. Табак он и есть табак.
— Смешно, но я не знаю. Я еще не сталкивался с таким. И мне не хочется узнавать. Совсем, — он выпустил струю дыма в сторону. — Ты себе не представляешь, насколько строго демоны соблюдают закон. Мы вольны делать все, что угодно, но только не помогать смертным. Не жалеть их.
— Но вы дали мне работу.
— Это не запрещено. Мы не можем убить из жалости или спасти от смерти, если только это не продлит страдания человека. Мы не можем позволить себе прекращать их муки — смертью или устранением их причины. В остальном мы не ограничены в своих действиях.
Розалина откинулась в кресле и нахмурила брови.
Капли дождя стучали по стеклу, издалека донесся раскат грома. Амарант неотрывно следил за стрелками больших настенных часов. Еще есть время до завтрашнего вечера, а потом придется убраться из квартиры Розалины, иначе его выследят. Но куда пойти, Амарант себе не представлял. Он мог бы уехать из города, но этой меры хватит ненадолго. Вдобавок существовала большая вероятность того, что все дороги уже перекрыты. Если преступление, которое он совершил, и впрямь такое серьезное…
— Я пошлю Жана следить за вашей машиной, — наконец сказала Розалина. — Думаю, мне там появляться не стоит, учитывая, что вы прячетесь в моем доме.
— Кто такой Жан? У меня он не работает.
— Хороший друг. Позвольте вас уверить, через него выйти на меня будет очень сложно.
Амарант кивнул. Все равно другого кандидата он предложить не мог. Все неизбежно вели к нему. Пытки демонов мало кто выдержит, и за своих людей он поручиться не мог. Это, черт возьми, всего лишь люди. Единственный человек, которому он доверял — Розалина. Прийти к ней — опасно, но до завтрашнего вечера след затеряется. А потом он уйдет.
— Звони ему.
Розалина кивнула и, взяв мобильник, вышла в другую комнату.
Амарант устало развалился в кресле и принялся следить за крошечными красными рыбками в аквариуме, ожидая возвращения Розалины.
Долго ждать не пришлось. Прошло всего десять минут.
— Все улажено, — сказала Розалина, входя в комнату. — За машиной будет вестись круглосуточное наблюдение. Если слежка не даст результатов, дней через десять ее отправят в ваш гараж, но перед этим ваша красавица где только не побывает. Отследить ее будет практически невозможно.
— Отлично. Тем более что зарегистрирована она на один из многих моих псевдонимов.
Розалина коротко улыбнулась.
— Демоны спят?
— В каком смысле? — удивленно поднял брови Амарант.
— Думаю, где стелить вам постель.
— Об этом можешь не беспокоиться, — Амарант махнул рукой.
Боль
Утро застало Данте в парке. Когда ночи выдавались особенно кошмарными, он приходил сюда, чтобы успокоиться и подумать. По ночам здесь было тихо и спокойно, даже шпана, и та обходила темный парк стороной.
Данте достал из кармана колоду карт и начал тасовать. Это всегда помогало успокоиться, изгнать ненужные мысли и сосредоточиться. Капли дождя падали на гладкую поверхность карт, стекали вниз. Красные масти наливались кровью, когда вода попадала на них, пики и крести напоминали блестящие агатовые глаза.
Девять лет он гонялся за человеком в черном, но нигде не нашел ни малейшего его следа. Как такое возможно? Куча свидетелей, но ни один не запомнил его лица. Он был замечен на стольких местах преступления — и ни в одном полицейском отчете не упомянут. Большинство свидетелей отказывалось от своих показаний примерно через сутки после происшествия. Что же с ними происходило? Почему они теряли память? Все эти вопросы оставались без ответа.
Данте поднялся с мокрой скамейки и направился к дому. Нужно было взять учебники и тетради — выходные закончились, пора было возвращаться к учебе.
Данте сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел в окно. Шло занятие по его любимому предмету — уголовному праву, но он совершенно не слушал преподавателя. Не мог сосредоточиться, что нередко с ним случалось после бессонной ночи. Многие не могли понять, как ему удается учиться лучше всех, но вопросов никто не задавал. Как и в школе, он никого не подпускал слишком близко.
Тучи разошлись, на улице прояснилось, что совсем его не обрадовало. Данте терпеть не мог солнце — от ярких лучей начинала болеть голова, а худшей пытки он и представить себе не мог.
Боли начались вскоре после убийства родителей. Поначалу он старался не замечать их, горстями глотал таблетки, но со временем стало только хуже. Врачи держались одного диагноза — сильное нервное расстройство, советовали пить успокоительные и побольше отдыхать. Однако Данте и слушать их не желал. Все свободное время заняла помощь Карлосу и поиски человека в черном.
Данте сам не заметил, как положил голову на скрещенные руки. Бессонные ночи давали о себе знать. В полудреме все еще слышался голос преподавателя, но издалека, словно с другой планеты. Из темноты сна, окружившей его, вдруг выплыло лицо, которое он не мог разглядеть, как ни силился. Лишь блестящие черные глаза без белка насмешливо смотрели на него.
— Данте Гонсалес! — крикнуло оно.
— Данте Гонсалес! — сердитый окрик преподавателя вырвал его из сна. — Ты опять нагло спишь на моих занятиях! Думаешь, раз ты сын полицейского, то тебе и знать ничего не надо?
— Простите, — пробормотал Данте. Он даже не раскрыл тетрадь. Ручка укатилась под стол, а он этого не заметил.
Раздались сдавленные смешки.
— Ну-ка, тихо! — рявкнул преподаватель. — Сейчас, молодой человек, вы ответите мне на пару вопросов. И если ответы мне не понравятся, зачет в этом семестре вам будет получить ой как сложно!
Данте хотел усмехнуться, но сдержался. Он прекрасно знал, что без проблем ответит на все вопросы, какими бы каверзными они ни были. Но злить преподавателя лишний раз не хотелось, поэтому он сел прямо и изобразил на лице внимание.
Когда Данте вышел из университета, на улице вовсю светило солнце. Досадливо поморщившись, он натянул капюшон, не обращая внимания на удивленные взгляды. Затылок уже начало колоть невидимыми иголками, пока еще слабо, но Данте знал, что через полчаса боль станет невыносимой. Пока этого не произошло, нужно добраться до дома.
На улицах было полно народа. Все ликовали, что проклятый дождь наконец закончился. Ребятишки весело шлепали по лужам, на лавочках сидели группы молодежи, по аллеям неспешно прогуливались парочки. Все радовались жизни. Все, кроме Данте, который черным ангелом обгонял их, стремясь поскорее скрыться от света.
«Как вампир», — усмехнулся он про себя, натягивая капюшон еще ниже. Парочка девиц проводила его удивленными взглядами. Вслед ему донеслось хихиканье. Но Данте уже привык, что его считают странным. Это не мешало, скорее, даже помогало — никто не лез в его личную жизнь.
Данте подошел к газетному киоску. Высокий улыбчивый продавец в режущей глаза фиолетовой футболке с пошлой надписью поприветствовал постоянного покупателя:
— День добрый, таинственный молодой человек! Вам как обычно?
Данте с улыбкой кивнул, хотя от яркой футболки голова заболела еще сильнее.
— У Диего все готово! — продавец достал из-под прилавка кипу газет и журналов, перетянутых бечевкой. — Одного не понимаю — зачем вы читаете всю эту чушь?