Дахён через проход ковырялась в телефоне под партой, и я краем глаза заметила, что это снова страница Ку Чжунэ отображается на экране. Неужели ей достаточно вот этого? Неужели бывают люди, способные довольствоваться безответностью, смотреть с расстояния и мечтать? Что для этого нужно, сильнее любить или меньше думать? Такое поклонничество — признак детства. Я тоже буквально пару лет назад была способна на такое, пока не сняла плакаты с Брюсом Ли и Джейсоном ЛеБроном со стенки. Но это было совсем другое, восхищение талантами и мастерством, я никогда не боготворила их внешность и не разглядывала фотографии целыми днями, я читала об их жизни, достижениях, брала их за образец подражания. И Чонгука с Чжунэ я бы никогда не полюбила, будь они плоскими картинками, снимками из интернета. Я имела возможность пообщаться с ними, позвонить им, надеялась на взаимность, только это и давало шанс рождению чувств. А чего хочет Дахён от фотографий Чжунэ? Чтобы они ожили и он выпрыгнул из Инстаграма прямо ей под ноги? Или в её мечтах, в отдаленном будущем, он прискачет на коне и воздаст ей за многолетнюю молчаливую любовь?
Нет, меня бы не удовлетворило одностороннее влечение. Как человек, развивавшийся сильнее физически, чем духовно, я отдавала большой процент значимости в отношениях физическому. Ну, хорошо, скорее всего, в идеале, для гармонии, должно быть где-то пятьдесят на пятьдесят…
— Чонён? — Я подняла голову. Меня окликнул учитель. — Иди к доске.
Я посмотрела на условия задачи и, стиснув зубы, поплелась вперёд. Кажется, я пропустила вводное объяснение о том, как подобные задачки решаются. Кажется, я пропустила подобные объяснения и от жизни, где-то же должны были говорить о том, как опознать любовь, кого надо любить, каких парней стоит выбирать, нет? Обидно, я бы походила на лекции, была бы самой внимательной ученицей, делающей самые подробные и точные конспекты. Но на данном школьном уроке я не отличилась умом и сообразительностью, поэтому схлопотала плохую отметку. Боже, что будет в ноябре на экзаменах? Мне крышка.
После дополнительных занятий я купила еду в фастфуде и побежала на автобус, чтобы добраться до баскетбольной секции. Сегодня занятия женской команды не должны были совпасть с занятиями команды университета Корё, так что с друзьями я пересекусь вряд ли. И они не увидят, как заедет туда Чжунэ, чтобы вернуть мой костюм. Что бы подумал Чжинён, увидев, что я забыла у того свои вещи? Страшно представить. Наверняка решит, что мы уже переспали. Ага, бегу и спотыкаюсь.
Пока шла разминка, и мы с девчонками были свободны от указаний тренера, ожидавшего начала, я опять вспомнила то острое чувство отверженности, когда Чонгук отвёл лицо, чтобы я его не поцеловала. Если бы я ему нравилась, то он бы не увернулся. Не потому, что не успел бы, а потому… по тому же, почему и я позавчера не увернулась от Чжунэ. Когда кто-то нравится, невозможно противостоять, это яснее ясного. И я бы хотела увидеть это в Чонгуке — невозможность противостоять мне. Смогу ли я когда-либо увидеть такое? Трудно представить этого парня сдающимся, опустившим руки, сговорчивым. Чонгук выглядит жёстким и уверенным в своих решениях, и ведёт себя соответственно: принципиально и безоговорочно. Это покоряет, заставляет уважать, но расстраивает. Кому приятно ощущать себя на втором месте после правил у того человека, который нравится. Каждая девочка мечтает о таком молодом человеке, который ради неё пренебрёг бы всем. Не это ли и есть настоящая любовь? А я сама, могла бы отказаться ради любимого мужчины ото всего? Или снова полезет наружу моё желание оставаться самой собой и не подстраиваться? Вот опять, я хочу самопожертвования от кавалера, но не желаю поступаться ничем сама. Эгоизм? Избалованной меня не назвать, скорее наоборот, желание, чтобы было по-моему шло от обратного, потому что слишком редко что-либо по-моему делалось.
Мы уже вовсю прыгали и бегали с мячом, баскетбольная майка у меня на спине промокла, когда в дверях нарисовался Ку Чжунэ. В белых летних брюках и свободной хлопковой рубашке с закатанными рукавами, сидящими на нём превосходно, с уложенными гелем волосами — чёлка привычно приподнята вверх. Я бы сделала всё возможное, чтобы не обращать на него внимания, но тренер отвлёкся от нас, чтобы подойти к известному бывшему игроку СНУ и пожать ему руку. Все мы, закончив передачу, замерли и отдыхивались, пока Чжунэ перекидывался приветственными фразами с мужчиной. Я посмотрела на его руки, но увидела в них нарядную коробку вместо своего спортивного костюма. Зачем он его запаковал? Что за блажь вечно у этого мажора? Он пошептал что-то на ухо тренеру и тот, подумав, тихо что-то ответил. Покивав, они разошлись. Чжунэ присел на скамейку, где просидел однажды недолго, и лишь после посмотрел на меня, найдя глазами сразу же, что сообщило мне о хорошем боковом зрении этого типа. Я не могла долго играть с ним в переглядки — тренировка продолжилась. Стараясь изо всех сил, чтобы показать себя, сегодня я преуспела, в отличие от того, как вышло с Чонгуком. В борьбе он разбил меня в пух и прах, в баскетболе же, без сильных соперников перед собой, в разминке, я была прыткой, быстрой и ловкой. Правда, почему-то мне делалось неуютно, когда я подпрыгивала для броска, и ощущала, как шорты на мне задираются слишком высоко. Хотелось то и дело их поправлять, но это бы выдало мои мысли Чжунэ. Я не могла постоянно оглядываться, убеждаясь, что он не пялится на меня.
Под конец все мы были вымотаны, тренер у нас был отличный, и гонял нас профессионально, добиваясь хороших показателей и успехов для нашей команды. Девчонки, взяв свои бутылки с водой и косясь на Чжунэ, двинулись на выход. Я, взяв свою бутылку, подошла к нему, сдерживая и улыбку, и какую-нибудь язвительную фразу. Тренер, обычно провожавший нас и остающийся, чтобы убрать мячи, попрощался и быстро выскользнул вслед за своими подопечными. Я удивленно посмотрела ему в спину, не успев задать вопроса о том, как быть с залом?
— Я попросил его не мешать нам, — поднялся Чжунэ, объяснив мне всё до того, как я спросила что-либо.
— Не мешать? — нахмурила брови я. — Боже, что он подумает…
— Какая разница? Его проблемы, что он будет думать.
— Нет, это и мои проблемы, я не хочу, чтобы обо мне думали плохое! — Я начала сердиться, снова столкнувшись с этой вот вечной царской повадкой Чжунэ: приказы, распоряжения, договоренности. — Ты ещё и тренером моим управлять будешь?
— Я буду управлять всеми, с кем это возможно, — хмыкнул он и, подняв со скамейки коробку, протянул мне. — Держи.
— Так завернул! Может, ещё постирал и выгладил? — хохотнула я, поднимая крышку.
— Может быть… — сказал он, но под крышкой оказался вовсе не мой спортивный костюм. Непонимающе, я придерживала дно коробки одной рукой, а другой вытягивала из неё одежду, чтобы понять, что это такое? Да, это была спортивная форма, но не моя. Эта была новая, красивая, из удивительно приятной на ощупь ткани, пошитая безупречно, без единой торчащей нитки. Запоздало посмотрев на отложенную крышку, я прочла глазами: «Роберто Кавалли». Костюм был того же серого цвета, что и мой, только с красивыми бирюзовыми вставками и золотой молнией, с таким же золотым язычком в форме монограммы фирмы.
— Это не мой костюм… — прошептала я, подняв взгляд к глазам Чжунэ, который выжидающе следил за моей реакцией.
— Теперь твой.
— Сколько он стоит?
— Какая разница? Примерь, — не отводя взора, попросил Чжунэ, но тон граничил с повелением. Я едва сдерживала злость, чтобы не швырнуть ему это всё в лицо, не накричать и не ввалить ему пинков, чтобы зад болел до осени. Зачем он это делает? Зачем хвастается своими деньгами? Зачем пытается меня купить? Я вспомнила о Чонгуке, у которого не было миллионов, но он ничем не уступал богачам, даже, возможно, был лучше, если не занимался бандитизмом, как погрозился вчера. Образ Чонгука заодно заставил меня присмиреть и стерпеть оскорбление деньгами. Я буду такая же выдержанная и непоколебимая.
— Мне не подойдёт, ты же не знаешь моего размера.
— Это твой размер — примерь.
— Посмотрел на моём старом костюме? — догадалась я.
— Дал продавцам — они подобрали, — пожал плечами Чжунэ, делая интонацию более вежливой. — Примерь, я хочу посмотреть, как на тебе сядет.
— И раздеться я, разумеется, должна прямо при тебе? — хмыкнула я, разгадав его мечты. Парень чуть наклонил лицо вперёд, будто смущаясь своего желания. Но его изгиб губ, коварный и предвкушающий, сказал за него. — Ты просто одержим идеей оголить меня!
— Это здоровое мужское желание, — выпрямился он, улыбаясь. — В субботу не вышло, но попытка — не пытка.
— Где мой прежний костюм? Я хочу получить его обратно.
— У меня в квартире. Поедешь?
— Нет. — Я сложила презент от Кавалли обратно в коробку и положила её на скамейку. — А его я не возьму.
— Почему?
— Мне не нравятся твои попытки купить меня…
— Я не покупаю! — вздохнул Чжунэ и, едва не заведясь, поджал губы и замолк, собираясь с мыслями.
— А как это ещё назвать?
— Ухаживания? — предложил он.
— Ухаживают, когда хотят встречаться с девушкой. Ты хочешь со мной встречаться? — Чжунэ отдёрнул лицо в сторону, повернувшись в профиль. — Ты не предлагал мне быть твоей девушкой, о каких ухаживаниях может идти речь? Ты соблазняешь меня, разводишь, но это бесполезно, ясно?
— Чонён… — повернулся он обратно. — Я не силён в поступках, да, я уже говорил тебе, что прежде мне не приходилось этого делать, но… скажи мне, как я должен поступить? Что делать, чтобы это не ущемляло твоего чувства собственного достоинства? Я всего лишь привёз тебе подарок…
— Ты проигнорировал мой вопрос о том, хочешь ли ты со мной встречаться? — Его глаза вспыхнули, и он снова отвернулся. Это говорило яснее слов. — Спасибо, что хотя бы до лжи не опускаешься, — покривилась я.
— Я… просто не могу ответить так сразу. Я должен подумать.
— Подумать о том, хочешь ли ты быть моим парнем? — удивилась я. Я на это напрашиваюсь? А самой-то мне это точно надо? Да, меня возбуждает Чжунэ, мне всё больше нравится, когда он рядом со мной, и целовалась бы я с ним намного дольше, но… быть его девушкой? Нет-нет-нет, я не должна в это верить! Это невозможно. Обнадёжившись, я нанесу себе здоровую рану. Чжунэ мне её нанесёт, потому что он просто словоблудит со своим «не могу ответить сразу» и «надо подумать». Он просто ищет отступной путь, чтобы при этом не спугнуть меня.