я ко мне с уважением и не форсирует события, но я в конце концов здоровая двадцати однолетняя женщина. А какая здоровая двадцати однолетняя женщина не мечтает заняться развратным сексом со своим парнем спустя три месяца знакомств?
Мама вновь поднимает брови, демонстрируя легкое недоумение, после чего быстро целует меня в щеку, и тянет в кухню.
— Потом поболтаем. Не терпится дочь собственной кулинарией побаловать. Я сегодня необычный штрудель приготовила.
— С мясом что ли? — кошусь на нее.
— Ага.
*******
— Ну как тебе работается у Максима на фирме, Ника? — дядя Игорь отпиливает стейк и, не донеся кусок до рта, смотрит на меня. — Не пристает?
Я едва не давлюсь красным сухим и машинально перевожу взгляд на Гасовича, которого такие родственные ремарки, кажется, ничуть не смущают, судя по тому что он продолжает вальяжно мять спиной стул.
— Мы не слишком хорошо успели познакомится, но думаю, у Максима есть понятия о рабочей субординации. К тому же он знает, что у меня есть парень.
— А я думал, мы достаточно неплохо пообщались в нашу вторую встречу, Ни-ка. — раздается насмешливый голос. — Ты меня буквально чуть не задушила в родственных объятиях. — с этими словами говнюк демонстративно указывает глазами под стол и начинает широко улыбаться.
— Оу, это ж разве душила? — парирую язвительно. — Так, слегка приобняла. Крепкие обнимашки в моем исполнении ты бы точно никогда не забыл.
Улыбка на лице Капитана Америки меркнет, а глаза темнеют, точь в точь, как в машине. Мама замирает с вилкой в руке и начинает с любопытством разглядывать нас, а ее муж свирепо рявкает:
— Вы Игоря Жданова за идиота что ли держите? Чего тут происходит вообще?
— Никуш, иди чай налей. — нараспев предлагает мама. — Игорь, твой любимый с мятой и мелиссой будешь?
Как по команде, маска воинственности покидает лицо дяди Игоря, и он, сделав стакан воды, уже более спокойно отвечает.
— Буду, Люб. Чудо как хорош этот твой чай.
Ай да Любовь Запашная. Как мастерски льва травяным отваром на лопатки уложила.
Решив не пренебрегать маминой помощью, бесшумно поднимаюсь со стула и, погремев ящиками, нахожу жестяную банку с чаем. Включаю чайник, и пока жду, когда закипит вода, прислушиваюсь к разговору.
— Мама твоя как поживает? — спрашивает миролюбивый голос дяди Игоря. — Совсем родину забыла. Обещала еще две недели назад приехать, а все тянет.
— Ее токсикозит немного, поэтому перелет отложить пришлось.
— Твой папаша вообще когда-нибудь слезет с моей дочери?! — слышится грозное рявканье. — Или у вас там в Америке биткоины за детей давать что ли стали. Чего так старается то он?
— Я об этом стараюсь не спрашивать. — насмешливо отвечает Кэп. — Предлагаю просто порадоваться, что ты дедом в пятый раз станешь.
К тому времени как мамин муж заканчивает говорить, насколько было бы лучше, если семья Максима покинула вражескую страну и купила пять гектаров земли в Подмосковье, мятно-чайный напиток заваривается, и я с видом заправской горничной иду его разливать. По старшинству, разумеется.
Обойдя чайной милостью Игоря и маму, подхожу к стулу Кэпа и невольно морщусь, потому что терпкий запах грейпфрута ударяет в ноздри, а во рту начинается необратимый процесс слюноотделения.
Напомнив себе, что нужно не забыть купить в аптеке витамин С, придвигаю чашку и начинаю лить в нее дымящийся отвар, и едва не расплескиваю кипяток на скатерть, потому что в этом момент здоровая ручища выныривает из под стола и, обхватив колено, бесцеремонно скользит мне под юбку.
— Тони послал Кэпу сигнал о помощи. — доносится низкое урчание. — Не могу оставить друга в беде.
Забыв как дышать, я перевожу ошарашенный взгляд вниз и шумно сглатываю, потому что говнюк бесстыдно заглядывает мне в глаза и гладит мою ногу в критической близости от белья.
К счастью, оцепенение отпускает меня уже через секунду и, переместив носик чайника на джинсовые колени, я с садистской улыбкой опрокидываю на них хорошую порцию кипятка. Лицо говнюка болезненно морщится, но перед тем как меня отпустить, его рука успевает сжать мою ягодицу. Терминатор какой-то, Ей-богу.
Вернув заварочный чайник на столешницу, я, с пульсом как у колибри-сердечника, возвращаюсь на свой стул и, чтобы скрыть свое замешательство, машинально утыкаюсь в телефон. Тычу пальцем в значок нового сообщения и едва не рычу от негодования:
«Передай Тони, что я зайду в гости позже»
9
Макс
— Ты чего себе позволяешь? — шипит Бэмби, после того как мы с приклеенными улыбками прощаемся с родственниками и выезжаем за ворота дедовского поместья. — Ты, может, в Америке стряпух привык в кабаках лапать, но здесь тебе не кабак, и я не расхаживаю перед тобой с наклейками на сосках. У меня парень есть, ясно? Еще раз ко мне прикоснешься, я твой мини-бар в щепки разнесу.
Признаю, мое поведение на ужине лихо перемахнуло за границу босс-подчиненная, но у меня есть веское оправдание: у меня на эту девчонку неконтролируемый стояк. Я думал, что на первом собеседовании Макс-Джуниор стол домкратил, потому что ее невинными замашками девственницы впечатлился, но оказывается, полыхающие яростью сапфировые глазищи и ядовитое шипение вставляют его еще больше. Даже сейчас, когда Ни-ка смотрит на меня с явным намерением превратить в Безупречного(воины-евнухи из сериала «Игра престолов» — прим. ред), перед глазами не перестают плыть картинки, как я сдираю с нее эти супергеройские трусы и загоняю в нее член на заднем диване своей тачки. Как она обхватывает меня ногами и, не переставая сыпать угрозами, дарит мне те самые тугие обнимашки, которыми дразнила меня за столом. Блядь, Джуниора так раздуло, что впору ему противоотечное выдавать.
И я напрочь забыл о третьем жирном минусе в лице ее парня. Как его там зовут? Глеб? Дебильное имя. И рожа у него дебильная. Ну какой нормальный парень будет пытаться пожать руку двухметровому красавчику, который ошивается в клубе возле его девушки, которая выглядит как ангел Виктории Сикрет, а двигается как худрук Мадонны. Даже мне, как только он клешни свои Бэмби на талию положил, захотелось их выдернуть, а я, между прочим, близко не ее парень. И становится им не собираюсь, потому что слишком ценю свою свободу.
— А ты уверена, что он твой парень? — не удерживаюсь от того, чтобы спровоцировать у Ни-ки новую вспышку гнева. — Потому что помимо того эпизодического появления в клубе, я не заметил признаков его существования в твоей жизни. Он не встречает тебя после работы и за весь сегодняшний вечер я не услышал от него ни одного звонка.
Я явно задел ее за живое, потому что вижу в ее глазах острую злость. Которая, однако, мгновенно меркнет, сменяясь презрительной холодностью.
— Да, Кэп, я уверена, что он мой парень. И Глеб регулярно пишет мне сообщения. Просто он серьезно относится к учебе, и не может отвлекаться от вступительных экзаменов. Не всем, знаешь ли, преуспевающая фирма от американского папы в комплекте с двухуровневыми апартаментами в центре Москвы достаются.
Оуу. Зубастый олененок. Чуть против шерсти погладишь, готова задрать на смерть. А откуда у нее вообще такая осведомленность о отцовских инвестициях в рынок российской недвижимости?
Видимо, этот немой вопрос написан у меня на лице, потому что Бэмби кривит веснушчатый нос, от чего ее колечко задорно поблескивает в темноте и насмешливо тянет.
— А еще говорят, что женщины — сплетницы. Твой тестостероновый офис обожает потрепать языком, особенно если рядом есть уши посимпатичнее.
Стасу что ли яйца оторвать? Не то чтобы он рассекретил важную информацию, за которую мне было бы стыдно, но сам факт того, что он в первые же дни с новенькой девчонкой о чем-то кроме работы треплется настораживает. Надо будет за ними в камеры понаблюдать.
— Так тот протеиновый суслик твой воскресный парень, что ли? По выходным заезжает за тобой с букетом цветов и ведет в Сокольники белок кормить?
— Сколько насмешки в голосе, Кэп. А чем можешь похвастаться ты? Вонью паленых покрышек и умением лапать чужих девушек на семейных ужинах?
Неправильная какая-то у меня реакцию на эту девчонку. Чем больше она шипит и огрызается, тем сильнее трещит молния на джинсах. Блядь, надеюсь, что Дизель(итальянская марка одежды, известная своим деним-изделиями — прим. автора) меня не подведет, и не придется пугать консьержку вывалившейся мачтой.
— Так и знал, что наш тет-а-тет запал тебе в душу, Бэмби. И нет, это лишь малая часть моих умений. Предпочитаю не раскрывать все карты сразу.
Ника закатывает глаза и, вытянув ноги, отворачивается к окну. А я не могу перестать на них пялится. В голове как заезженный рекламный ролик то и дело прокручивается задравшаяся юбка, стройные бедра и эти чертовы марвеловские трусы. Подозреваю, после сегодняшнего дня у меня начнет стоять на трейлер Мстителей.
Завожу ее во двор на Малой Бронной и глушу двигатель. Наваждение какое-то. Последние полчаса мы ехали молча, а Макс-Джуниор даже и не думает обмякать.
— На кофе родственника не пригласишь? — смотрю, как Бэмби перекидывает через себя длинный ремешок сумки, который аппетитно пересекает ее упругие тройки пополам.
В ответ Ни-ка кривит рот и смотрит на меня как на раздавленную подошвой гусеницу:
— Говорящим сиськам с ресепшена позвони. Вроде они тебе кофе варят.
Ах ты ж олененок злопамятный. Все-таки зря я сегодня номер Кристины Минет из записной книжки стер. В моем состоянии ее горловые услуги очень бы кстати пришлись.
С хлопком двери прослеживаю удаляющееся белое пятно Бэмби-сарафана и прежде чем меня останавливает запоздалая мысль о рабочей субординации, орущем деде и зареванной физиономии суслика Глеба, рот сам открывается, чтобы бросить ей в спину:
— Даже номинация на Нобелевскую премию не помешала бы мне трахать тебя трижды в день, Бэмби. И начал бы я прямо в машине.
Ника замирает рядом с подъездной дверью, но уже через секунду из темноты летит ее язвительный голос: