— Да я и не сомневаюсь, — кивнул Янушевич, жестом руки, показывая, что этот вопрос его более не волнует, — надо бы уже обсудить, как будем работать первую президентскую стодневку.
— Да, Витя, я за тем до тебя и приехал, — меняя тон с добродушного на деловой, включился Клюев, — надо несколько кадровых вопросов решить, у меня есть хорошие людишки на примете.
— Давай, — Янушевич устроился в кресле и выразил готовность слушать, — излагай, нам теперь много работы предстоит, не меньше чем до выборов.
26
«Федерации футбола Украины считают, что железнодорожная катастрофа во Львовской области не сорвет проведение финала чемпионата ЕВРО-2012 на территории страны. Об этом корреспонденту „Нового Региона“ заявил директор исполнительной дирекции ФФУ Иван Федоренко.
„Я не думаю, что это должно повлиять“, — сказал Федоренко, комментируя версию о том, что из-за разлива цистерн с фосфором УЕФА может отозвать решение относительно проведения европейского чемпионата по футболу в 2012 году на территории Украины.
„Это ведь не теракт. Это просто разгильдяйство, которое сегодня естественно есть“, — считает Федоренко.
„Они (диверсии — ред.) могут обсуждаться. Это версия журналистов. Моя версия — мы сегодня делаем все для того, чтобы финал Евро-2012 в Украине прошел“, — добавил собеседник агентства.
По его словам, Украине еще предстоит „реализация целой концепции мобильности“.
„Эта концепция мобильности поможет решить нам проблемы, как железнодорожного транспорта, так и автомобильного транспорта, и авиатранспорта. И эта работа уже начата“, — заверил Федоренко».
— Мы не быдло, мы не казлы! Мы не быдло, мы не казлы! — неслось изо всех динамиков…
В последний день предвыборной кампании Воздвиженский — снова пьяный в стельку — ехал в метро домой, на свою съемную квартиру, которую он уже год как снимал на улице Стеценко в Галаганах. Возле метро какие-то студенты с пьяно-восторженными рожами впарили Евгению Васильевичу оранжевую агитку. «Пора!». На студентах поверх джинсовых курточек были надеты идиотские оранжевые жилеты, в каких ходят рабочие на железнодорожных путях. В вагоне, Воздвиженский тупо принялся читать агитку. В ней рассказывалось о том, как люди будут ждать результатов голосования. Там были такие параграфы:
А) рок-концерт на площади напротив Могилянки;
Б) мирная демонстрация и поход на майдан, где будут ожидаться результаты выборов;
В) ожидание результатов на Майдане.
— Ну и хрен с ними со всеми, — комкая агитку и небрежно бросая ее под ноги, — подумал Воздвиженский, — сейчас по дороге куплю еще пива и виски…
И вдруг, поймал себя на мысли, что глупо хихикает над пришедшим на память анекдотом про москалей и хохлов, где хохлы собираются бить москалям морды, за то, что те ихнее украинское ПЫВО по москальски ПИВОМ называют.
Из другой, всунутой ему в руки на выходе из метро агитки, Воздвиженский узнал, что «Синие» в свою очередь ждали конца выборов в кинотеатре «Звездный».
— Да и хер то с вами, — снова комкая и бросая агитку, — пробурчал Воздвиженский.
Придя домой, он выпил и включил телевизор.
По телеку всё время поступали сообщения. «Синий» кандидат вырывался вперед. Сколько грязи было вылито до этого! Тот уголовник, тот проамериканец, то да сё трали-вали. Тот хочет русский сделать вторым государственным языком, вернуться под ярмо Раши. Тот чуть ли не фашист, тот…
Воздвиженский налил себе еще и подумал, — а если выиграют «оранжевые»? Может, следовало поставить на «оранжевых»?
Ой, ну такой всенародной эйфории он не ожидал увидеть.
Утром, надо было выйти за пивом… Или за ПЫВОМ?
И выйдя, от происходящего Воздвиженский просто обалдел.
Еще утром, страдая от головной похмельной боли, он пялясь в не выключенный с вечера телевизор, уже начал обалдевать. Вещание было разбито на два лагеря. «Оранжевые» каналы были забиты оранжевым цветом. Все время пускались ролики с песнями, в которых упоминался оранжевый цвет: «оранжевое небо», «оранжевое настроение», «рыжий-рыжий»… За окном бибикали авто: «Тра-та-та! Тра-та-та!» На каждом дереве висели оранжевые ленточки. Всё стало оранжевым. «Фальсификация!» «Фальсификация!» «Нас обманули!» Взорвался эфир!
Воздвиженский переключил на «синий» канал. Лица ведущих были растерянны. Они твердили каждые пять минут, что их кандидат победил, но твердой уверенности в голосах не было.
Переключил на «оранжевый». Студенты такого-то университета бросили пары, и пошли на майдан. Кто-то заявил, что студентов, которые находятся на майдане, преследовать не будут. Группа сторонников «синего» кандидата в пьяном виде вели себя агрессивно, нецензурно выражались. Журналисты призвали не поддаваться на провокации. «Все на майдан! Отстоим демократию!» Повинуясь пьяному порыву, Воздвиженский полез в шкаф, искать чего-либо оранжевого из обежды. Потом, не найдя ничего подходящего, плюнул и наоборот, наценил голубую, не стиранную рубаху.
Снова стал глядеть в телик. Журналистка в кадре, позади флаги, лозунги, лицо взволнованно, ведущий спрашивает: «Тамара! Расскажите, что происходит?». «Тут собралось много наших сограждан, и постоянно прибывают люди из других регионов. Избиратели требуют справедливости, настроение приподнятое. Появился спонтанный палаточный городок. Людей очень много. Просьба к киевлянам помочь иногородним, кто, чем может. Необходимы медикаменты, теплая одежда, вода, еда. Не дадим задушить демократию! Павел?» «Спасибо, Тамара. В левом нижнем углу вы видите телефоны, по которым можно узнать адреса районных штабов, куда вы можете отнести перечисленные предметы помощи». «Павел! Только что поступило сообщение, что из ЦВК собиралась выехать грузовая машина, но ее не выпустили. В ней лежат бумаги, похожие на бюллетени! Павел!» «Тамара! Могли бы вы поподробнее рассказать?» «Машина хотела выехать, но её не пустили. Павел!». Запустили видеоряд, музыка трогательная, драматически-пафосная. Улыбающиеся лица, огромные оранжевые флаги, флажки. Все в замедленном ритме. На плечах у отца сидит малыш с флажком. Много молодежи. Много уставших, небритых.
Переключил канал.
«Синие» потихоньку приходили в себя. Быстренько организовали митинг. «Это переворот!» Ответили своей страшилкой телевизионщики. Хроника. Идет фюрер вдоль шеренги мальчишек, нежно похлопывает одного по щеке. «Диктаторы всегда в своих целях использовали детей». Показывается папаша, у которого на плечах мальчик с флажком. Чуть ли: «Не дадим пройти оранжевой чуме!» Этот журналистский шедевр показали раза три. Но папаша Воздвиженского раздражал, действительно, какого туда потащил малого, мало ли. А потом Евгений Васильевич увидел противоположное. Опять-таки убийственная музыка, с надрывом, медленная, громкая, напоминает «Дым сигарет с ментолом»; замедленные кадры. Синие флаги, выступления (все замедленно), и папаша с ребенком перед трибуной, но флажок у малыша синий. Дальше идут кадры снятые скрытой камерой: штаб Революции на Европейской площади, оранжевый отсчитывает пятидесятигривенные купюры, изможденное лицо молоденькой девушки.… И сразу же фюрер, дети…
Революция-революцией, но и дела забрасывать тоже не надо. Надо было двигать за ПЫВОМ…Надо было вообще «на вулицю» выйти подышать. Только не учел Воздвиженский одного момента, рубашка — то у него была синего цвета, а брюки и ботинки черного. И еще он взял кулек, чтобы на обратном пути ПЫВА купить, а он был тоже синий! Хорошую пивную Воздвиженский помнил — была на Крещатике рядом с бордовым университетом. Приехал туда Воздвиженский на маршрутке, вышел… Ба! А вокруг всё оранжевое. И сразу подбегает к Воздвиженскому молоденькая девушка с оранжевыми шариками и кричит: «Фальсификации нет! Они тебя обманывают! Мы не быдло, мы не козлы!» И протягивает Евгению Васильевичу шарик: «Будь с народом! Будь с нами!» Ну, а у Воздвиженского с похмелья руки-то рясутся, сигарета дымится, и шарик, когда он его брал, на нее напоролся, и взорвался. Посторонние наблюдатели тут его сразу окружили, а один из них, серьезно так, сказал: «Не поддавайтесь на провокации». Воздвиженский так растерялся, что ничего не ответил. Народ рассосался. Пришел Евгений Васильевич до намеченного им пив-бара, а там тоже все одним цветом. Заходит Воздвиженский в заведение, и примечает, на шее у каждой официантки — оранжевая ленточка. И у бармена, и даже у вышибалы на дверях, тоже по такой. Заказал себе пива… Официантка два бокала принесла и говорит, — «На майдане возле церкви революция идет». А на шее у официантки оранжевый платок.
Выпил Воздвиженский пивка. Голову, вроде как отпустило. Прошелся по Крещатику до Майдана. Там — поедают шоколадного кандидата от «синих», возле входа в палаточный городок перед Воздвиженским выросли три хлопца, загородили проход, и часто-часто на него поглядывали, недоверчиво. Хот-доги продаются, магазины открыты. Ну и чего? Поехать что ли до хаты?
Ну…Поехал домой.
Выставил из кулька ПЫВО, достал водку…Включил телек…Экран сообщал очередные новости. В Киев приехала команда поддержки «синих», «оранжевые» встретили с их цветами.
Лига чемпионов. «Шахтер» играл не в оранжево-черной, а в белой форме. «Динамо» играло оранжевым мячом. Правда, из-за снегопада. Пьянея, Воздвиженский начал уставать.
Ну… А ну их всех! И отключаясь, снова забыл выключить телевизор. Так и уснул… Прямо на полу.
И вот наступил день момента истины!
Утром позвонил Сипитый.
— Я в Киеве, пойдем, погуляем, посмотрим на шоу.
Встретились в центре,
Снова выпили водки.
Им обоим кто-то тут же на шапки ленточки нацепил. Пошли на Крещатик, там суета, активисты мечутся, люди братаются. Водка ли навеяла, или озарение пришло, только Воздвиженский вдруг понял, что всех этих людей имеют, как «синие», так и «оранжевые», а у народа лоб трещит. По телевизору-то сообщали, что все происходит культурно, прилично, а если и заметят кого пьяного то это от «синих». Но повсюду лежали пустые водочные бутылки, а в кафе, куда зашли Воздвиженский с Сипитым, спокойненько себе побухивали «оранжевые». Вот, сели Воздвиженский с Сипитым за столик, подсе