Звонил Николай.
— Как ты там?
— А ты как?
— Мой-то, вроде как победил.
— Это еще не факт, да и то, под каким углом на это смотреть…
— Алка, ты пессимистка.
— Колька, а ты глупый оптимист.
— Почему?
— Потому что твоя Партия Регионов, претендующая на 175 мандатов, может собрать большинство, только создав коалицию с блоком Ильченко-Тимоченко, на что она никогда не пойдет, или с Нашей Украиной — Народной Самообороной, что тоже сомнительно, так что, абсолютной победы нет, и даже…
— Что даже? — сердито спросил Николай.
— Даже? Янушевич твой проиграл, вот что, — сказала Алла.
В ответ — гудки… Коля бросил трубку.
— Ну и осёл! — в сердцах сказала Алла и устало откинувшись на спинку дивана, принялась смотреть по каналу Ар-Ти-Ви-Ай комментарий модного политтехнолога:
«Оранжевые», отметил тот, теперь должны выполнить свои обязательства перед НАТО и перед США, и здесь речь фактически идет о новом переделе мира. «Речь идет о разрушении того баланса, который существовал со времен Потсдамской конференции. Передел мира продолжается, и вступление Украины в НАТО — это шаг, который должен закрепить этот передел», Понятно, отметил он, что общество настроено против этого. В обществе желающих вступить в НАТО, по данным разных опросов, всего лишь от 15 до 20 %. «И поэтому властями тратятся огромные бюджетные деньги на то, чтобы изменить общественное мнение. Важно еще и то обстоятельство, что нынешний премьер Юлия Тимоченко настроена антироссийски. Я с ней общался еще 10 лет назад, и уже тогда она резко критиковала Россию. Правда, она женщина довольно поверхностная, поэтому от нее можно ждать любых шагов, которые будут направлены на то, лишь бы удержаться на поверхности. И это для нее — самое главное».
— Аминь, — сказала Алла, закрывая ноутбук, — нам все это с Коленькой еще аукнется.
Спать Алла поехала к Николаю.
Он тоже к десяти утра подгреб на квартиру и даже не принимая душа, завалился в их с Аллой постель.
43
Приятно, когда тебя погладят по шерстке и потреплют твой загривок. Или даже покровительственно поощрят, ущипнув за щеку и слегка подергав, скажут тебе, — «ух, ты, какой хороший!»
В России по этому поводу говорят, — ласковое слово и кошке приятно.
Поэтому, когда Хербст с Манафортом ехали в Белый Дом, настроение у них обоих было неплохое.
— Денег не дадут, но по загривку ласково пошлепают, — кряхтя, пробурчал Хербст, усаживаясь на заднее сиденье лимузина.
— Такое их ласковое пошлепывание иногда стоит дороже любых денег, — отозвался Манафорт, — есть же чудаки, которые платят по триста тысяч за билет на ужин с президентом.
— Ну, по моему, мы с тобой не из тех чудаков, — крёхнул Хербст, — ты, ведь, старина, своего с этих простодушных украинцев не упустил?
— Мой клиент Янушевич не просто с радостью отдал мне деньги, но еще и готов был руки целовать, — самодовольно усмехнулся Манафорт.
Лимузин бодро ехал по Парк-драйв Авеню.
— Он что? И взаправду не заметил, что его облапошили? — шлепнув себя по ляжке, расхохотался Хербст, — тогда президент нас с тобой должен обязательно поощрить, как самых удачливых аферистов или юмористов.
— Приз за лучший политический блеф, — согласился Манафорт.
Они уже подъезжали.
Возле Восточного крыльца их встречали Скотт Маклиллан и Аланта Тахой.
— Лиза тоже уже здесь? — поинтересовался Хербст.
— Госпожа госсекретарь ждет вас в Восточной гостиной, господа, — с сухой манерностью, присущей большинству цветных, сказала Аланта, — госпожа госсекретарь хочет побеседовать с вами прежде, чем вас примет президент.
— Где та медведица гризли, которой я должен пожать лапу? — понизив голос, чтобы его слышал только Манафорт, прошептал Хербст.
Минуя двух морпехов в парадной форме, они вошли в здание.
В Восточной гостиной их уже ждала Лиза Райз.
— Рада приветствовать вас, посол, и вас, господин Манафорт, — почти бесстрастно подав мужчинам руку, сказала госсекретарь, — я хочу подвести некоторые итоги вашей плодотворной работы в Украине и сразу дать вам новые директивы.
— Это типа поглаживания по загривку? — поинтересовался Хербст.
— По загривкам будет гладить мистер Президент, — отпарировала Лиза, — а я хочу вручить вам кое-какие инструкции, что разработали наши ребята…
— И девчата, — продолжая глумиться, вставил Хербст.
— И девчата, — без улыбки, согласилась Райз, — вручить вам наши новые разработки…
— Мы получили из посольства новые директивы, которые они называют «разработками», — доложил Янушевичу Николай.
— Ты уже ознакомился? — спросил Виктор Васильевич.
— В общих чертах, — коротко и неопределенно ответил Николай.
— А ребята? Клюев, Ахметов, Табачник? Они смотрели?
— Я размножил и разослал, — ответил Казак, — они еще вчера получили.
— Ну, и? — Янушевич выжидательно посмотрел на своего помощника.
— Клюев хочет с вами поговорить, — доложил Николай.
— Он на линии? — спросил Виктор Васильевич, и распорядился, — соединяй, я хочу узнать, что этот хохол думает.
— Ну, тут все ясно, как божий день, Витя, — невесело начал Клюев, — они, судя по всему к тому и вели, чтобы ты пошел к Ильченко на поклон, чистой победы не получилось.
— И что теперь? — спросил Янушевич, скорчив недовольную гримасу, — чего они нам советуют?
— Придется подписать с Ильченко что-то вроде конкордата об общей позиции, — ответил Клюев.
— Ну! — дернул плечом Янушевич, — что за хрень?
— Придется отказаться от некоторых программных тезисов и позиций.
— Например? — сухо спросил Янушевич.
— Русский язык, ну и еще кой-чего, — ответил Клюев.
— Вобщем, америкосы нас подвели, — начал догадываться Виктор Васильевич.
— Вроде того, — согласился Клюев.
— Пидарасы! — в сердцах выругался Янушевич, — развели, как девочку на гулянке.
— Ничего, Виктор Васильевич, покуда вы возглавляете самый большой политический блок, ваше от вас не уйдет, — успокоил шефа Николай.
— Ты про что это? — сердито поглядев на Казака, спросил Янушевич.
— Нет, я ни про чего такое, — прижав руку к сердцу, отрекся Николай.
— Смотри у меня, — погрозил Янушевич и засобирался ехать в Раду.
44
На этот раз встречались с генералом не в пятницу, как обычно, а среди недели. Колея сам вызвал Николая.
— Обстановка требует нашего с тобой более тесного контакта, — пояснил генерал, — события, понимаешь ли, бурно развиваются.
Николай понимал. Он вообще, хоть и из простых, но был парнем сообразительным, за то его генерал и держал, наверное.
— Ты, Коля, парень не глупый, должен понимать, что электорат, хоть и тупое стадо, но не до такой степени, — наливая боржом в стаканы со льдом, сказал Колея, — и даже инерционное замедленное сознание масс, за год не может не заметить, что твой шеф ради денег готов предать любые, даже так называемые, базовые идеалы, на которых он растил и лелеял свой былой рейтинг.
— Вы о статусе русского языка? — спросил Николай.
— И это тоже, — отпивая боржома, кивнул генерал, — вся беспринципность налицо, Янушевич неизбежно потеряет все остатки былого рейтинга, и очень скоро.
— С кем я останусь? — улыбнулся Николай.
— Не пропадешь, — ласковым баском, по отечески приободрил его генерал, — ты всегда правильный выбор сделаешь.
— Не как Янушевич?
— Янушевич твой слишком откровенно повелся на поводке американцев, — резко повенувшись на коблуках, сказал генерал, — и тем разочаровал почти всех, кто за него голосовал. Так что, грядут следующие выборы, и он не пройдет.
— Вы думаете, будут еще выборы? — спросил Николай.
— Ильченко эту Раду распустит, как Ельцин распустил Верховный Совет с Хазбулатовым.
— Ну, мы не Россия, — возразил Николай.
— Россия — не Россия, — а Ильченко ведет Украину в НАТО, а это половине страны не нравится, а значит, будет и раскол Рады.
— Понятно, — кивнул Николай.
— Вот, то то и оно, — покровительственно покачав пальцем, сказал генерал, — Янушевича твоего потом выкинут, как отработанный масляный фильтр, как гандон использованный выкинут, — сказал Колея и поморщился, — он им был нужен как видимость оппозиции, чтобы на контрасте с ним Ильченко в президенты провести.
— Мне бы хоть долю вашей способности к провидению, — не скрывая подхалимских ноток, сказал Николай.
— Не бзди, подполковник, будешь и ты генералом, — улыбнулся Колея и похлопал Николая по плечу, — работай честно и начальство не предавай, вот весь твой секрет долголетия и мудрости.
Эпизод 45
Повлонский пообещал свести Воздвиженского кое с кем из МИДа и из Администрации Президента.
— Только я не уверен, что именно это тебе надо и что это тебе поможет, — сказал Глеб.
— Но делать то что-то надо! — едва не в истерике вскричал Евгений, — бизнес у меня под татарами, сын в больнице, денег больше нет.
— Я тебя понимаю, старичок, — по приятельски сочувственно сказал Глеб, — что от меня требуется, сделаю, с людьми сведу, но за последствия не отвечаю.
Глеб не обманул.
В пол-десятого Воздвиженский подрулил к высотке возле «двух ядранов» и потолкавшись в вестибюле уже через каких-нибудь четверть часа, получив пропуск, минуя охрану, прошел к скоростным лифтам.
Двенадцатый этаж. Тенькнул звоночек лифта. С любезной улыбкой, Воздвиженский пропустил вперед себя какую-то совершенно юную секретаршечку с прозрачной папкой в наманикюренных пальчиках.
— Наверное, чья-то дочка-студентка в МИД пристроена, — глядя на ножки и на пряменькую спинку девочки, подумал Воздвиженский, — пристроил папа на тепленькое местечко, а я вот, наверное, плохой отец, Васька у меня в больнице, а я совсем ничего не могу…
Так, в невеселых мыслях по толстой ковровой дорожке Воздвиженский и доковылял до офиса 12-501.