Локомотив и четыре вагона поезда „Столичный экспресс“, следовавшего из Днепропетровска в Киев, сошли с рельсов 2 мая в 22:15 по местному времени возле станции Росава в Киевской области. В результате аварии был частично поврежден участок железнодорожного полотна. Погибших в результате этого инцидента не было.
Руководство „Укрзализныци“ (Украинской железной дороги) объявило, что авария „Столичного экспресса“ стала результатом „несанкционированного вмешательства посторонних лиц“, взломавших электромеханический привод, переводящий стрелку с одного пути на другой. К расследованию происшествия с поездом подключены представители Службы безопасности Украины. О подозреваемых пока не сообщается».
А между тем, звонки, поездки и перемещения Евгения Воздвиженского были столь странными, что возьмись бы какая секретная служба отслеживать его более чем труднообъяснимые действия, можно было бы подумать, что и он — бизнесмен Воздвиженский и к Сагайдачному руку приложил….и к фосфорному поезду, и к взрыву газа на трубопроводе…
Но, кстати…
А кто его знает?
Эпизод 63
Но теперь уже было не до шуток…
Первым, о взрыве домов в Киеве и о четырехстах пострадавших мирных жителях узнал Николай. Он еще не ложился и решал какие-то организационные вопросы, связанные с предстоявшим заключительным концертом в Одессе, завершавшем их предвыборный агитационный тур «Из Варяг в Греки». Было уже пол-четвертого утра и Алла уже давно сладко спала, когда Николаю позвонили по тому секретному оперативному номеру, который никогда не отключался и по которому не могли позвонить ни родственники, ни друзья-собутыльники.
— Передай Колее, что в в Киеве взорваны две девятиэтажки, много пострадавших, по первым данным, более четырехсот.
Мозг мгновенно включился на какое-то резервное питание. Все действия Николай теперь совершал, как будто был не усталым от бессонной ночи человеком, а терминатором, на манер робота-полицейского из американского боевика.
— Владимир Семенович, Владимир Семенович, вставайте, в Киеве ЧП, — слегка тормоша шефа по плечу, негромко, но настойчиво повторял Николай, — в Киеве ЧП, террористы взорвали жилые дома.
— Ну, вот этого я и ждал, настал мой час, — опуская в шлепанцы свои ноги в полосатых пижамных брюках, сказал Колея.
Он почти мгновенно проснулся.
— Выйди, я оденусь и умоюсь, — приказал он Николаю.
Казак вышел в холл и похлопал себя по карманам, ища сигареты.
— Ах, да! Он же Алле еще две недели назад пообещал, что бросит.
— У тебя сигареты есть? — спросил Николай у дежурного охранника.
Тот оказался некурящим, но сходил куда-то и принес какой-то дряни вроде Петербургского «Мальборо».
Потом вышел генерал.
Он был уже гладко выбрит и с безупречной аккуратностью одет.
— Мы вылетаем в Киев, — распорядился генерал, — свяжись с самыми ближними на сей момент военными, пусть немедленно пришлют сюда вертолет.
— А основание? — заикнулся было Николай, но тут же сообразил, что генерал является действующим членом Совета Безопасности. И не дожидаясь урпрека в несообразительности, Николай помчался звонить военным летчикам.
В Борисполе их уже ждал кортэж из черной «волги», УАЗика и бронетранспортера БТР-80.
— Какие последние данные? — коротко спросил генерал, садясь не в «волгу», а в УАЗик.
— Ответственность за взрывы взяла на себя татарская крайне радикальная группировка «Бартыз-Исламэ», они выдвинули требования полной независимости татарского Крыма, товарищ генерал, — доложил личный адьютант.
— Дай мне связь с президентом, — распорядился Колея.
Связи долго не было.
— Где-то прячется, трус, — выругался генерал, — в песок голову засунул, к американцам в посольство уже, поди сбежал.
Однако, через четверть часа связь с Президентом появилась.
— Владимир Семенович, — с трудом пытаясь придать своему голосу признаки спокойствия, сказал Ильченко, — не трогай военных, не забывай, что «мне отмщение и аз воздам».
— Ты что? В попы записался? — позабыв все политесы и перейдя «на ты», огрызнулся Колея, — надо страну спасать, а не глупые советы давать! — крикнул в микрофон Колея.
Он был красив в этот момент. Как на войне, как там, в Афгане, где он командовал батальоном разведки сороковой армии, как там, в открытом, обдуваемом ветром УАЗике, с трубкой радиостанции Р-106 в одной руке, и прижимая фуражку другой рукой, чтобы не сдуло… Он был красив, как может быть красив настоящий военный, в момент исполнения своего долга перед Отечеством.
В штабе СБ генерал мгновенно взял все на себя.
Так бывает, когда в драке, на пожаре или в иной ситуации, все, сперва опешив и растерявшись, вдруг начинают сплачиваться вокруг единственного, кто сохранил твердость и ясность рассудка.
— Самая ближняя к Крыму боеспособная часть, это наша Бывшая 40-ая бригада ВДВ, нынче, по мудрому решению Президента, сокращенная до полка аэромобильных сил, — склонившись над картой, вслух, рассуждал генерал.
— Семьдесят девятый Николаевский полк, товарищ генерал, — с готовностью подтвердил заместитель министра.
— Объявите им тревогу и перебросьте полк в Симферополь, — приказал Колея, — я сам вылетаю туда через… — Колея поглядел на часы, — через восемнадцать минут.
— Перебрасываем полк с техникой? — уточнил заместитель министра.
— Весь полк на боевых машинах десанта, — грозно повысив голос, подтвердил генерал, — вы что? Собираетесь снова подставлять наших ребят безоружными, как этот осел и подлец!?
Все без уточнений поняли, кого имел в виду генерал Колея.
И все отчетливо услышали трижды повторенное генералом:
«Мочить в сортире, мочить в сортире, мочить в сортире».
Эпизод 64
Сипитый обалдело глядел на цементную пыль, что поднималась над татарским поселком «Нахаловкой». Это первая рота первого батальона Семьдясят девятого Николаевского полка на боевых машинах десанта сходу, с марша, развернувшись из колонны в боевой порядок, гусеницами и броней, давила и сносила, сносила и давила наспех построенные сакли, хижины и хибары. Построенные из того цемента, из той арматуры, из того пиломатериала, что Воздвиженский и Сипитый с таким трудом закупали и везли сюда на строительство их санаторного комплекса.
Молодые бунтари пытались организовать какое-то сопротивление. В ход шли бутылки с коктейлем Молотова, охотничьи ружья, обрезы…
Но разве можно идти на танки с бейсбольными битами и с обрезками арматуры. И хотя бунтарям и удалось поджечь две Бэ-Эм-Дэшки, но это только раззадорило десантников, только придало им злости и решимости до конца выполнить приказ Председателя Временного Комитета Безопасности генерала Колеи.
Сипитый весело глядел на запыленные боевые машины. На некоторых из них было написано — «Колея — наш Президент».
— Давай, ребята, мы с вами, — кричал Сипитый, проезжавшим десантникам. Он даже нашел в своих чемоданах старую афганку с орденом «Красной Звезды» и медалью «За Боевые Заслуги», и когда очередная Бэ-Эм-Дэшка проезжала мимо, обдавая его облачком кислого дизельного выхлопа, Сипитый восторженно кричал, — ребята, ребята, давай!
«Тень кровавого диктатора генерала Колеи легла на Восточную Европу. Генерал Колея безжалостно потопил в крови очаг национального сопротивления крымских татар и тем самым превзошел своего учителя — подполковника Путина…»
«Кровавый диктатор Владимир Колея уже фактически воспринимается населением Украины, как реальный лидер страны, не смотря на то, что до официальных выборов еще остается три месяца…»
«Своими решительными действиями генерал Колея полностью переиграл всех своих политических оппонентов и фактически остается хозяином положения…»
«По данным независимого агентства „Свобода и демократия“, число погибших в Бахчисарае, насчитывает более пятисот человек. Турецкий санитарный транспорт, по линии Сотрудничество с НАТО, готов принять на борт всех раненых, пострадавших во время боевых действий украинских сил быстрого реагирования в поселке „Нахаловка“… Однако, генерал Колея отверг предложение принять гуманитарную и медицинскую помощь…»
— Ну, что? — взяв Николая за рукав и заглянув ему в лицо, спросил Колея, — пойдешь ко мне главным советником по вопросам безопасности? Или хочешь сразу в министры?
— Спасибо, Владимир Семенович, спасибо за доверие, — засмущался Николай, — но мне как то рано еще об этом думать.
— Что ты имеешь ввиду под словом «рано»? — пытливо поглядев на ученика, спросил Колея, — или ты еще не знаешь и не уверен, можно ли на меня ставить? Не уверен, что мы окончательно победили?
— Да полно вам, Владимир Семенович, — обиделся Николай, — уж я то вам верен с самого начала и до конца, а насчет уверенности, так какая уверенность еще нужно? Вся Украина вас уже президентом почитает.
— Ну, тогда думай и решай, жалко, если такой хлопец, как ты, да не сделает карьеру при мне! — улыбнулся Колея, — я второй раз предлагать не стану.
Эпизод 65
Во временной администрации Владимира Семеновича Колеи Воздвиженского приняли как родного.
— Строите в Бахчисарае санаторий для чернобыльцев? — с улыбкой переспросил чиновник, — мы поможем с кредитами, пишите бумагу на имя Колеи, опишите все подробно, как в бизнес плане для банка и укажите требуемую сумму в гривнах.
— Уже готово, — похлопав по крышке старомодного «дипломата», сказал Воздвиженский, — жалко, такую стройку едва не загубили.
— Считайте, что дело это уже решенное, — заверил чиновник, — генерал сам интересовался судьбой вашего санаторного комплекса, мы поможем, вы уж сами потом не подведите нас, а дело ваше будет под президентским контролем.
— Мой привет Николаю Казаку, — прощаясь с чиновником, сказал Воздвиженский, — мы с ним еще при Янушевиче пытались что-то замутить.