Всю правду? Ладно.
Вы только не поверите.
Приходишь…
Ну вот: я прихожу, а дома я.
Чему же тут не верить? Дома ты.
Отлично. Только я хотел сказать,
Что я был дома прежде, чем пришел.
Но, не придя, как ты узнал, кто был там?
Отлично, господин. Вопрос, достойный
Философа. А я профан пред вами.
Теперь уж буду совершенно точным:
Я прихожу, а там…
Ну, кто там?
Я.
Ты встретил там себя?
Да. Сей «не-я»
Стал мной. Отсюда вывод: перестал я
Быть отрицаньем моего «не-я».
Проклятый словоблуд!
(Бьет его.)
Да вы уж били
Вот только что.
Да, бил.
За что?
За ложь!
Ну, а сейчас?
За то, что ты философ.
Что нужно вам?
Простой и ясной правды.
Зачем же невозможного желать?
Есть ложь – она фальшива, но понятна.
Есть философия – она логична,
Однако же понять ее нельзя.
У правды только эти два обличья,
И ни простой, ни ясной правды нет.
Оставьте-ка вы лучше все в покое,
К чему вопросы вечно задавать?
Задав вопрос, ответ получишь.
Нет.
Задав вопрос, получишь лишь вопросы.
И мучат дух они, как раны – плоть.
Лишь тот мудрец, кто не стремится к знанью. (Амфитрион бьет его.)
Я так и знал, что получу побои.
Ну, бейте, я ничуть не удивлен,
Вещей порядок именно таков.
Не буду больше бить тебя, ей-богу,
Ты только кратко дело изложи.
Ну, хорошо, пусть кратко. Я – не Созий.
К чему ты гнешь? Я знаю, кто ты есть.
А вы уверены?
Вполне.
Прекрасно.
Я, значит, снова он.
Ну, слава богу.
Не думайте, что дело упростилось.
Оно запуталось. Ведь если я,
Вернувшись на корабль, остался дома,
То, значит, там смогу я отоспаться,
Пока вы здесь рычите на меня.
А тупость мозга вашего мне снится.
О-о-о!
Не надо удивляться, милый мой.
На свете может всякое случиться,
И даже то, чего не может быть.
О чем ты там болтаешь с мачтой, скот?
Учусь беседовать с глухими, сударь.
Так говори, но взвешивай слова.
А вы тем временем кулак свой взвесьте.
Ведь я сказал: не буду бить.
Так вот.
Путь был нелегким, но об этом после.
Итак, я прихожу на нашу виллу,
А мне навстречу Созий из ворот.
И все мои известья знает он.
Тогда, поняв, что я давно уж дома
И новости мои уж не новы,
Решил я дольше там не оставаться.
И я ушел.
И у Алкмены не был?
Я был, как мне сказали обо мне.
Но я лишь понаслышке это знаю.
Мое терпенье истощилось. Ярость
Во мне бушует, словно дикий лев
В прогнившей сети. Старый пустобрех
Несет нелепый бред, в глаза смеется,
А мне мерещится бог знает что.
Когда же утро? Звезды к небесам
Прибиты как гвоздями.
Сударь!
Что?
Верх мудрости – спокойствие души.
Амфитрион (сильно бьет его) Домой! Не то я сейчас просто лопну! Перед домом Амфитриона стоят, обнявшись, Юпитер и Алкмена. На дороге появляютсяАмфитрион и Созий.
Вот он стоит, ведь это не мираж?
Пускай нечеток светлый абрис дома,
Сливающийся с темным фоном скал,
Но я же узнаю знакомый вид:
Мой дом стоит все так же, как стоял
В тот день, когда я уходил отсюда.
А почему ты здесь расселся, Созий?
Прирос к скале? И что ты все вздыхаешь?
На то причины есть, мой господин.
Во-первых, возраст – я поизносился.
Я здесь уж был сегодня – во-вторых.
А в-третьих, человека я боюсь,
Который в ослепленье полагает,
Что, возвращаясь, вещь найдет такой,
Какой ее оставил, уходя.
Встань, скот, и больше не вздыхай.
Сейчас.
Любимая, уходит тихо ночь.
Ночь торопится уйти.
Сказал я – «Тихо!»
Ночь возвращается.
(Алкмене.)
Пусть прощанье наше
Таким же медленным и тихим будет.
Ночь не спешит. Едва-едва рассвет
Ее стопы в цвет жемчуга окрасил,
И тает сладостно ночная мгла
И в нашей плоти, и в рассвете этом.
(Ночи.)
Тебе все ясно?
Ночь замедляет движенье.
Как я благодарна
Тебе, о ночь! Ты показалась мне
Длиннее всех ночей, заставив верить,
Что счастье ты похитила у солнца,
Как я любимого из войск Креонта.
Я чувствую себя в объятьях ваших,
Хотя бежите прочь вы от меня.
Скорей же снова оба приходите,
Ты, ночь моя, и ты, о мой герой!
Ты скоро нас увидишь. Спи. Мечтай.
Я не засну. Я буду лишь мечтать.
Как странно. После самой длинной ночи,
Непостижимой ночи из ночей,
Я так свежа. Ведь странно?
Нет.
Иди.
Юпитер уходит направо.
Рассвет. Проклятье, надо торопиться.
Сейчас на гребне гор, откуда месяц
К нам катится так быстро, вспыхнет солнце
И скалы в плен возьмет, и сразу гавань
Фиванские заполнят корабли,
А я презренным дезертиром стану.
Кто там?
Хозяйка, господин.
Так рано?
Истосковалась, верно, без меня.
(Ускоряет шаги.)
Привычка – враг любви, разлука – друг.
И я сегодня ночью много раз
Имела случай в этом убедиться.
Мой собственный супруг всем существом
Меня воспринимал как бы впервые,
Как будто и не знал меня он прежде.
Любой мой стон иль вздох питал в нем страсть, Он запах тела, как дурман, вдыхал