— У меня маны под завязку, магический потенциал не ограничен, есть оглушающий порошок и взрывающиеся стрелы. А также, у нас каски с защитным коконом! Обалдеть! — радостно сказала Маша.
— Согласен! — не менее радостно поддержал её я, — это просто праздник какой-то!
4. Казематы
Мы начали собираться, чтобы двигаться дальше. Надевая сумку с оглушающим порошком себе на пояс, я вдруг понял интересную вещь и решил поделиться ей с Машей.
— Слушай, — сказал, — как это ни парадоксально, но связывавший нас тросик, который должен был осложнять нам жизнь, не раз нам помогал и даже спасал!
— Да? — удивилась Маша, — например, когда?
— Когда дрались с Горой, — сказал я, — когда ловили туманников. И вообще, он не давал потеряться нам в темноте. Что-то такое в этом было.
— Мне кажется, трудностей он доставлял больше, — скептически сказала Маша.
— Не без этого. Но это была как бы наглядная демонстрация того, что значит «работать в связке», слышала такое выражение?
— Может, и слышала, — пожала плечами Маша.
— Ну так вот! Эта связка дала нам возможность хорошо узнать друг друга и научиться доверять, потому что наши жизни зависели друг от друга. Знаешь, я даже немного скучаю по тросику… не по ошейникам, а именно по тросику, — сказал я.
— Хотел бы его вернуть? — с интересом посмотрела на меня Маша.
— Нет, ни в коем случае! — улыбнулся я, — но опыт был интересный, и его стоит проанализировать. Такой эксперимент по развитию взаимного доверия между людьми, которые не очень друг другу нравятся… нравились! — поправился я.
— Вообще-то, мы и до тросика уже нормально вместе действовали. Не в нём дело, — сказала Маша.
— Да? — я задумался, вспоминая все пройденные нами перипетии, — может быть? ты и права. Но мне всё же кажется, что он сыграл свою, и немаленькую роль.
Небольшая пещера, по которой мы шли от озера, была очень сырой. Вода капала с верхнего свода и буквально сочилась из стен. Под ногами было много луж, там, где воде некуда было убежать в какую-нибудь трещину.
Настроение у нас было приподнятое, даже несмотря на то, что мы находились непонятно где, и из этой дыры вообще могло не оказаться выхода. Но, зато, за нами сейчас никто не наблюдал, силы у нас были ничем не ограничены, к тому же в нашем распоряжении остались магические артефакты в виде кокона защиты и оружия.
— Знаешь, что? — вдруг остановилась резко Маша, — а ведь нам очень повезло! — потрясённо сказала она.
— Да, конечно! — согласился я, — что именно ты имеешь в виду?
— А ты с чем согласился? — подозрительно спросила Маша.
— То, что мы встретились? — подмигнул ей я.
— Я вообще не об этом, — Маша не оценила мой шутливый тон, — я серьёзно говорю. Помнишь «мотивацию», которую они применили ко мне, когда ты отказался идти дальше? Повезло, что они не включили её, когда мы сбежали!
— Да, — задумался я, — ты права… но причин может быть несколько. Они к тому моменту, как мы избавились от ошейников, ещё могли толком не знать, что случилось. Было вообще непонятно, живы мы или нет, ведь у нас получилось устроить там хаос и неразбериху. А потенциал они потом могли прикрутить на всякий случай. Возможно, у них есть какие-то правила на этот счёт. Когда происходит что-то непонятное, отключать игрокам магию. На всякий случай. А вот делать больно, это уже наказание. А для наказания нужен повод. Если бы мы не освободились от ошейников, возможно дело бы до этого и дошло. Но мы вовремя успели. Да они в неразберихе могли просто забыть про эту «мотивацию».
— Ну да, — согласилась Маша, — к тому же если нас не видно, совершенно непонятно, какой эффект она даёт. Ну, сделали нам больно, и что? Чем им поможет, если мы, неизвестно где, будем корчиться на полу? Бежать не будем, разве что.
— Именно! Чтобы использовать этот метод воздействия, желателен визуальный контакт с объектом. А его как раз и не было, — сказал я, — в общем, всё это в прошлом, и, надеюсь, никогда не повторится.
— Смотри! — вдруг сказала Маша и ткнула вперёд рукой.
Я посмотрел и тут же погасил свой светоч.
Впереди из-за поворота пещеры шёл слабый свет. А свет в пещере это… признак присутствия людей, как минимум. Мы с Машей обменялись многозначительными взглядами, которые были лучше слов. Не произнося ничего вслух, только по глазам мы поняли, что дальше идём тихо, соблюдая осторожность, и готовимся к бою.
Маша сняла с себя лук и, достав стрелу, наложила её на тетиву. Кивнув мне, осторожно направилась на свет.
Надо же, сделала всего один выстрел в жизни, а ведёт себя теперь как заправская лучница! Не слишком ли самоуверенно? Хотя какая мне разница? Пусть, если ей нравится. Всё равно у неё остаётся её мощный дар, так что если из лука выстрели неудачно, всегда есть другие способы остановить врагов. Да и стрелять в упор взрывающимися стрелами тоже много ума не надо. Главное не себе под ноги пальнуть, а в остальном нормально.
Глядя на неё, я тоже решил немного усилиться. Набрал горсть песка из поясной сумки. Мало ли что?
Мы осторожно приблизились к повороту и выглянули. Через пару десятков метров наша пещера примыкала к какому-то вполне рукотворному коридору. Мы тихонько подошли туда и прислушались. Было тихо, только редкая капель из пещеры нарушала почти звенящую тишину.
Перед нами был каменный коридор, где пещера, по которой мы пришли, являлась просто трещиной в стене. Порода треснула, разошлась и разорвала кладку, состоящую из больших слегка округлых камней.
На потолке шёл ряд светильников. Они висели через каждые метров тридцать… Не очень яркие, но один из них был как раз напротив трещины, поэтому именно в этом месте, было довольно светло. Сам коридор изгибался, и, возможно, даже шёл по кругу. По крайней мере, с нашей точки наблюдения, казалось, именно так.
Вдруг тишину нарушило какое-то шарканье и бормотанье. Мы и так вели себя тихо, но здесь вообще замерли и вжались в стену, ожидая, что будет.
Через некоторое время из-за изгиба коридора показался старик, ноги которого были вместо обуви обмотаны какими-то тряпками. Да и вся его одежда была сильно изношена и изорвана. Он, скособочившись, нёс ведро. Давалось ему это нелегко, груз был слишком тяжёлый для его возраста и здоровья. Однако он всё равно упрямо шёл вперёд, всё время что-то бормоча себе под нос.
Мы немного отступили назад, в тень пещеры, чтобы он нас не заметил. Когда он проходил мимо, до нас донёсся неприятный запах. Непонятно от чего пахло, то ли от него самого, то ли от ведра, которое он нёс.
Бормотание было слышно хорошо, но понять слова по-прежнему не получалось. Но эмоции в этом монологе присутствовали, как будто дедок доказывал кому-то что-то, стараясь быть очень убедительным.
Когда он прошёл мимо нашей пещеры, мы осторожно выглянули. Он продолжал всё так же шаркать по коридору ещё метров пятьдесят, потом подошёл к боковой стене, в которой тоже, видимо, была какая-то дыра или трещина, и вылил туда содержимое ведра. Пройдя ещё немного, он наклонился куда-то, наверное, в очередную трещину в стене, и что-то там зачерпнул своим ведром. Покрутив в нём жидкость, он вылил её туда же, куда и в первый раз.
Картина выглядела так, что дед принёс вылить какие-то помои, потом сполоснул ведро и теперь собирался идти обратно.
— Смотри! — шепнула Маша, — на нём ошейник!
И в самом деле! Я этого сразу не заметил, потому что на шее было намотано какое-то тряпьё. Но сквозь него в нескольких местах проглядывал точно такой же ошейник, какие мы и сами носили недавно. Только вот, без поводка.
Я и до этого думал, что с дедом нужно будет попытаться установить контакт, но увидев ошейник, понял, что сделать это нужно просто обязательно!
Когда дед направился в обратную сторону, я сделал шаг вперёд из тоннеля. Маша, после секундного колебания, последовала за мной. Мы стояли и ждали, когда он приблизится. Он нас заметил, это было понятно. Но вот только виду вообще не подал, разве что бормотать перестал. Он бы, наверное, так и прошёл мимо нас, если бы я не заговорил.
— День добрый! — как можно будничней сказал я.
— Убить меня хотите? — спросил дед.
— Нет, — удивился я его вопросу, — для этого не нужно было бы здороваться!
— Вежливость никто не отменял! — сказал дед, — так будете меня убивать? — и в голосе его послышалась надежда.
— Только если вы будете на этом очень настаивать! — сказал я.
— Настаивать не буду, желать себе смерти плохо, — серьёзно покачала головой дед, — но вот если бы вы сами…
— Я могу обдумать вашу просьбу, — кивнул я, — но мне нужно будет кое-что взамен!
— Не проблема! — усмехнулся дед, — всё, что смогу отдать, отдам, только вот, боюсь, вы будете разочарованы…
— Нам нужна информация, знания, — сказал я, — уж точно не ваши вещи и не ведро!
— Да! — вдруг сказала Маша, и сморщила нос. Ведро и сейчас продолжало источать зловоние, даже после того, как старик его ополоснул.
— Тоже не проблема, — расплылся старик в улыбке беззубым ртом, — что рассказать? Где родился, где женился, где учился? Что интересует?
— Не это, — сказал я, — нам нужно знать, что это за место, что вы здесь делаете и почему… в общем, всё, что касается текущего момента, а не вашего прошлого.
— Место? — старик тяжело вздохнул и, задрав подбородок, почесал его снизу, — поганое место! Я называю его «казематы».
— Тюрьма, что ли? — сдвинул я брови.
— Не только, — прищурился старик, — обычно это ещё и защищённое место в крепости… ну или на корабле, но в нашем случае крепость лучше подходит!
— Но и тюрьма, да? — решила уточнить Маша, которая, как и я, не поняла, опроверг старик значение этого слова или нет.
— И тюрьма тоже, — кивнул он.
— И кого же здесь содержат? — спросил я.
— И содержат, и охраняют! — сказал старик, — самое ценное, из того, что есть.
— При всём уважении, — вздохнул я, — а можно говорить не загадками, а просто рассказать нам, в чём дело?