Наедине иль при тебе?
Дафна.
Не знаю:
Уж слишком Сильвия упряма.
Тирсид.
Тот же
Почтителен не в меру.
Дафна.
Не при чем
Почтительный влюбленный остается.
Пусть переменит друг твой ремесло,
Коль он таков. Кто учится любить,
Почтительность забыть тот должен. Требуй,
Хитри, дерзай, а если не поможет
Тебе все это — так бери насильно.
Ведь женщина сотворена такой:
Коль прочь бежит — настигнутой быть хочет,
Коль борется — быть хочет побежденной.
Как видишь, откровенно говорю я
С тобой, Тирсид; прошу тебя, однако,
Ты слов моих нигде не повторяй,
А главное — не облекай в стихи.
На стих — стихом могу ли я ответить?
Тирсид.
Я повода не вижу к подозренью,
Что о тебе дурное я скажу.
Но памятью тебя я заклинаю
О свежей юности твоей, о Дафна,
Почтенная, — помочь мне помоги
Ты бедному Аминте.
Дафна.
Милый способ
Нашел глупец меня уговорить,
Напоминая о веселом прошлом
Мне в грустные теперешние дни.
Чего ж ты хочешь от меня?
Тирсид.
Не нужно
Тебе ни пояснения, ни советов,
Сама ведь знаешь все.
Дафна.
Так слушай. Вскоре
Мы с Сильвией отправимся вдвоем
К источнику Дианы, где платан
Развесистый, тень у воды склоняя,
В приют прохладный приглашает нимф
Охотниц. Сильвия, я знаю, будет
Купаться там.
Тирсид.
Так что же из того?
Дафна.
Что из того? Коль ты догадлив, сам
Поймешь ты это.
Тирсид.
Понимаю. Только
Боюсь я, что отваги у него
На то не хватит.
Дафна.
У него не хватит?
Дождется он, что хватит у других.
Тирсид.
Вполне он этого достоин.
Дафна.
Слушай.
А почему бы не подумать нам,
Тирсид, и о тебе самом. Влюбиться
Ты разве не хотел бы? — Ты ведь молод;
Лишь на четыре года пятый лустр
Твой увеличился, коль не забыла
Я той поры, как ты ребенком был.
Безрадостную жизнь вести ты хочешь.
Ведь лишь в любви все наслажденье жизни.
Тирсид.
Утех Венеры не лишен и тот,
Кто отказался от любви, но сладость
Любви зато испытывает он
Без горечи ее.
Дафна.
Безвкусна сладость,
Когда хоть малой горечи в приправу
Недостает ей; быстро пресыщает
Та сладость.
Тирсид.
Нет, пресытиться приятней,
Чем быть голодным, и вкушая пищу,
И уж вкусив ее.
Дафна.
Я не согласна.
Раз пища есть и нравится тебе, — (
Испробовав ее, ты хочешь снова
Ее вкусить.
Тирсид.
Да кто же обладает
Всегда всем тем, что нравится ему,
Чтоб голод утолить свой.
Дафна.
Ну, а кто же
Находит благо, не ища его?
Тирсид.
Опасно то искать, что коль найдешь,
Обрадует тебя, но во стократ
Мучительней того не обрести.
И я клянусь, влюбленным не увидеть
Тирсида больше, и Амур ни вздохов,
Ни плача моего уж не услышит
В своих владеньях. Я вздыхал и плакал
Достаточно, настал черед других.
Дафна.
Да не вполне еще ты насладился.
Тирсид.
И не стремлюсь я вовсе наслаждаться,
Когда так платишь дорого за это
Дафна.
Любить не хочешь, — будешь принужден.
Тирсид.
Нельзя к любви того принудить, кто
От этого далек.
Дафна.
Кто ж от Амура
Далек?
Тирсид.
Да всякий, кто его боится
И убегает от него.
Дафна.
А бегство
Ты думаешь поможет? Он — крылатый.
Тирсид.
Но ведь когда Амур родится, крылья
Еще его коротки и едва
Владеет ими он, не расправляя
Их на лету.
Дафна.
А вот не замечают,
Что он родился; а когдаг заметят, —
Большой он и летает.
Тирсид.
Неправа ты,
Коль мне действительно случилось видеть
Его младенцем.
Дафна.
Поглядим, Тирсид,
Удастся ли тебе к глазам прибегнуть
И бегству, как пытаешься меня
Уверить ты. Клянусь, коль быстрым хочешь
Ты быть, как рысь, — когда увижу я,
Что просишь ты о помощи, не двину
Я пальцем, чтоб помочь тебе, ни шага
Я не ступлю, ни слова не промолвлю
И глазом не мигну.
Тирсид.
Так, значит, мертвым
Меня хотела б, Дафна, ты увидеть,
Жестокая. Ну, если все ж ты хочешь,
Чтоб полюбил я, — ты люби меня. Согласно мы друг друга и полюбим.
Дафна.
Ты надо мной смеешься, а, быть может,
Такой, как я, и вовсе недостоин.
Ах, скольких вид цветущий обманул.
Тирсид.
Я не шучу; а ты вот под предлогом,
Что я шучу, мою любовь отвергла.
Таков обычай всех, тебе подобных.
Любить меня не хочешь. Проживу я
И без любви.
Дафна.
И радостней, чем прежде,
Живи, Тирсид, в досуге ты живи;
В досуге же как раз произрастает
Любовь.
Тирсид.
Но знай, досуг мне даровал
Бог, Дафна, — тот, кто может почитаться
Здесь богом; чьи огромные стада
И табуны огромные пасутся
От одного и до другого моря
По плодородным радостным равнинам
И по суровым склонам Апеннин.
Сказал он мне тогда, когда привлек
Меня к себе: одни пусть прогоняют
Воров, волков и стерегут мои
Стеною огражденные овчарни-;
Другие — труд министров разделяют;
Пусть — кто пасет стада, а кто хранит
Шерсть или молоко; иные пусть
Распределяют это; ты же пой,
Раз ты досугом пользуешься. Значит,
Вполне то справедливо, если я
Не о земной любви пою шутливо,
А предков воспеваю лишь того,
Кого не знаю, как назвать мне Зевсом
Иль Фебом: он похож ведь на обоих
Сынов достойных Неба и Сатурна
И ликом и деяньями своими.
Так, муза сельская награждена
По-царски; и равно, звучит ли звонко
Она иль глухо, не пренебрегает
Он ею. И его не воспеваю
Лишь потому я, что в молчанья только
Достойно, я могу его почтить.
Но украшали и мои цветы
Его алтарь, что облечен был дымом
Моей рукой вбзженных благовоний.
Простое поклонение мое
И благочестья полное тогда лишь
Смиренное мое покинет сердце,
Когда начнут по воздуху олени
Пастись, свое течение и ложе
Изменят реки так, что приносить
Тигр счастье будет Галлу, Сена — Персу.
Дафна.
Высоко залетел ты. Ну, спустись,
Однако, к делу.
Тирсид.
Вот что, попытайся,
Идя к источнику, ее разнежить,
А я уж постараюсь, чтоб Аминта
Туда пришел, и, может быть, не легче
Моя задача будет, чем твоя.
Пойдем.
Дафна.
Иду. Не то ведь нашим делом
Считала я.
Тирсид.
Вот, кажется, Аминта.
Да я не ошибаюсь: это он.
Сцена III
(Аминта, Тирсид)
Аминта.
Как хотел бы узнать я,
Что же сделал Тирсид.
Если ж он ничего не добился,
На глазах у жестокой
Сам себя я убью.
И коль гнев возбуждает
В ней та рана, что в сердце
Нанесла мне она,
То понравится, верно,
Ей кровавая рана, которую
Сам я в сердце себе нанесу.
Тирсид.
Брось жалобы напрасные, Аминта.
Хорошие тебе несу я вести.
Аминта.
Скорей, какие вести: жизнь иль смерть?
Тирсид.
Выздоровление и жизнь, но только