Эмоции нахлынули на меня, что я чуть не упал. Единственной вещью, что удерживала меня на ногах, — была хватка, которой я все еще держал ее подбородок.
Даже спазм, охвативший мой желудок, и тошнота, хлынувшая в горло, не заставили меня разжать пальцы.
Я жадно всматривался в ее лицо, пока не увидел синий оттенок ее губ.
— Нет! — Слово вырвалось из меня, будто под пыткой.
Быстро двигаясь, я наклонил голову девушки назад за подбородок, проверил рот пальцем и начал делать искусственное дыхание. Я сбился со счета, сколько нажатий сделал на ее грудь. Мой рассудок был омрачен, и чем больше я вглядывался в ее лицо, тем более яростным становился.
Сдавшись, схватил ее за лицо и начал вдыхать воздух ей в легкие. Когда она ничего не сделала, я попробовал снова.
Потребовалась огромная сила воли, чтобы оторваться от нее и вновь начать делать непрямой массаж сердца. Когда я уже был на грани того, чтобы окончательно слететь с катушек, звук воды, булькающей внутри нее, вернул меня обратно.
Быстро соображая, я перевернул женщину набок, пока вода из озера выплескивалась из ее рта, а спина девушки излишне напрягалась, выталкивая из себя всю жидкость.
Убедившись, что она опустошена, я опустил ее на земле. Дыхание девушки было поверхностным, а глаза оставались закрытыми. Кислород, казалось, царапал ее горло, словно битое стекло, пугая меня. Наклонив ее голову назад, я сделал еще два сильных вдоха.
Казалось, они заставили ее вдохнуть столь необходимый кислород, и рваные вдохи, которые она делала, стали звучать не так устрашающе.
Практически забравшись на нее, я провел ладонью по ее лицу.
— Ты меня слышишь? — прокричал я. — Очнись! Ты в порядке?
Ничего.
Ее тело было настолько вялым, что я снова начал трясти ее.
— Черт! — прорычал я, встал и поднял ее на руки. Тело девушки было хрупким, а кожа почти прозрачной.
Мое сердце практически остановилось, когда она прижалась к моей груди, и я взглянул ей в лицо.
— Этого не может быть, — напомнил я себе. Затем, повернувшись туда, где припарковал свой грузовик, я повторил: — Этого не может быть.
С ее губ сорвался рваный, полный боли вздох. Я напрягся, когда ее тело слегка шевельнулось. Ее веки затрепетали, пытаясь открыться.
— Ты меня слышишь? — спросил я в отчаянии.
Ее взгляд столкнулся с моим. Я задохнулся, едва не упав. Имя, которое я так долго не произносил и которое казалось чуждым для собственных же ушей, пробилось сквозь шум моего колотящегося сердца и нервного дыхания.
Ее глаза трепетали, отказываясь открываться снова.
Я побежал, пользуясь своим знанием этого места, как навигатором. Зрение прямо сейчас не приносило пользы, потому что мои глаза были неспособны смотреть на что-либо другое, кроме ее лица.
Это не может быть она.
Но, мой бог, что, если может?
Глава 2
Амнезия
Отблески света кололи мои веки, которые до этого момента казались слишком тяжелыми, чтобы подняться. Я лежала спиной на чем-то мягком; мысли и сознание с трудом заявляли о себе.
Я попыталась приподнять веки, но ощущение песка скоблило и жгло мои глаза, словно предупреждая, что это не очень хорошая идея. В горле саднило, будто его натерли наждачной бумагой, и я перестала стараться и осталась неподвижной. Сознание медленно возвращалось, принимая некую форму и отягощая меня. Неподалеку слышалось эхо шагов.
Адреналин хлынул сквозь меня, и тело выгнулось дугой от тяжелого вздоха. Что-то удерживало меня, и это вызвало сильную панику, которая наполнила меня, и я начала бороться с этим.
— Нет! — закричала я, дергаясь и пытаясь ослабить путы. — Отпустите меня.
Громкий писк заполнил мои уши, а шаги, которые я слышала, становились все настойчивее и намного ближе.
Он приближался!
— Нет! — завопила я.
Сильные руки схватили меня за плечи и прижали к кровати. Я пыталась сопротивляться, но они были намного сильнее меня. Дергая ногами, я старалась освободить их, но еще больший вес навалился на меня, смиряя, пока я не начала задыхаться и умолять.
— Пожалуйста! — взмолилась я, когда влага покрыла мои щеки. Это заставило меня осознать, что песок под моими веками исчез, и глаза открылись.
Надо мной склонился мужчина, с седеющими волосами и одетый в какую-то белую рубашку. Крик, вырвавшийся из меня, напугал нас обоих.
Больше рук и голосов появились из ниоткуда, и я снова начала метаться.
— Мисс! — прикрикнул мужчина. — Мисс, успокойтесь.
— Отойдите от меня! — снова завизжала я.
— Мисс! — раздался другой голос, в этот раз женский. Повернувшись в ее сторону, я увидела пару добрых карих глаз, смотрящих на меня. — Мы не собираемся причинять вам вред.
Я немного успокоилась, но стук моего сердца заставил меня почувствовать, что я могу выйти из-под контроля снова.
— Не собираетесь?
— Нет, — подтвердила женщина, которая также была одета в белое. — Вы в больнице. С вами случился несчастный случай.
— Ч-что? — заикнулась я, рухнув спиной на кровать и не пытаясь больше уловить связь.
— Вы в больнице.
— Вы пытаетесь удерживать меня, — обвинила я.
— Мы не хотим, чтобы вы причинили себе боль, — объяснила женщина.
Руки, все еще мужские, держали меня.
— Мне это не нравится, — признала я, сдаваясь.
Мужчина выпрямился и отошел назад. Медсестра отходила медленней, но через несколько секунд и она это сделала.
— Мои ноги, — проскрежетала я. Внезапно у меня заболело горло.
— Это просто одеяла.
Быстрый взгляд вниз доказал, что я укрыта одеялами. Под подозрительными взглядами людей, толпившихся в моей комнате (а их было четверо), я осмотрелась вокруг, заключив, что нахожусь в больнице на самом деле.
— Я не понимаю, — призналась я, всем своим весом вжавшись в кровать.
— Все в порядке, — ответил мужчина. Это был доктор с именным бейджем и стетоскопом. — Это совершенно нормально и вполне ожидаемо прийти в замешательство после испытания, которое вы пережили.
— Какого испытания? — мгновенно спросила я, тревога сдавила мою грудную клетку.
— Мы надеялись, вы нам расскажите, — сообщил доктор.
— Что? — нахмурилась я.
Медсестра наклонилась ближе, перегнувшись через край кровати. Я заметила, что на каждой стороне были приподняты бортики. Это заставило меня почувствовать себя как в тюрьме. В мгновение ока возненавидев это, я начала толкать их, пытаясь сдвинуть их.
— Хорошо, подождите, — произнесла медсестра и опустила бортики вниз. Как только все было сделано, она окинула меня пристальным взглядом. — Вам нужно лежать неподвижно. Не должны дергаться лишний раз. Вы вырвете капельницу и только навредите себе.
— Что со мной случилось? — спросила я, как мне показалось, в пятнадцатый раз. Я обвела взглядом четырех людей в палате, надеясь, что один из них все расскажет.
Доктор указал на двух медсестер и затем тихо покинул комнату.
Я оглянулась на медсестру.
— Можете назвать свое имя? — спросила она.
— Мое имя? — Я кивнула один раз, затем открыла рот… но ничего не вышло. Тревога снова поглотила меня, и я начала волноваться. — Я… не знаю.
— Успокойтесь, — напомнила мне медсестра.
Как она смела говорить мне успокоиться? Я не могу даже вспомнить свое имя.
О мой бог, я не знала собственного имени!
— Я не помню! — Задыхаясь, я рывком поднялась и села. — Почему я не могу вспомнить?
Прежде чем успела сбросить одеяла и вскочить с кровати, рядом оказался доктор и откинул меня назад.
— Если вы не успокоитесь, нам придется дать вам успокоительное. Я не хочу делать этого. Вы уже достаточно долго пробыли без сознания.
Я замерла.
— Как долго?
— Некоторое время, — ограничилась медсестра.
Я проигнорировала ее. Она была отвратительна в ответах.
— Как долго? — потребовала я.
— Чуть больше двух месяцев, — ответил доктор.
Я ахнула.
— Как меня зовут? — прокричала я.
Я находилась здесь два месяца, а они спрашивают мое имя? Разве они не должны знать его?
Доктор не смотрел на меня; он глянул на медсестру, послав ей отрывистый кивок. Она поспешно вышла из палаты.
— Нет! — крикнула я. — Никаких лекарств! Пожалуйста! Скажите мне мое имя. Я просто хочу знать свое имя.
— Вам нужно успокоиться. У вас много травм, мисс.
Я снова опустилась на подушку, опустошенная. Он называл меня мисс.
— Вы не знаете мое имя, не так ли? — спросила я смиренно.
Когда вся моя энергия истощилась, он отошел назад. Недовольство коснулось его губ.
— Вас принесли сюда без удостоверения личности, — начал он.
Страх, не похожий на то, что я когда-либо чувствовала, обернулся вокруг моего сердца и сжал его. Я исследовала каждый уголок своего сознания в поисках чего-то. Хоть чего-нибудь.
Но там было пусто.
— Я не помню… — прошептала я.
Доктор, казалось, смягчился.
— Я знаю, это должно быть очень пугающе, очнуться и быть столь сбитой с толку.
Я засмеялась, но это был невеселый звук. Хотелось бы мне быть сбитой с толку прямо сейчас.
— Вы через многое прошли. Дайте себе пару дней. Теперь, когда вы очнулись, ваше сознание все наверстает, и вы все вспомните.
— Вспомню? — спросила я.
— Есть все шансы.
Разочарование пронзило меня.
— А если я не смогу?
— Давайте все делать постепенно, — успокоил он.
— Вам легко говорить. Вы знаете свое имя.
На его лице появился признак улыбки.
— Время, — напомнил он.
Медсестра вновь вошла в дверь, держа шприц, и я съежилась.
— Я не думаю, что нам это понадобится, — сказал ей доктор.
Я громко вздохнула.
Мужчина посмотрел вокруг.
— Теперь, когда вы очнулись, я подготовлю вас для сдачи анализов.
— Какие анализы? — спросила я.
— Обычная проверка для тех, кто был в коме.
Ничего из этого не было обычным. Я находилась в коме… два месяца. И даже не знала свое имя.