— Правда.
— Вот и не жалейте. Пусть нелюди получат хоть часть воздаяния за зло, которое они принесли.
Лётчик, оставленный в тени у ручья уже пришел в себя, но пока не пытался шевелиться — уж очень много он потерял крови.
— Юра? Капитан Аверин, это ты? — недоуменно спросила Ирина — Как ты тут оказался?
Лётчик явно узнал женщину, но ответить не смог. От слабости он опять потерял сознание. Антон достал из аптечки шприц, прижал его к сонной артерии пилота и шарик за несколько секунд всосался в кожу.
— Что это было? — изумилась Ирина.
— Стимулятор. Раненый потерял очень много крови. Напоите его, пожалуйста, я проверил, вода в ручье чистая, доброкачественная. — сказал Антон, подавая складной стакан — Кстати, надо его покормить, да и нам с вами покушать не помешает. Схожу-ка я посмотрю, что есть съедобного в машине. А Вы пока позаботьтесь о Ларисе Авдеевне.
— Поняла, позабочусь. Но я спрашивала о странных медикаментах, которые Вы применяете. Этот шарик…
— Ах, это… лекарственная форма и устройство, которое мы называем шприц. Вернее, очень сложный комплекс лекарственных препаратов. У нас теперь почти не применяются инструменты, разрушающие оболочки, слишком уж велик риск инвазии.
И пошел вверх по склону.
Еда в машине имелась. В кузове нашлись ящик мясных консервов, два ржаных каравая в дерюжном мешке и ещё один мешок, с овощами: морковь, картошка, свекла, капуста, лук насыпанные вперемешку. Кроме того, нашлись чугунный котелок без крышки и литой алюминиевый чайник, а в картонной коробке — миски, ложки и жестяные кружки.
— Добей меня. — прохрипел штурмшарфюрер, когда Антон проходил назад.
— Вон у тебя есть ножик, режь вены и отправляйся в ад. Ты же бывший христианин? Вот и примешь воздаяние по своей вере. — равнодушно процедил Антон и пошел мимо.
Сзади донесся жалобный плач. Садисту и убийце было очень жаль себя.
Глава 2
Из овощей и тушенки Антон быстро сварил суп. Ирина в это время возилась с подругой, Лариса уже была в сознании, но ещё очень слаба.
— Ирина Михайловна, накормите, пожалуйста, Ларису Авдеевну, а я покормлю Юрия.
Лётчик кушал со сдержанной жадностью. От слабости и кровопотери у него тряслись руки, поэтому Антон кормил его с ложечки.
— Спасибо. — сказал лётчик, когда насытился — Извините за плохие манеры, но у меня сегодня было три тяжёлых вылета, а поесть удалось только с утра. Да и какой аппетит в четыре часа утра, сразу после подъёма? Силком всунул в себя стакан какао да бутерброд. А обедать собирались после этого вылета. Вот так.
— Ничего страшного, мы всё понимаем.
— Кто Вы? Комбез у Вас похож на лётный, но это не наш комбез, не лётный.
— Меня зовут Дикобразов Антон Петрович, по профессии я биолог. Комбинезон у меня не лётный, а экспедиционный. Удобная и практичная вещь. Кто Вы я знаю, поскольку осмотрел документы.
Взгляд лётчика беспокойно дёрнулся.
— Не волнуйтесь, Юрий Виссарионович, документы у Вас под боком, вот там, под левой рукой. Пистолет в кобуре, вот он, висит на кусте. Ваша одежда скоро просохнет, Вы уж простите великодушно, но её пришлось постирать, так как всё было сильно испачкано кровью.
— Одежда высохла. — подала голос Ирина.
— Прекрасно, давайте её сюда, тем более, что пора осмотреть ранения. После осмотра сразу и оденем Юрия Виссарионовича.
Раны на груди выглядели вполне нормально, они уже успели покрыться тоненькой розовой кожицей. На спине один микрохирург успел заштопать рану и перешел в неактивное состояние, а второй затягивал оставшиеся миллиметры раны.
— Ирину Михайловну и Ларису Авдеевну ты давно знаете?
— Ещё до войны. Они врачихи из нашего дивизионного госпиталя. Их эвакуировали железной дорогой, но пришло сообщение, что эшелон разбомблен. Это давно было, ещё в июне.
— Мы с Ларисой и тремя санитарами выходили пешком. — сказала подошедшая Ирина — Старались прятаться в лесах, но вчера вышли на колхозное поле накопать картошки, и нас схватили фашисты.
— Это что такое? — вытаращила глаза Ирина, увидев результат лечения лётчика — У пациента пробита лопатка, лёгкое, судя по проекции, сломаны два ребра… Так не бывает!!! Да он давно должен был истечь кровью, я уже молчу о пневмотораксе!
— Не волнуйтесь, Ирина, просто у меня самое современное оборудование. Вот эти шарики называются микрохирурги, они послойно сварили повреждённые ткани, в том числе и костные.
— Сварили?
— Ну да. Электросварку Вы видели, я полагаю? А это схожий процесс. Способ сварки живых тканей открыт очень давно, кажется академиком Патоном. Со временем, как видите, способ значительно усовершенствовали.
Говоря это, Антон убрал микрохирургов в аптечку.
Ирина порывалась что-то сказать, но каждый раз осекалась и всё глядела на Антона с непередаваемой смесью восторга, недоверия и преклонения.
— Я отвечу на все вопросы, Ирина Михайловна, но чуть позже, когда Вы оправитесь от повреждений и шока. Уверяю, мне скрывать практически нечего.
— Что же, я запомню Ваше обещание. — только и ответила Ирина.
Пока они говорили, раненый с изумлением разглядывал раны на своей груди, а потом со всё возрастающим почтением уставился на Антона.
— Зовите меня просто Юрием или Юрой. — смущённо пробормотал летчик, дождавшись паузы — Вы крупный учёный, человек старше меня. Обращайтесь запросто.
— Хорошо, Юрий. И ты обращайся ко мне просто Антон, поскольку я ненамного старше тебя, да и учёный я не такой уж крупный.
— Договорились.
— И ко мне обращайтесь запросто. — добавила Ирина.
— Согласен, Ирина. Теперь вопрос: у кого есть желание задерживаться на оккупированной территории?
— Ни у кого. — хором ответили Ирина и Юрий.
— Понятно… — протянул Антон — Теперь давайте думать, как мы отсюда выберемся. Будем исходить из того, что у нас имеются грузовик и самолёт.
Две пары глаз внимательно смотрели на Антона.
— Сколько отсюда до линии фронта?
— Около шестидесяти километров.
— А до аэродрома?
— Около ста. Но я сейчас не способен вести самолёт. Физически не способен. — покачал головой Юрий — Чувствую большую слабость, а вести самолёт нужны силы. Большие силы. Это тяжёлая физическая работа, товарищи, а я, как видите, слаб.
— Можете мне не верить, но самолёт могу повести я. — совершенно по-хулигански ухмыльнулся Антон. Я водил самолёты и другие летательные машины, правда Ил-2 знаю больше теоретически. Но кое-какие навыки имею, правда, опыт только виртуальный.
— Какой-какой опыт?
— На тренажёре. У вас ведь тоже имеются тренажёры?
— Имеются. Правда, я только слышал о таком. А Вы… то есть, ты справишься? Ил новейший самолёт, его только недавно рассекретили…
— Думаю, что да, справлюсь. Теперь скажи Юра, сколько человек сможет увезти твой Ил?
— Всех нас и сможет. У меня полковая переделка в двухместный, правда, в прошлом вылете стрелка ранило, а ШКАС побило, вот и пришлось его снять. Так что пилот, один человек на место стрелка, а ещё двоих можно поместить в гондолы шасси. Мы так вывозили механиков. Итого четверо, ну нас четверо и есть.
— Ну вот и определились. Сейчас вы с Ириной ещё раз хорошенько покушайте и ложитесь поспать, вам нужно восстанавливать силы, а я пойду осмотрю самолёт, примерюсь к органам управления.
— Но…
— У вас нет сил, ребята. Восстанавливайтесь. Скушайте по целой банке мясных консервов, восстановите белковый баланс. Обязательно выпейте побольше сладкого чаю для восстановления крови. И вообще сейчас пейте побольше, это важно. Да, чуть не забыл: Ирина, когда у тебя и у Ларисы Авдеевны будут выходить микрохирурги, ни в коем случае не выбрасывайте их. Вот контейнер, поместите сюда.
— Да-да, я понимаю! — истово закивала Ирина.
Кабина Ила оказалась тесноватой, но вполне пригодной. Примитив, конечно, но ведь со времён полёта самолёта братьев Райт прошло менее сорока лет, так что жаловаться не на что. Да, всё было как в том виртуальном тренажёре из отдалённого будущего, включая и ковшеобразное сиденье, куда следует укладывать парашют. Парашют имеется, так что беспокоиться не о чем.
Но первым делом Антон осмотрел кабину стрелка, очень уж интересно посмотреть на творение фронтовых умельцев.
Кабина стрелка представляла собой вырез диаметром сантиметров шестьдесят позади кабины лётчика, по периметру оббитая брезентовой лентой с какой-то подложкой, надо полагать, чтобы избегать ушибов во время маневров самолета. Для сиденья предусмотрена широкая брезентовая лента. Не забыли фронтовые мастера и о связи: на крючке висел шлемофон, а рядом имелся разъём для подключения. Хорошо! Значит есть возможность взаимодействовать со стрелком во время полёта, координировать действия, наконец, отдавать команды на открытие огня. Для пулемёта имелся станок, позволяющий стрелять в направлении назад и вбок.
— Надо подумать, а нельзя ли установить сюда имеющийся немецкий пулемёт, всё-таки лучше иметь хоть какое-то прикрытие. — сам себе сказал Антон.
Три немецкие шинели, свернутые в узел, вполне сошли за парашют, так что сидеть будет удобно. Антон немного подумал, прошелся и собрал документы и личные жетоны у всех немецких солдат: пригодятся, когда придёт нужда общаться с военными властями русских. Винтовки и боеприпасы мертвецов он завернул в мешковину и прикопал на склоне оврага. Получилось очень удачно: буквально на третьем шаге попалась пустующая глубокая лисья нора, куда сверток вошел как родной, осталось только обрушить вход. Пистолет штурмшарфюрера нашелся в кабине грузовика вместе с ремнём и кобурой, и Антон недолго думая нацепил ремень на себя. Надо вооружиться, война всё-таки. А раз обзавёлся пистолетом, нужно разобраться в его устройстве.
Тут же у самолёта, на задней кромке крыла, Антон осмотрел пистолет с маркировкой Р-38, повозился определяя где тут предохранитель, и как менять обойму, а потом для проверки дважды выстрелил в сторону. Оружие работало как положено.