– Но где же тут ваши сооружения? Я ничего особенного не вижу?
– Да и видеть тут нечего. У нас здесь всё делается как бы само собою. Экономия сил достигает своего апогея.
– Нет тут и машин, кроме этих автоматов?
– Да и не должно быть! Там, в земле, имеется какой-то ящик, такого рода батарея, и больше ничего тут нет.
– А как это действует?
– Я же вам показываю. Вот оно. Тут получается золото. Видите. Вот оно, чистое золото. А там дальше – медь, а вон там, – он делает несколько шагов, – получается железо.
– Но как?! Ведь тут ничего нет, одни только трубы.
– Смешные вы, ведь мы науки не признаём, объяснение считаем предрассудком, главное, что всё получается. Описать вам вид «машины», если хотите, могу, но в этом толку мало. Там ничего нет. Винты и больше ничего.
– Да как это может быть?
– Вы меня не поймёте. Ведь вы воспитаны на каком-то «причинном» законообразном миропонимании, здесь же, в стране Анархии, верят только в случай, в игру свойств предметов, у нас верят в чудеса и творят чудеса6.
– А эти автоматы когда работают и сколько?
– Они работают 24 часа в сутки. Но их заводят раз в месяц.
– А календарь у вас какой, сколько дней у вас в месяце?
– У нас 25 дней в месяце.
– Как это так?
– Очень просто. У нас пять дней в неделе, пять недель в месяце.
– А почему только пять?
– Разве вам не известно, что наш, так сказать, символ веры есть пять. Как у христиан Троица, так у нас пять.
– Мы это знаем. Ведь нас пришло сюда тоже пятеро, союз пяти угнетённых.
– А сколько месяцев у вас в году?
– У нас пять месяцев.
– А сколько у вас таких автоматов работает? – спросил рабочий, обрывая нашу беседу о распределении времени.
– Их работает два миллиона. Работают они денно и нощно. Без перерыва.
– А сколько людей живых, настоящих следят за ними, заводят их, как вы раньше выразились.
– При них заняты сто человек.
– И они исполняют всё?
– Почти всё. Всё, что исполняется техническим трудом: они пашут, сеют, жнут. Добывают руды. Обрабатывают сырьё в продукты. Они держат всё наше производство. Они производят нам свет, теплоту, прохладу, холод, снег, дожди, ветры, грозы. Они делают почти всё.
– А при них сколько людей занято? Сто? Не так ли? А остальные люди что делают?
– Ведь я вам говорил: занимаются трудом ради труда, занимаются изобретениями ради изобретения. Изобретение есть у нас самоцель, это в буквальном смысле наш воздух, которым мы дышим.
– Никак не возьму в толк, – сказал рабочий.
Человек из страны Анархии снисходительно улыбнулся.
– А как у вас пашут, как сеют и сколько раз в течение года?
– Год у нас, ведь я уж вам говорил, содержит всего пять месяцев. Но у нас пашут, сеют, жнут в один и тот же день. Утром вспахал, засеял, в полдень колос уже зрел. Сейчас его и жнут, и молотят, и сеют, и мелют, и пекут. Всё это делается на поле. Всю эту работу выполняют автоматы.
– Странно. Какие силы у вас действуют, какая энергия? Электричество? Радий?
– У нас мы запрягли в колесницу нашего хозяйства совершенно новые «силы», как вы это называете. У нас работает Nihil и Атидим7 – это самые главные изобретения. Это как у вас электричество. Они и держат всё, и греют, и светят, и тушат, словом, делают всё.
– Что такое Nihil?
– Nihil означает «ничто». Мы одолели это «ничто», и оно у нас стало «всё». Мы создали всё, как древний Бог, из ничего. В этом великая тайна творчества.
– Хотел бы я видеть ваши поля, засеянные поля.
– Пожалуйста, идём направо, там наши поля.
Мы пошли.
Я погрузился в мысли. Какие чудеса кругом. Сколько довольства. Здесь человек могущественнее Бога в нашем воображении.
– А сколько у вас живут? – заинтересовался.
– Что спрашиваете?
– Сколько лет обыкновенно живёт у вас человек?
– У нас люди живут обыкновенно лет триста.
– Так много?!
– Видите, это не так много. Ведь по нашему пять месяцев составляет год.
– Но и тогда выходит много?
– Не очень-то много, сто лет по вашим годам с лишком.
– А больные у вас есть?
– У нас больных нет. Человек живёт до последней минуты своей жизни.
– А почему вы не придумали средство против смерти? Почему вы не осуществили стремление человека, свойство, основное свойство Бога, бессмертие?!
– Этим у нас серьёзно заняты. Мы работаем над этим. Но некоторые изобретатели против этого, они говорят, что если бы не было смерти, то её следовало бы изобресть.
Так, разговаривая, мы дошли до засеянного поля.
– Здесь только что сеяли.
– Что сеяли?
– Допустим, рожь. У нас рожь не та, что у вас.
– А когда будут всходы?
– Приблизительно через час. Но имейте в виду, что у нас час содержит только пять минут.
– Постоим и посмотрим, как травка пробьётся.
– Постоим.
– Каким образом вы достигаете этого?
– Очень просто. Земля нагревается искусственным образом. И химический состав пахотной земли у нас другой, чем у вас.
– Вон там уж поле покрылось зеленью!
– Они начали сеять с той стороны, поэтому оно там раньше всходит.
– А вот они и здесь уже взошли!
– Через два часа уже будет маленький колос! – сказал человек из страны Анархии.
– Странно, чудесно! – сказал я.
– В этом ещё нет ничего чудесного. Но вы хотите, наверное, кушать, – сказал человек из страны Анархии, меняя тон. – Вы проголодались, признайтесь!
– Да, желудок пуст, – признался я.
– Полетим обедать или завтракать!..
– Куда нам лететь?
– Помилуйте, ведь мы, так сказать, находимся на кухне, идёмте в столовую.
– А где же ваша столовая?
– Столовая там, наверху. Сядем и полетим.
Человек из страны Анархии подошёл к висячему ни на чём мостику, мы пошли за ним. Он взобрался на мостик. В эту же минуту стала спускаться, откуда ни возьмись, птица-лодочка. Мы уселись и полетели.
Как странно мы полетели вверх, вверх, мы носимся как бы по поднебесью. То вдруг пробираемся через какой-то тоннель. И мы очутились над другой землёй. Мы остановились. Вылезли из лодочки, которая тотчас же унеслась, исчезла в выси небес.
– Где же будет ваша столовая? – иронизировала женщина.
– Вот она, здесь, в саду.
– А где же будет ваша спальня? – спросил, смеясь, рабочий.
– У нас спален нет. В этой стране никто не спит.
– Как же вы это не спите? Вы смеётесь!
– Я вам говорю самым серьёзным образом: здесь никто не спит. Человек, когда он спит, он перестаёт быть человеком.
– Так гласит поговорка Наполеона: «Я мало сплю, потому что когда я сплю, я не Наполеон», – сказал я.
– Но как это возможно? Вам не хочется никогда заснуть?
– Никогда. При нашей пище сна как восстановителя наших сил не надо. Я никогда ещё не спал. Я знаю, что такое сон, только по читанным книгам из жизни других времён и других народов.
– А какая это у вас пища? – спросила женщина.
– Сядем обедать, – сказал человек из страны Анархии, улыбаясь во весь рот, указывая нам рукой на маленький пригорок, усеянный цветами.
Мы сели.
– А теперь будем обедать.
– Откуда возьмёте тут обед? – спросила женщина.
Мы все стали поглядывать по сторонам. Моему воображению уже рисовался официант, одетый в белое, в белых перчатках, в руках у него серебряный поднос. На подносе – меню. Мы заказываем, он уходит и приносит.
Но ничего подобного не случилось.
Человек из страны Анархии встал, подошёл к какому-то шкафчику или столику – мне трудно его определить, так как сей предмет не походит ни на то, ни на другое. Выдвинул какой-то маленький ящичек. Взял маленький флакончик, в котором находились крошечные шарики.
– Вот вам обед! – сказал человек из страны Анархии, высыпая из флакончика пять крошечных шариков в маленькую ложечку.
– Что! – крикнули мы все в один голос.
– Вот вам ваш обед! – сказал он, улыбаясь, и поднес каждому из нас по шарику.
Мы относились к этому обеду очень скептически. Меня душил хохот, но я овладел собой. Сделал серьёзное лицо и взял шарик, который человек из страны Анархии преподнёс мне в крошечной ложечке, и съел его, верней, проглотил его.
– Вы это съедите и будете сыты пять часов по вашему времени. Вы сейчас же почувствуете прилив новых сил, бодрость, свежесть.
Никто из нас не поверил его словам, но все мы притворялись, будто верим, и с серьёзным видом проглотили эти мизерные шарики.
– Как странно, я в действительности стал сытым. Меня раньше, по правде говоря, мучил голод. А сейчас я его утолил. Я сыт.
– Я сыт, – сказал рабочий.
– Я сыта, – сказала женщина.
– И я сыт, – сказал юноша.
– И я сыт, – сказал угнетённый народ.
– А сколько времени необходимо затратить, чтобы приготовить необходимое количество пищи, которое человек потребляет в течение суток? – спросил рабочий.
– Трудно ответить на этот вопрос, так как придётся прибегнуть к очень сложным вычислениям. Но время, необходимое для производства и приготовления пищи, потребной человеку в течение всей его жизни, равняется 0,1 секунды.
– Боже! – воскликнули мы.
– А напитки у вас имеются?
– А как же! Конечно имеются.
– А крепкие, пьянящие?
– Таких у нас нет. И если бы были, то никто их не стал бы пить. При нашей диете никто хмельного в рот не возьмёт.
– А какие у вас напитки?
– Разные.
– Мне хочется пить! – сказал рабочий.
– И мне хочется пить, – сказал юноша.
– Хорошо! – сказал человек из страны Анархии, указывая рукой на маленький куст цветов.
Мы стали присматриваться к кусту и заметили, что между цветами бьёт ключ.
Мы подошли к кусту, к источнику.
– Чем почерпать?
– Сорвите цветок и чашечкой его начерпайте, – сказал человек из страны Анархии.
Мы последовали его совету.
Мы сорвали по цветочку и начерпали и напились.
– Пью за страну Анархию, – сказал я свой тост.