В учебниках сказано, что краеведческое изучение Казахстана началось в XIX – XX веках. Первой официальной туристской организацией было отделение Русского горного общества в Верном, просуществовавшее до 1927 года. Первый официально зарегистрированный туристский поход прошел в Заилийском Алатау, он был организован Белоглазовым, Савиным и Зиминым. Широкое развитие организованных видов активного туризма в Казахстане началось в 1930 году с восхождения на Алматинский пик (по другой версии – Малоалматинский), и эту дату принято считать днем рождения альпинизма в республике. Становление горных видов спорта происходило в Заилийском Алатау – это самый северный хребет горной страны Тянь-Шань, который был и остается домашним стадионом для альпинистов, горных туристов, горнолыжников и сноубордистов.
Один киношник спросил меня как-то, кто, на мой взгляд, объединяет в сознании людей Россию и Казахстан и кто достоин стать героем фильма. Не задумываясь ни на минуту, я ответила – Анатолий Букреев. Фильм мы не сняли, но я написала эту книгу.
Напутствие Месснера
На Центральном Тянь-Шане шел снег. Две огромные палатки – столовая и кухня – тандемом стояли на морене ледника, и высокому, крупному повару приходилось пригибать голову к груди, циркулируя туда и обратно через брезентовый рукав. За палатками, какие в армии называют «анакондами», надсадно тарахтел движок, внутри, под электрическими лампочками, сидели за столами люди в пуховках. За ужином обсуждали прибытие важного гостя – если не подведет погода, вертолет доставит на ледник Северный Иныльчек[2] первого восходителя на все четырнадцать восьмитысячников, основателя спортивного стиля в альпинизме Райнхольда Месснера. Человек-легенда принял приглашение директора Международного альпинистского лагеря «Хан-Тенгри» Казбека Валиева посетить Центральный Тянь-Шань, он знал, что альпинисты из Казахстана совершают восхождения по стенным маршрутам на большие горы, а это было веское слово в мировом альпинизме.
Снег выкрасил пейзаж в белое, скалы ярко вырисовывались на этом фоне в лучах солнца, а в складках горного рельефа залегли отчетливые тени. Услышав отдаленное тарахтение, все обитатели базового лагеря высыпали из палаток, альпинисты поспешили на вертолетную площадку, чтобы принять грузы. Из приземлившейся винтокрылой машины вышли двое – Месснер и Валиев. Гость быстро отошел в сторону от того места, где винты поднимали с ледника и кружили в танце снежную пыль. На высоте 4000 метров вертолетчики не глушат двигатели, разгрузка-погрузка должна производиться быстро в целях экономии времени и горючего.
Повар-тяжеловес расставил на столы чайники с кипятком, а сам, с грацией циркового медведя, метнулся в кухню, где на газовой плите стояла гигантская кастрюля с булькающим в ней супом, в сотейнике кипело жаркое, а в огромном баке томился компот. Все потянулись в столовую знакомиться с Месснером. Естественно, приезд такого знаменитого и авторитетного гостя вызвал интерес у прессы, и еще на перевалочной базе Международного альпинистского лагеря «Хан-Тенгри» в Каркаре журналисты телекомпании «Мир» записали его интервью. Месснер рассказал, что в пятилетнем возрасте родители брали его на восхождения, он стал скалолазом, а в 25 лет началась его жизнь в горах. Он побывал в разных концах Земли, включая Арктику, стал альпинистом-высотником. Всемирно известный альпинист и путешественник, написавший книги о своих приключениях, признался, что его интересы меняются, он ищет связь и равновесие между природой и человеком. Месснер уже бывал на Кавказе и Памире. В книге «Письма из Гималаев» он писал, что задался целью пройти большие стены на восьмитысячниках, и кто только не пытался штурмовать юго-западную стену Эвереста, а сделать это удалось советским альпинистам.
Букреев был представителем советской школы и Месснер не сомневался, что он способен выполнить программу восхождений на все 14 высочайших вершин мира, но полагал, что пришло время стремиться к вершинам, балансируя на гребне между страхом и мужеством.
В своем интервью Месснер сказал: «Я наблюдал за продвижением Анатолия Букреева, мы встречались с ним в горах. В последние десятилетия представители постсоветского пространства совершили наиболее значительные восхождения, которые я отношу к высочайшим достижениям мирового альпинизма. Горовосходители наверстывают то, что было недоступно ранее, когда страна существовала за «железным занавесом». Отмечу, что у Анатолия Букреева есть хорошие шансы выполнить программу «14 высочайших вершин мира». Но я вижу проблему развития альпинизма в другом. Мне кажется, что надо возвращаться к классическому альпинизму, к тому, чем занималась команда, в которой ходил Казбек Валиев. Это восхождения по непройденным маршрутам и отвесным стенам. Надо развиваться в этом направлении, чтобы преодолевать трудности на грани человеческих возможностей. Сегодня мы имеем массу приспособлений, можем связываться по телефону со всем миром, и это уже не те сложности, какие существовали в момент зарождения альпинизма».
После восхождения на Хан-Тенгри, задержавшись на спуске из-за снежной обстановки, в базовый лагерь пришел Букреев. Сбросив у «анаконды» рюкзак, он вошел в столовую. Загар на его лице оттеняли светлые, как солома, волосы. Остановившись на мгновение, чтобы глаза привыкли к освещению в палатке, он увидел Казбека, который махал ему рукой, приглашая к столу.
На другое утро Месснер и Букреев сидели посреди лагеря, подставив лица солнечным лучам и любуясь северной стеной пика Хан-Тенгри. Гость спросил, сколько у Анатолия восьмитысячников. Тот по-английски ответил, что сходил уже на одиннадцать и намерен выполнить программу «14 вершин», а на некоторых высочайших вершинах он побывал по нескольку раз. Райнхольд Месснер поинтересовался, что Анатолий будет делать после того, как взойдет на все горы-гиганты. Он был первым, кто сделал это, но ценности быстро меняются, и сегодня выполнение программы «14» уже не котируется как высокое спортивное достижение. Месснер посоветовал совершить что-то экстраординарное, например взойти на большую гору по новому маршруту, как это делала в свое время команда Казахстана, которая восходила на высокие горы по стенам, когда технические трудности преодолеваются на большой высоте. Месснер привел в пример восхождение Казбека Валиева, Юрия Моисеева и чеха Золтана Демьяна по западной стене Дхаулагири в 1988 году, которое было признано лучшим восхождением сезона в Гималаях.
Возможно, Анатолий задумался: еще кипели страсти вокруг его имени и экспедиции 1996 года на Эверест, в которой он работал помощником гида. В шторм на горе погибли люди. Ему удалось спасти своих клиентов, но с горы не вернулся руководитель экспедиции Скотт Фишер. Букреев подвергся критике и теперь мог предполагать, что спортивное восхождение на восьмитысячник перечеркнет все за и против, потому что победителей не судят. На самом деле никто не может знать, о чем думал Анатолий, и я только предполагаю. Но факт остается фактом – он сделал свой выбор и испытывал судьбу, оказавшись зимой в Гималаях и ожидая, когда их подпустит к себе Аннапурна.
Роковая экспедиция
Яработала на радио, добывала новости и вещала в эфире, никогда не упуская случая оповестить страну о новостях альпинизма. Декабрьское утро началось с привычной подготовки новостных блоков, и тут позвонил художник Андрей Старков, который на днях вернулся из Непала. Он сообщил ужасную новость: Букреев и Соболев попали в лавину. Андрей узнал об этом от продюсера Александра Севернюка, которому звонила американская подруга Анатолия Букреева Линда Уайли. Через час Старков приехал в редакцию, чтобы рассказать известные ему подробности.
Архитектор и художник Андрей Старков катается на горных лыжах, проектирует строения для горной местности, пишет горные пейзажи, и его картины украшают дома многих альпинистов. Он дружил с Дмитрием Соболевым, который долгое время тренировался в «Спартаке». А я в тот период как раз трудилась над книгой о восхождении сборной Казахстана на Эверест весной 1997 года под руководством начальника экспедиции генерал-майора П. М. Новикова и старшего тренера Е. Т. Ильинского. Накануне написала главу о выходе на вершину связок: Дмитрий Муравьев – Людмила Савина, Дмитрий Греков – Дмитрий Соболев. И вот теперь я слушала рассказ Старкова, с горечью думая о превратностях судьбы.
С Димой Соболевым мы постоянно пересекались на горно-спортивной базе «Чимбулак», где он работал в радиорубке, бывали в одних экспедициях. Вместе ходили в больницу, где после аварии, случившейся после возвращения сборной команды с Чо-Ойю, лежал Букреев. 27 октября 1996 года на трассе Ташкент – Алма-Ата погиб молодой альпинист Александр Баймаханов. Как сказал мне тогда Анатолий, его имя снова было связано с чьей-то гибелью, да только никто не спросил, отдыхал водитель или нет после дальней дороги. Он приехал за командой из Алма-Аты, а это неблизкий путь.
Букреев получил серьезные травмы, однако в больничной палате мы его не застали. Соседи по койкам сообщили, что Толя ушел домой, потому что ему должны были звонить по очень важному делу. Он ждал приглашения на работу в качестве тренера-консультанта индонезийской военной экспедиции на Эверест и не мог пропустить важный звонок, назначенный на определенное время, а в те годы вариантов голосовой связи, кроме городского телефона или похода в переговорный пункт, не было. Он заработал достаточно денег, чтобы выбраться из холодного сельского барака, в котором прожил несколько лет. Анатолий купил маленькую квартиру в центре города, как раз через дорогу от Центрального стадиона, где было удобно тренироваться и где теперь закреплена памятная табличка с его именем. Можно множить силу молодецкую, нарезая круги на открытом поле, а можно передвигаться трусцой вдоль речки, которая устремляется с гор в долину. Во время подъема нагрузка увеличивается, а во время спуска можно бежать, отдыхая. Алмаатинцы, живущие у подножия гор, пользуются такими понятиями, как верх-низ, и это вполне устраивало никогда не знавшего диванной жизни Букреева.