Поэт Михаил Анатольевич Родионов – называющий себя учеником Мариенгофа и Ахматовой (удивительная смесь!), – предложил для книги совсем небольшой мемуар:
«Искушение гражданской темой (“и снова встанет вождь устало на всех вакантных пьедесталах”) сменилось погоней за метафорами (“и чёрной клинописью на снегу печатают птицы стихи”). Здесь свою роль сыграл имажинист Мариенгоф, терпеливо слушавший мои опыты и время от времени поощрявший их: “Как говорили мы с Есениным, у тебя свой карандашик. Запомни только: в поэзии выигрывает тот, кто пишет кратко”. Знакомство с Анатолием Борисовичем Мариенгофом, высоким, англизированным (хоть был галломаном), произошло летом 1961 года в Комарово. Сначала с ним самим, потом с его стихами и воспоминаниями. <…> В бумагах Мариенгофа сохранился “Бумажный наст” – машинописная книжечка, подписанная дурацким псевдонимом Михаил Синий (хорошо, что не Голубой): эта самоделка вошла в опись его архива, хранящегося в Пушкинском Доме».
Передал свои воспоминания для этой книги и Гив Гасемович Лахути – писатель, журналист. Его воспоминания несколько отличаются от текста письма Гордону Маквею образца 2005 года494, но детали разнятся несущественно: вместо 1956 года – 1959-й; вместо Гагры – Одесса. Зато чувствуется оттепельная атмосфера и живой характер молодого знакомца Мариенгофа:
«Кажется, в 1959 году мои родители – оба писатели – взяли мне путёвку в Одессу. Место, природа и погода были хороши. Я быстро освоился там, и вскоре обнаружил, что одной из самых заметных фигур был Анатолий Борисович Мариенгоф. Вид он имел величественный, ходил с большой тростью и сразу внушал к себе уважение. И, хотя я был мальчишкой – мне было всего двадцать два года – но он почему-то вскоре стал отмечать меня и удостаивать своей беседой на прогулках. А время было интересное – разгар хрущёвской
“оттепели”, и все интересовались, и много говорили о политике. Но уровень взглядов был невысок – одобрительно посмеивались над похождениями Н.С.Хрущёва в Америке и т.п.
А я с детства был настроен критично – этакий юный скептик и диссидент. И, хотя я не высказывался и больше слушал, помалкивал и мотал на ус – но А.Б., как человек умный и проницательный, это как-то сразу во мне почувствовал…
…И однажды он мне сказал: “Вы чувствуете, понимаете, что мы с Вами думаем и говорим об одном и том же, а не о том, что остальные?”
…А.Б. мне очень нравился, и от его слов, не скрою, я почувствовал некоторую гордость.
…Ему было 62 года, и жить ему осталось менее трёх лет, и, по-моему, он это сознавал. Чувствовался в нём человек, много знающий, много думающий и подводящий итог своей жизни…»
Наконец, нам посчастливилось поговорить с Андреем Битовым.
Зимой позвонили из Санкт-Петербурга и попросили связаться с Андреем Георгиевичем, чтобы сопроводить его на Ленинградский вокзал. Дело ответственное. Потому – нервное. Мы взяли коньяк с беспроигрышной логикой: если Битов не пьёт, кому-нибудь подарит. Долго искали дом, который был прямо перед глазами. Наконец, около десяти вечера зашли.
Битов встретил нас в лёгком чёрном халате. С порога начал вспоминать, как виделся с Мариенгофом:
– А я ведь знал Анатолия Борисовича! – Андрею Георгиевичу, видимо, уже сказали, что приедет молодой человек, который всерьёз занимается этим подзабытым литератором. – Подарил ему свою первую книгу. Он сам попросил.
Первая книга Битова – сборник рассказов «Большой шар» – вышла в 1963 году. Наверное, Андрей Георгиевич запамятовал и подарил альманах «Молодой Ленинград» со своими рассказами.
Мы преподнесли коньяк. Битов достал штоф водки.
Усугубили по рюмке – за Мариенгофа – и продолжили разговор:
– Я коньяк не люблю, – говорит мэтр, – да и не коньяк это вовсе.
– А что же?
– А!.. Молодёжь!.. И не знаете, как Никитка коньяк испортил?
– Не знаем.
– Хрущёв смелый был. Этого у него не отнять. Но и глупый был, как табуретка. Его пригласили в Армению. Водили по виноградным плантациям, давали дегустировать коньяк, рассказывали, как, из чего и в каких условиях всё это производится. Ну, он и спрашивает: “Вы говорите, что самое ценное в этом деле – коньячный спирт?” —
“Он самый”, – отвечают армяне. “Так давайте его реализовывать! Экономику республики поднимем на новый уровень”. Армяне подумали – и согласились. Да и как тут откажешь генсеку?
Андрей Георгиевич разливает по новой – выпиваем за армян.
– Там же как всё обстоит? – продолжает он. – Всё зависит от соотношения количества и качества. Процедура сложная. Я позже у математиков знакомых уточнял – говорят, действительно такое может быть. Продали армяне выдержанный коньячный спирт. Осталось его немного. И что сделаешь с ним теперь? Стали гнать некачественный продукт.
– И то, что мы пьём, – вода?
– Вода, – соглашается Битов, – И всё Никитка. Фигура! Генсек! А какую память о себе оставил? Анекдот один. Бог его знает: правда это или неправда, но осадочек остался.
И неожиданно Андрей Георгиевич возвращается к Мариенгофу:
– Так и с вашим имажинистом было. Предал, не предал – кто теперь разберёт? А осадочек – вот он, никуда не денешь. Но в Ленинграде к нему относились с почтением – так, на всякий случай. На вид – большой дядечка. Родные называли его Длинный.
– Виделись с ним, наверное, в Комарово?
– Пожалуй, в Комарово. У него ещё жена была – известная актриса.
– Никритина!
– Во-во, она.
И разливает по третьей рюмке. Пьём за поэзию.
Наверное, и книгу надо завершать подобным образом – опрокинув рюмку за превратности судьбы.
Основные даты жизни и творчества Анатолия Мариенгофа
1897, 24 июня (6 июля) – в Нижнем Новгороде в семье Бориса Михайловича Мариенгофа (1873–1918) и Александры Николаевны Хлоповой (1870–1912) появляется на свет сын, наречённый именем Анатолий.
1903 – родилась сестра Руфима.
1912 – от рака желудка умирает мать.
1913 – переезд в Пензу.
1914, лето – юнга Мариенгоф выходит в плавание на шхуне «Утро». За два месяца покорены Кронштадт, финские острова, Хельсинки, Мальмё, Копенгаген, Либава, Стокгольм, мыс Гангут и Лайвик.
28 октября (11 ноября) – первая публикация в печати – очерк «Полтора месяца на шхуне “Утро”».
1916 – Мариенгоф мобилизован на фронт в инженерно-строительный батальон; первая пьеса в стихах «Жмурки Пьеретты» (до нас не дошла).
1918, май – от пули белых чехословаков погибает Борис Михайлович Мариенгоф; от брака с Ольгой Ионовной Липатовой (1893–1942) рождается сводный брат Анатолия Борис;
лето – Мариенгоф переезжает в Москву и селится на улице Петровка, 19;
лето – при содействии Бориса Малкина Мариенгоф устраивается работать в литературно-издательский отдел ВЦИК, где готовит к печати сборник «Явь»;
конец августа – Мариенгоф знакомится с Сергеем Есениным;
осень – выходит альманах «Исход», где Мариенгоф вместе с Иваном Старцевым и Виталием Усенко значатся как первые имажинисты;
конец года – выходит первая книга стихов «Витрина сердца».
1919, 29 января – в Союзе поэтов состоялся первый литературный вечер имажинистов;
30 января – в воронежском журнале «Сирена» опубликована декларация имажинистов;
10 февраля – декларация имажинистов появляется в московской газете «Советская страна»;
12 июня – в газете «Известия Пензенского губернского исполнительного комитета рабочих и крестьянских депутатов» печатается статья Мариенгофа «Имажинизм»;
лето – Мариенгоф и Есенин в Петрограде;
до 24 сентября – пишется устав «Ассоциации вольнодумцев»;
до конца года – выходят вторая книга стихов «Кондитерская солнц» и поэма «Магдалина».
1920, в течение года – выходят несколько книг Мариенгофа: теоретическая работа по имажинизму «Буян-остров», сборники стихов «Руки галстуком» и «Стихами чванствую». Имажинисты выпускают совместные сборники стихов «Харчевня зорь», «Плавильня слов», «Конница бурь» и «Конница бурь. Сборник 2»;
весна – Мариенгоф и Есенин в Харькове;
лето – Мариенгоф и Есенин путешествуют по югу России (Ростов-на-Дону и Кавказ);
9августа – Мариенгоф и Есенин в Пятигорске;
конец августа – в Москву из Киева приезжает Анна Никритина и поступает в Камерный театр.
1921, в течение года – выходят сборники стихов Мариенгофа «Тучелёт» и «Развратничаю с вдохновением» и книги, теоретически объясняющие природу имажинизма и в публицистической форме разбирающие творчество самих имажинистов: Львов-Рогачевский – «Имажинизм», Иван Грузинов – «Имажинизма основное», Арсений Авраамов – «Воплощение: Есенин – Мариенгоф», Рюрик Ивнев – «Четыре выстрела в Есенина, Кусикова, Мариенгофа, Шершеневича».
1922, в течение года – выходят книга стихов «Разочарование» и пьеса «Заговор дураков». Сусанна Мар выпускает книгу стихов «Абем», большая часть которых посвящена Мариенгофу. Александр Кусиков эмигрирует из России;
ноябрь – первый номер журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном»;
27 ноября – в петроградской газете «Последние новости» появляется «Манифест новаторов», подписанный участниками «Воинствующего ордена имажинистов». В орден входили Алексей Золотницкий, Семён Полоцкий, Григорий Шмерельсон, Влад. Королевич, Иван Афанасьев-Соловьёв, Владимир Ричиотти и Вольф Эрлих;
31 декабря – Мариенгоф и Никритина расписались в загсе. 1923, в течение года – выходит второй номер журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном»;
лето – в Одессе у Мариенгофа и Никритиной родился сын Кирилл;
лето – Мариенгоф пишет пьесу «Вавилонский адвокат».
1924