Андалусская поэзия
Предисловие
Андалусская, или арабо-испанская поэзия — неотъемлемая часть литературного наследия арабов. Первые ее образцы появились с приходом мусульман в Испанию, которую арабы называли «аль-андалус», она развивалась параллельно с поэтическим искусством восточных областей Арабского халифата, прежде всего Ирака и Сирии, и продолжала существовать вплоть до XV века, времени падения Гранады — последнего мусульманского оплота в Испании.
Андалусские поэты писали только по-арабски: на литературном арабском языке и позже — на разговорном арабском диалекте, близком к разговорному языку сирийцев, составлявших большую часть войска завоевателей. Иногда в стихотворения, относящиеся к жанрам строфической поэзии, вводились отдельные слова или короткие предложения на «романсе», староиспанском языке, что считалось модным и изысканным. Этим, а также широким распространением жанра «описаний» и так называемых аль-андалусийят («андалусских») — стихотворений, оплакивающих падение Валенсии, Кордовы, Севильи и других городов, которые вновь становились владениями исконных жителей Испании в ходе реконкисты — «обратного завоевания», пожалуй, и ограничивается местный колорит андалусской поэзии. Эта поэзия — один из важнейших элементов «мавританской» культуры в Испании, созданной как потомками арабов-завоевателей, так и мувалладами — арабизированными представителями местного населения, предками нынешних жителей южных и центральных областей Испании.
Арабы впервые появились на Пиренейском полуострове в начале VIII в., когда небольшая часть арабского войска, наводнившего Северную Африку, переправившись через пролив, высадилась у Гибралтарской скалы, получившей свое название от имени Тарика — предводителя арабского передового отряда (Джабаль Тарик — буквально «гора Тарика»).
Арабские средневековые хроники рассказывают, что причиной нападения Тарика на испанские города и селения было будто бы вероломство некоего Юлиана — испанского вельможи (по другим источникам — богатого купца), желавшего отмстить Родерику, тогдашнему королю Испании, обесчестившему его дочь. Существует также легенда, повествующая о том, что король Родерик, вопреки запрещению мудрецов, открыл некое помещение, на стенах которого были изображения неведомых людей, вооруженных луками и копьями. Этим Родерик как бы высвободил разрушительные силы, и чужеземцы, в точности похожие на эти изображения, захватили его королевство.
Однако можно с полным основанием предположить, что все обстояло так же, как и в других странах, включенных в состав Арабского халифата: арабы рассылали лазутчиков, и они приносили мусульманским полководцам самые подробные сведения, в данном случае рассказали, как пишет Ибн аль-Кутыйя, потомок испанской принцессы и арабского эмира: «О богатстве Андалусии и мирном нраве ее жителей».
Местное население почти не оказало сопротивления арабам: власть готов, тоже чужеземцев в Испании, правивших там более двухсот лет, не была популярной, и после разгрома войск короля Родерика мусульмане захватили большую часть полуострова и дошли до юга Франции, но были разбиты при Пуатье в 715 году.
Столицей Андалусии — новой провинции халифата — стал город Кордова, где правили вначале наместники арабских халифов, чья резиденция находилась в Дамаске, затем, после падения в 750 г. династии Омейядов и воцарения новых правителей — Аббасидов, в Андалусию бежал Абд ар-Рахман Омейяд, который стал правителем независимого эмирата. В 929 г. омейядский эмир Андалусии Абд ар-Рахман III, провозгласив себя халифом, принял титул «Повелитель мусульман», как бы бросая вызов багдадскому Аббасидскому халифу, именовавшемуся «Повелитель правоверных». Это время высшего расцвета Андалусии, игравшей заметную роль в Европе не только как могущественная держава, успешно отражавшая натиск своих христианских соседей и морские набеги «магов» или «северных язычников» — норманнов, но и как центр рафинированной культуры.
В конце X в. власть андалусских Омейядов слабеет, и подлинным правителем становится хаджиб (высшая придворная должность в Андалусии) аль-Мансур, прославившийся как талантливый государственный деятель и полководец. Однако после смерти аль-Мансура в 1002 году и кратковременного правления его сына, а затем внука, андалусский халифат распадается на множество мелких феодальных государств, которыми правили эмиры, происходившие из знатных арабских семей, бывших придворных халифов или аль-Мансура и его потомков.
Кордова переживает время «великой смуты», как называли андалусцы 20-е — 30-е годы XI в. Воспользовавшись отсутствием крепкой власти в Андалусии, на полуостров переправились отряды североафриканских берберов, прельщенные рассказами о богатстве столицы андалусцев. Берберы направились к Кордове и осадили ее. Горожане пытались обороняться, но у них не было ни вооружения, ни продовольствия, ни полководцев, так как все, кто имел оружие и коня, бежали из города. Берберы захватили Кордову, разграбили ее, подожгли и разрушили загородные резиденции халифов — города аз-Захира и аз-Захра, построенные Омейядами и аль-Мансуром. В огне пожаров сгорели знаменитые кордовские библиотеки, где хранились сочинения не только андалусских, но и восточных арабских прозаиков и поэтов, переводы на арабский язык трудов великих античных ученых.
Захват Кордовы берберами, которые вскоре оставили город и вернулись в Северную Африку, положил окончательный конец власти омейядских халифов в Андалусии, где почти каждый город представлял собой отдельный самостоятельный эмират. Среди этих крошечных государств наиболее значительными были Сарагоса, где правили эмиры из рода Бану Худ, Севилья, находившаяся под властью эмиров из рода Бану Аббад, в Кордове установилась своеобразная патрицианская республика, во главе которой был род Бану Джахвар.
В канун XI в. Кордова была захвачена аль-Мутамидом, эмиром Севильи из рода Аббадидов, который сумел объединить под своей властью обширные области юга и центра Андалусии. При аль-Мутамиде, который собрал при своем дворе наиболее известных и талантливых поэтов и ученых Андалусии, бежавших из разоренных смутой областей, Севилья стала крупнейшим культурным центром Андалусии, особенно после захвата Сицилии норманнами, когда в столице Аббадидов нашли приют многие сицилийские мусульмане.
Однако расцвет аббадидского эмирата был недолгим. В это время после бесконечных феодальных усобиц и распрей между различными правителями Магриба (Северной Африки) в Марокко образовалось арабо-берберское государство Альморавидов (от слова «аль-мурабитуна» — борцы за веру). Берберы, казалось бы, естественные союзники андалусцев в их борьбе против христиан, стремились, однако, захватить владения андалусских эмиров.
Когда аль-Мутамид вместе с другими эмирами, потерпев поражение в битве с королем Кастилии, попросил о помощи Юсуфа ибн Ташуфина, предводителя Альморавидов, тот переправился в Андалусию с огромным войском, разбил христиан при Заллаке (1086 г.), а затем овладел землями не только эмира Севильи, которого отправил в изгнание в североафриканский город Агмат, но и многими другими андалусскими городами, и принял титул халифа.
После победы Альморавидов темп реконкисты несколько замедлился, но вскоре христиане вновь захватили Сарагосу (1118 г.), Лиссабон (1147), Алракос (1195) и многие другие города и области.
В XII в., когда короли и князья христианской Испании были заняты внутренними усобицами, мелкие андалусские правители попытались укрепить свою власть и восстали против альморавидского халифа. Образовавшиеся в Кордове, Мурсии, Валенсии, Бадахосе, Альгарве мусульманские государства платили дань королю Кастилии. В 1150 г. эмир Бадахоса, с согласия других андалусских эмиров, призвал на помощь берберов-Альмохадов (от слова «аль-муваххидуна» — сторонники единобожия), сменивших в Северной Африке династию Альморавидов, и войска вождя Альмохадов Ибн Тумарта захватили почти всю Андалусию.
Власть мусульман, казалось бы, надолго упрочилась после их победы в битве при Аларкосе в 1195 году, однако уже в 1212 г. испанцы разбили андалусские войска при Лас Навас де Толоса, и с этого времени уже никакие усилия не могли сдержать натиск реконкисты. С 1236 по 1262 г. мусульмане потеряли почти все свои земли с городами Кордова, Валенсия, Севилья, Кадис, Картахена, Хаэн и другие.
Из всех обширных владений мусульман остался лишь Гранадский эмират, куда, кроме Гранады, входили Малага и Альмерия. Двухсотлетнее правление гранадских Насридов оказалось завершающим этапом развития мавританской культуры. Окруженное со всех сторон врагами, маленькое мусульманское государство то платило дань кастильским королям, то становилось временно независимым, с помощью североафриканских единоверцев одержав верх в многочисленных сражениях с христианами.
И наконец в 1492 году, после объединения Испании Фердинандом и Изабеллой Католическими и победоносного наступления испанских войск, последний мусульманский андалусский правитель эмир Боабдил (сокращенная форма имени Абу Абдаллах) покинул Гранаду.
Более семи веков насчитывает история мусульманской культуры в Испании, особенности которой становятся яснее при сравнении с культурой северных соседей арабов. Фейхтвангер в своей «Испанской балладе» сумел уловить эти особенности, впрочем, несколько идеализируя мусульман, ставших в его романе воплощением рафинированного рыцарского духа и образованности в противовес грубым варварам-христианам. Различие культур зримо воплощается в тяжелых и приземистых храмах севера Испании, мрачной готике соборов Бургоса и других северных городов и в причудливых арабесках и воздушных арках гранадской Альхамбры, стройных колоннах кордовской мечети, вызывающих прямые ассоциации с античными храмами. Изменяясь на протяжении столетий, андалусская культура сохранила главную свою особенность — светский характер, своеобразную широту. Андалусцы, уже к концу IX века составлявшие определенную этническую общность, были как бы носителями духа античности, прежде всего римской, форпостом предвозрождения. Именно этим объясняется притягательная сила Андалусии для средневековых европейцев, знакомившихся с фрагментами светской латинской литературы и научными сочинениями лишь в монастырских библиотеках, в то время как те же произведения, переведенные на арабский язык, стали у мусульман достоянием всего образованного сословия, не облекаясь в покровы мистических комментариев.