Сначала я не поняла, куда она показывает, а потом увидела – от города в разные стороны тонкие нитки. Будто кто-то их привязал и натянул. А по ниткам длинные гусеницы ползут. Ну, то есть, не живые, конечно. А металлические.
– Вот на таком и поедем, – сказала мама. – Вмиг домчимся.
На аэродроме много дирижаблей. Разного размера. Наш – самый маленький. А мне казался огромным! Федя сказал, это потому, что наш дирижабль обслуживает местные линии. А есть такие, которые летают в другие страны. И грузы перевозят.
Из дирижабля выходить не надо. Садишься в лифт и спускаешься. А там – аэропорт. И люди. Я столько сразу не видела. Поэтому одной рукой за маму схватилась, а другой за Федю. Чтобы не потеряться.
Людей очень много, они сидели в креслах и на полу. Многие играли на гитарах и пели. Я остановилась послушать. Пели про яростный стройотряд. Но не успела дослушать до конца и понять – почему стройотряд такой яростный. Мама потянула дальше. Она сказала, это – комсомольский призыв. То есть те, кто специально приехал осваивать Арктику. Когда она была в их возрасте, они ездили на целину и строительство каналов по переброске сибирских рек в южные пустыни. А теперь все на север едут.
– Добро пожаловать, – сказала нам девушка в гостинице. – По любому вопросу обращайтесь ко мне.
– Спасибо, – сказала мама.
Но ничего не спросила. А у меня целая куча вопросов. И я спросила:
– Где зоопарк?
– Здесь близко, – сказала девушка. – На первом маршруте монорельса до конечной станции. Купол шесть бэ. И оденьтесь потеплее, пожалуйста, зоопарк находится на открытом воздухе.
– А почему на открытом воздухе? – спросила я.
– Чтобы животным просторно было, – сказала девушка.
– А какие там животные? – спросила я.
– Сама увидишь, – мама взяла меня за руку, и мы пошли в нашу квартиру, которая называлась номером. Наверное, из-за номера на двери – 139.
Там оказалась ванная. Такая большая, что в ней можно плавать. Я попробовала, но только воду разлила. Плавать я пока не умею. Федя сказал: этому легко научиться. Я обязательно научусь. Я хотела помыть и Федю, но мама сказала: не надо. Он и так чистый. А вода может его повредить.
Потом мы пошли в зоопарк. Монорельс – это проволока, протянутая по всему городу. И по ней бегают вагончики. Проволока высоко над землёй и над деревьями. И никому не мешает. Поэтому люди ходят по земле пешком. А если нужно далеко или быстро, то садятся на монорельс. Так мама объяснила.
Федя сказал: вагон скользит не по самой проволоке, а над ней, за счёт высокотемпературной сверхпроводимости. Но мне не все понятно – такие проводники делают из керамики. Она хрупкая. Как её натягивают? И как она выдерживает вес вагонов? Интересная задачка получалась.
Я смотрела на город.
Так много людей! Ещё больше, чем в аэропорту. Я всем махала рукой. А потом вагончик остановился.
– Конечная станция. Зоопарк, – сказал водитель вагончика. – Спасибо, что воспользовались услугами нашего монорельса.
– Спасибо! – крикнула я, а мама сказала, кричать не надо, потому что водитель – робот, а не человек. А я сказала, спасибо надо говорить всем, даже роботам. И вообще, роботам надо вставлять эмоциональный блок, тогда они станут как люди. Будут рады, когда им говорят спасибо, и огорчаться, если ничего не говорят. А мама сказала:
– Такой блок ещё изобрести надо.
И я ответила:
– Когда стану совсем большой, обязательно изобрету.
На входе продавали билеты. Мама купила билет себе.
– И мне билет! – закричала я.
– Для маленьких вход бесплатный, – сказала билетёрша.
– Я не маленькая, – сказала я. Но мама взяла меня за руку, и мы пошли туда, где всем давали тёплые куртки. Куртки специальные – когда нужно, они издают неслышный сигнал, чтобы животные близко не подходили.
– Где мамонты? Где мамонты? – спрашивала мама у всех. Но мне интересно и на других животных посмотреть. Которых я живыми ещё не видела. Только по стерео.
Там были козы. Были коровы. Лошади. И олени. Их можно покормить. Рядом с ними мало людей. Наверное, все хотели смотреть мамонтов. А мне и здесь интересно.
– Можешь сесть на него, – сказал человек, который кормил оленей.
– Что вы говорите, товарищ! – крикнула мама. – Разве так можно?
– Можно, – сказал человек, подхватил меня и посадил на оленя. Олень повернул голову и посмотрел на меня.
– Издалека приехали? – сказал человек.
– Земля Санникова, – сказала мама.
– Понятно, – сказал человек. – Ребёнок домашних животных не видел.
Он взял меня за руку и провёл по всем домашним животным. Даже птиц показал, которые по загончику ходили и клевали.
А потом мы пошли к мамонтам. Для этого пришлось выйти из купола. Дверей не было, только сильный горячий воздух из отверстий дул.
По большому полю, покрытому густой травой почти в мой рост, ходили мамонты. И носороги. И все покрыты длинной шерстью. Они оказались вблизи такими огромными, что я прижалась покрепче к маме.
– Не бойся, милая, – мама засмеялась. – Они нас не тронут.
А я и не боялась, что тронут. А вот наступить могут. Вон они какие огромные! Рядом с ними даже мама выглядит крошечной.
К нам подошёл экскурсовод и стал рассказать, что мамонты и носороги давным-давно вымерли. Но учёные нашли их живые клетки и вырастили заново. И пустили здесь пастись. А раньше здесь только олени паслись.
Я спросила:
– А можно так же восстановить динозавров? А неандертальцев?
Но экскурсовод сказал, что ни динозавров, ни неандертальцев восстановить нельзя.
Надо в этом хорошенько разобраться, решила я.
Я очень хотела спать, но мама сказала:
– У нас поезд. Вставай, засоня!
Пришлось вставать. За окном темно. Даже рукотворное солнце ещё не зажгли. Федя говорил: давным-давно никаких таких солнц не было. Потому что люди не умели управлять термоядерной энергией. И в этих местах была полярная ночь. И полярный день. Как сейчас. И если бы купол по ночам не делали темным, было бы светло. Как у нас на острове.
– Счастливого пути, – сказала девушка, которой мама отдала ключ от номера. – Приезжайте ещё.
– Приедем! – сказала мама.
И опять мы поехали на монорельсовой дороге. Туда, куда прилетели на дирижабле. Потому что это – транспортный узел. Не такой, который на верёвке завязывают. А такой, откуда расходится много дорог.
Когда мы туда приехали, уже совсем не хотелось спать. Но люди, которые там были, спали. Кто-то в креслах, кто-то на полу. Между ними ходили роботы-уборщики. Роботы похожи на цыплят, каких я видела в зоопарке, только больших и железных. Они на длинных ногах переступали через спящих и собирали мусор.
Мы пошли на поезд. Федя сказал: раньше поезда ездили по земле, где укладывали специальные железные полосы. Они так и назывались – железная дорога. Их и сейчас используют. Но мы по ней не поедем. То есть по железной дороге. Мы поедем по струнной дороге. Поезд по ней мчится гораздо быстрее. Потому что едет на магнитной подушке, и трение ему не мешает.
Дорога оказалась похожей на струны на гитаре. Только струн больше. И они толще. На каждой струне по поезду. Много-много вагонов.
Мы подошли к нашему вагону. Там стояла бортпроводница и проверяла билеты. А рядом с ней стоял солдат. И держал на поводке собаку. И ещё автомат у него был.
– До Новосибирска? – спросила бортпроводница, проверяя билеты.
– Почему до Новосибирска? – удивилась мама.
– У вас в билетах указано.
Мама взяла билеты и проверила.
– Странно, это ошибка… Я брала до Красноярска… Какой-то сбой при заказе, сейчас сбегаю, поменяю.
– Вы не успеете, – покачала головой бортпроводница. – Но билет можно переоформить в дороге. Я попрошу начальника поезда к вам подойти.
– Не надо беспокоиться, – сказала мама. – Новосибирск, так Новосибирск. Нам и Новосибирск подойдёт. Да, Почемучкина?
– С собакой в купе нельзя, – сказала бортпроводник. – Вам нужно разместить ее в специальном отделении.
– Это не собака, – сказала мама. – Посмотрите, на неё даже овчарка не реагирует.
– Овчарка дрессированная, – сказала бортпроводник. – Она на опасные вещи реагирует. А ваша собака не опасна. Но ей все равно в купе нельзя.
– Это не собака, – объяснила я. – Это Федя. Он всегда со мной.
А потом мама объяснила. И нас впустили всех вместе.
Я думала, внутри поезда как в дирижабле. Но там всё по-другому. Был коридор и двери. Двери раздвигались и за ними комнаты. С кроватями. Одна над другой. А ещё комната с умывальником. И маленький столик. На столике чайник и разноцветные коробки.
– Вот и наше купе, – сказала мама. – Спать будешь внизу. Чтобы не упасть.
– Хочу спать наверху, – сказала я. – Оттуда лучше видно.
Мама засмеялась.
– Когда спишь, в окно не смотришь. А днём можешь там сидеть. Только осторожнее.
Пока я думала, как залезть наверх, мама откинула небольшую лесенку.
– Забирайся, а я вещи разложу.
– А что мы будем кушать?
– Чай можно попить, – мама показала на коробки. – А потом что-нибудь придумаем. В ресторан сходим.
– Ресторан? – В ресторане я никогда не была.
– Да. Красиво оденемся и пойдём. Только сейчас рано туда идти.
Мама стала раскладывать вещи, а я глядела в окно. Потом мама села напротив меня и стала задумчиво на меня смотреть. Будто спросить хотела. Но не спрашивала. Только смотрела. А я смотрела в окно.
Потом она сказала:
– Странно все это, странно. Почему именно Новосибирск?
Но тут в дверь постучали. Мама открыла, и человек в форме сказал:
– Я ваш бортпроводник. Сейчас отправляемся. Если в купе есть провожающие, то им пора выходить.
– У нас только отъезжающие, – сказала мама. – Провожать нас некому.
– Сожалею, – сказал бортпроводник. – Это очень грустно, когда некому провожать. По любым вопросам обращайтесь ко мне, – он отдал честь.