Гаситель Левитаца, названный в честь создавшего прибор знаменитого ученого, работающего в том же институте имени Фрунзе, представляет собой мощный генератор, вырабатывающий сильное электромагнитное поле и поддерживает его впоследствии. Несколько таких приборов, установленных в разных точках от центра артефакта, могли заглушить внешний сигнал. В идеальном соотношении таких генераторов нужно установить в количестве три, – так называемый Фрунзенский треугольник, эта методика работала ранее, и я надеялся, что сработает она и сейчас.
Оставив своих людей устанавливать генераторы и еще раз предупредив, что без моей команды гасители не включать, я направился к люку, чтобы спуститься обратно и узнать у Польских чего там и как, но как только моя нога потянулась в сторону распахнутого настежь облезлого люка, оттуда вынырнула округлая голова. Я постоянно вижу шлем на себе и товарищах и все равно к его инопланетному виду до сих пор не привык. Судя по голосу, голова принадлежала Олегу Тарасову, моему оперативнику, оставленному в составе четырех человек в резерве внизу.
– Командир, тебя там внизу Макс спрашивает, – немного помявшись доложила голова.
– Какой Макс, – спросил я и тут же опомнился, – «нельзя забывать кто на задании рядом с тобой!».
– Ведьмак, – немного растерянно добавил Тарасов.
За отражающим забралом его сине-черного защитного шлема я не мог различить выражение лица, но по произнесенной интонации я сделал вывод, что Олег глуповато улыбается, сказав слово «Ведьмак». У каждого в отряде есть свое прозвище, но второе имя еще нужно заслужить. Максим работает с нами без года час и уже чем-то заработал свое второе звучное название, я этого парня начинал уважать!
– Я тебя понял, Олег, спускайся, – скомандовал я и полез в люк за ним.
На улице ветер дул заметно слабее, из чего складывалось такое ошибочное ощущение, что только-что мы преодолели не три этажа, а целых сто. Не может быть такая разница в силе ветра, орудующего на крыше и в десяти метрах прямо под ней. К тому же дождь продолжал накрапывать, может быть я этого просто не заметил, но на крыше дождя не ощущал.
Максим стоял, облокотившись на бампер машины, по его виду я понял, что опоздал – то, что он почувствовал первым, засекли уже и точные приборы, и мои мысли Генка Польских хриплым голосом немедленно подтвердил.
– Командир! Командир, слышишь, восемь! Не думал, что когда-нибудь до такого-вот доживу, – прошептал Геннадий, стуча по прибору.
Нужно было или немедленно включать гасители, или эвакуировать людей. Додумать мысль мне не дал голос Борьки, сорвав наушник Беденко простонал, – квартира пять и под номером восемь, жильцы чем-то напуганы, дети кричат!
Пять и восемь – это второй этаж здания, помня, что на каждом лестничном пролете находятся по четыре квартиры, немедленно прикинул я.
– Олег, Роман, за мной в здание! Макс, идешь последним, не отставай от нас! – отдав команду я бегом бросился обратно к подъезду, на ходу придумывая вразумительный план: быстро, но поверхностно осмотреть квартиры, проверить – все ли нормально у жильцов, если их жизням не грозит серьезная опасность – вывести на улицу и по лестнице вверх. Ждать нельзя – нужно немедленно включать генераторы, восемь единиц по шкале Перельмана… не представляю, к чему эта ночь в итоге нас приведет…
На бегу я заметил, как мигнули и погасли окна второго этажа, при этом первый и последний этажи оставались освещенными. Что-то неладное начинало твориться именно на несчастливом втором этаже. Засмотревшись на окна, я едва разминулся с открытой створкой поржавевшей металлической двери, лишь слегка чиркнув об нее плечом. Металл был тонкий, но плечу досталось. Не обращая внимание на растекающуюся по предплечью боль, я быстро ринулся по ступеням вверх.
Максим единственный был без шлема, он отказался надевать наотрез, добавив, что он его просто сковывает, а быть бесполезным он не привык. В тот момент, когда Макс увидел воронку энергетического вихря, я неожиданно понял и поверил ему. Теперь оставалось надеяться, что этот парень крепче, чем выглядит, по сравнению с моими бойцами, он хлюпик еще тот.
Квартира под номером пять на удивление оказалась незапертой, туда немедленно проскочил шустрый Олег. Увидев, как Ведьмак заходит следом, я успокоился и присоединился к Роману, продолжавшему терзать оглушительный дверной звонок.
Звонок звенел, но за дверью бездействовали. Хотелось бы, чтоб и безмолвствовали, но это было не так. Прокуренный женский голос визжал не смолкая, я удивился, откуда столько воздуха в женской груди, – Назад, назад, – перекрывая визг, надрывался мужик.
Роман понял мой взгляд без лишнего намека, сделав два шага назад, он ударил по двери здоровенной ногой. Ботинок сорок пятого мужского размера сотряс дверь, сбив штукатурку, послышался хруст, но замок устоял. Второй удар пришелся чуть выше, верхняя петля погнулась и отошла, выставляя на показ проржавевшие саморезы с допотопным отверстием под плоскую отвертку. Следующий сокрушительный удар в область двери был нанесен уже непосредственно плечом, после чего Роман единым движением оказался в квартире. Я болезненно зажмурился, вспомнив при этом про свое больное плечо, но следом за Ромой залетел в квартиру.
Внутри оказалось темно и прокурено, карманный фонарь осветил чьи-то несмазанные кирзовые сапоги. Над сапогами, покосившись на угол, держалась вешалка на нелепой пародии вбитого в стену гвоздя. С вешалки, как шкуры животных, свисали облезлые шубы и растерзанное молью без пуговиц пальто, – «ну самое по сезону, когда май на дворе!».
Визг прекратился, теперь было слышно мальчишечье всхлипывание, доносящееся из глубины комнат до нас. Как я выяснил минутами позже, при такой обшарпанной, облезлой обстановке, на трех жильцов комнат в квартире было аж три.
Залетев в комнату Роман Жданов застыл, словно вкопанный, я снова ушиб больное плечо, на полной скорости затормозившись в него. Дородная дама, в линялом халате, из-под которого вульгарно топорщились чаши большого бюстгальтера, сжимала в объятиях шестилетнего малыша, я даже испугался, что она вот-вот его задушит, поскольку ребенок буквально выкатил из орбит глаза. Дородную даму непонятного возраста обнимал худой длинновязый старик, с пожелтевшими от никотина нестриженными ногтями. Вопреки своей дочери или супруги, мужчина был невероятно худым, сквозь майку-тельняшку проступали ребра, а острые ключицы нагло торчали прямо из плеч. И вся эта троица не обратила ни малейшего внимание на наше нескромное, беспардонное появление, а ведь мы только-что выбили дверь! Их остекленевшие, испуганные глаза таращились на что-то, находившееся в дальнем конце комнаты, по моему мнению – возле окна. Видимо, на этом месте завис и Роман.
Немного двинув своего крепко сбитого, накаченного компаньона, я медленно прошел мимо него и остолбенел – вокруг семьи летали предметы: столовые приборы и кипы газет, в немыслимом хороводе кружили кастрюли, две табуретки и обеденный стол. На последнем каким-то чудом держалась, не падая открытая бутылка с русской водкой, как я прочел. Старик проводил бутылку голодным взглядом, но еще крепче вцепился худыми пальцами, пытаясь загородить и женщину, и ребенка.
– Рома, оставайся в квартире, – я похлопал по плечу своего сотрудника, пытаясь отвлечь его от сюрреалистической картины, разворачивающейся в комнате напротив него.
Забежав в квартиру под номером восемь на пожелтевшей табличке у дверного звонка, куда несколькими минутами ранее без приглашения ворвались Олег и Максим, я застал там все ту же картину, за тем исключением, что предметы летели, нацеленные в туловище моих ребят. Олег заслонил собой пожилую женщину, а перед ним, выпрямившись во весь рост стоял худосочный Максим.
На Макса летели ножи и обломки мебели, оборванный шнур от телевизора и почерневший столовый фарфор. Парень не угибался, лишь сощурив глаза и выставил перед собой прямые руки, с широко расставленными длинными пальцами, отводил предметы в сторону от себя. Острый нож с деревянною ручкой, обогнув его врезался в дверь, тяжелая ваза и тарелка с печеньями врезались в стену, не причинив вреда, – Ведьмак, – мелькнул в подсознании тихий голос Олега, – «ну теперь стало ясно, почему к нам в помощь профессором был выделен именно он».
Оценив, что моим ребятам помощь не требуется, я поспешил на крышу к трем сотрудникам, оставленным там, пора завершать то, что мы начали. Если у меня раньше и имелись сомнения по поводу необходимости включения генераторов, то последние события полностью опровергли их, чего только стояли столовые ножи и приборы, летящие Максиму в голову и в грудь …
Глава 3. Темная личность
На крыше дома ветер усилился, хотя я и раньше слабым его не назвал, но теперь там орудовал настоящий ураган, сопровождаемый оглушительным громом и молнией. Но, что удивительно – дождя здесь не было, несмотря на то, что я отчетливо видел плотную стену, состоящую из крупных дождевых капель на расстоянии в двадцать – тридцать метров от стен дома, – «вот мы и дождались глаз бури». Я огляделся по сторонам, ища взглядом своих ребят – Славка, Валера и Алексей – мокрые, но живые, спрятались от ветра за дымоходной трубой, нелепо выступающий из жестяной крыши здания, а по правую руку, переливаясь яркими лучами голубого неона, висел в воздухе зловещий артефакт, в виде гильзы с пузатым низом.
Артефакт переливался, искрился, слегка вращаясь вокруг своей оси, но не двигался с места под действием ветра, казалось, что ветер его не замечал. Зато я заметил под ним комья грязи и голубиные перья, налипшие на них. Ни грязь, ни перья с места не двигались, как будто ветер проходил мимо них, почему-то сам факт зависшего в воздухе светящего артефакта поразил меня меньше, чем избирательный ветер, который норовил столкнуть вниз четверых крупных, габаритных мужчин, но упорно не замечал ни перья, ни грязь.
– Пора? – спросил, вставая Валера, а следом за ним поднялись из-за трубы и двое других.