в, как именно тот двигается, понял, что поступил правильно. И подтверждение правильности его выбора пришло ближе к вечеру, когда они уже присматривали место для ночевки.
Они устали, шли тяжело и Браслет мрачно смотрел на свои берцы, опираясь, на головку клюва, заменяющего ему посох или трость. Пудель шел впереди метрах в тридцати и когда они выходили на гребень очередного террикона он не крикнул. Он тихо свистнул, и Браслет немедленно упал, вжавшись лицом в старую, выработанную много лет назад породу.
Бывший опер четко знал, что когда вот так свистят не надо вертеть башкой по сторонам и переспрашивать. Надо быстро падать мордой в землю, притворятся ветошью и спокойно разбираться в обстановке. Что он и сделал. На гребень они выползали осторожно, без рюкзаков, вооруженные биноклями и Браслет сильно волновался, что бликнет оптика и их внизу заметят.
*****
Если Браслету не изменяет память, а она ему изменять не может, примерно тут Рахман рисовал два скрещенных автомата. Чертова усталость… Нет, он не забыл, он упустил. Подъем на террикон его порядком вымотал и автоматикам он придал значение только сейчас. А зря. Обозначали они людей с оружием, причем людей, скорей всего – не дружелюбных.
– Браслет, это кто такие, я не понял? Эмблемы на бронетехнике два треугольника. Один в одном. Ну никогда таких не видел.
– Успокойся, Пудель. Перед нами муры. Новая группировка и разгром Коалиции торговцев их рук дело. По слухам – работают предельно жестко и лучше к ним в плен не попадать. Дюпель, с Пупсом направляются именно к ним, но совсем не факт, что в это место.
Внизу, окруженная со всех сторон горами – кучами, раскинулась долина. Весьма внушительных размеров. В долину вели несколько дорог, перегороженных вынесенными блокпостами, а прямо под носом Пуделя с Браслетом, стоял десяток БТРов.
Кроме бронетранспортеров, в хозяйстве имелись грузовики и пара танков. Две стареньких, с полинялой краской шестьдесятчетверки с давно потерянной динамической защитой.
Но почему на терриконах не видно часовых? Браслет размышлял не долго, ответ находился под самым его носом. Лагерь сворачивался, и бойцы складывали армейские палатки в грузовики.
Никаких сомнений, что уже к полуночи долина опустеет. Вот только куда терриконовое войско направляется? Ближайшее крупное поселение Ремтехника, с него сегодня перестали выезжать машины и все вместе это как-то настораживает.
– Браслет, валим! Быстро! Примерно через полчаса сюда дойдут! – И снова опасность первым обнаружил Пудель.
– Ты что шипишь, чего случилось? Кто дойдет?
– На «четыре часа» смотри внимательно. Шесть человек, двое с СВД. Идут сюда, но в нашу сторону, пока – не смотрят. Эх, командир! Да наше счастье, что над базой беспилотник не болтается!
На противоположной стороне долины, по склону террикона растянулась цепь дозорной группы. Идти до них разведка будет долго, но могут засечь в оптику и лучше побыстрей отсюда уходить.
Тем более, что делать в этом месте абсолютно нечего. Дело идет к ночи, войско внизу сваливает и они не готовы следить за такой крупной бандой муров. Разумеется, Ремтехнику надо предупредить немедленно, а ближайшая радиостанция в поселении Трапеция. Как, интересно, сейчас там обстановка? Браслет скосил взгляд на отряд муров, и сердце сжало от нехорошего предчувствия.
*****
На стройплощадку они наткнулись через пару сопок. Темнело быстро, но они рассмотрели в карьере экскаватор, пару бульдозеров и несколько строительных вагончиков. Вниз шли спокойно, не прячась и не пытаясь скрыть свое присутствие.
Муров внизу быть не могло, как и других имунных. Между вагончиков разгуливали мертвяки. В глаза бросились оранжевые каски и фирменные комбинезоны с эмблемами строительной организации.
– Ну что, командир, клювами, или с тихарей положим?
– Да темновато, вроде как для тихаря… Ты давай как хочешь, а я по старинке. Клювом. Не знаю, может внизу и есть сюрпризы, но отсюда вижу только медленных. А они сам знаешь – более продвинутых собратьев избегают и боятся. По-моему, максимум чем мы рискуем, так это парой бегунов в вагончике.
Браслет угадал. Почти. Бегун прятался всего один и с ним разобрался Пудель со Стечкина с глушителем. Затем он показал класс по работе с короткостволом и, держа пистолет двумя руками, за секунды – уложил пять медляков. Браслет, успел уделать клювом только одного.
– Отлично, Пудель! Стыдно признаться, но я так не умею! Эх, жаль нету времени… С удовольствием взял – бы у тебя несколько уроков. При случае объяснишь основные принципы?
Ответил Пудель подполковнику не сразу. Наемник стоял у стены вагончика и деловито добивал в обойму Стечкина недостающие патроны.
– Браслет, я может быть не вовремя, но ты ответь. Если не секрет, конечно.
– Ну да, спрашивай. Я слушаю. Только может, ночлег сначала подготовим? А то смотри, темнеет быстро.
– Да все успеем. Выберем вагончик подходящий, с печкой… Ты мне, подполковник вот что растолкуй. Скажи, почему со мной сотрудничаешь? Ведь я киллер и в крови по горло. Тебе как, принципы ментовские не жмут?
– Гмм… Хотя вопрос логичный. Тебе непонятно, почему я Пупса ненавижу и преследую, а с тобой все по другому, да?
Вопрос прозвучал для Браслета неожиданно, но разговор висел в воздухе давно, и от ответа увиливать не стоило
– Я, Пудель, с тобой имею дело, потому что ты уже, можно сказать труп. Да, труп. И не ухмыляйся. Сам знаешь – киллер одиночка долго не живет. Ты всю работу лично делаешь, везде своей башкой рискуешь и рано или поздно ошибешься. Согласен?
– Нет, не согласен. Я умный и везучий. Но продолжай.
– Да нет, везучий, как раз – Пупс. И везучий потому, что сам вперед не лезет и не подставляется. На Выборских терминалах он вообще уехал и своих ребят под тварями оставил. Вот только мало кто об этом знает. И повторяю, Пудель. Ты сам работаешь и на себя, а Пупс мало того, что создает криминальные сообщества, так еще и связан с мурами.
– Понятно… Значит Пупс зло великое, а меня в любом случае завалят. Знаешь, что, Браслет? Давай, лучше, закроем эту тему и поднимать не будем.
– Да я и не поднимал…
– Да, я поднял. Каюсь, виноват и пусть все останется по-прежнему. Твои деньги, крыша по возможности, с моей стороны услуги и никакого любопытства. Договорились?
– Пудель, мы спать идем сегодня?
– Идем, конечно! – Бодро отрапортовал Пудель и зажужжал механическим фонариком, в обиходе прозванным «Жучок».
Глава 16. Поселение в Каменоломне
Сеанс радиосвязи.
– Говорит поселок Серпантин! Обращаюсь ко всем, кто меня слышит!
– Прощайте парни. Нет больше Серпантина. Если можно, отомстите.
Тяжело дался забег по терриконам. Браслет никак не ожидал, что вымотается настолько сильно. Он потерял больше трех килограмм веса, мышцы на ногах болели и подлый Пудель, слыша его вздохи – гнусно ухмылялся. Это он, двигаясь первым, задал запредельный темп. Браслет постеснялся попросить идти помедленнее и вечером за свою стеснительность расплачивался.
Они с Пуделем хорошо поужинали, сели попить чаю и подполковник, незаметно для себя – выдул целый котелок, закусывая найденными в вагончике конфетами. Глаза слипались, он начал клевать носом и Пудель угнал Браслета спать, обрадовав, что встанут они затемно, позавтракают и выйдут с первыми лучами света. Слабо шевельнулась мысль, что поздний выход более уместен. Мысль как появилась, так и ушла, стоило голове коснуться уложенного в изголовье рюкзака.
Браслет проснулся ночью. На соседней койке дрых, разметавшись – Пудель, часы с подсветкой показывали четыре тридцать и подполковник обрадовался, что еще поспит. До подъема час, а то и полтора и он тихо охая при каждом шаге выбрался на улицу. Причина пробуждения понятна и естественна. Выпитый котелок чая требовал немедленного выхода наружу.
Подполковник, не желая просыпаться, терпел, сопротивлялся, но все равно пришлось натягивать на ощупь берцы и выползать на улицу. То, что фонарик остался в куртке, вспомнил за вагоном и обнаружил, что может обойтись и без него. Ох, ничего себе! Это что за ночной концерт?
– Пудель! Давай сюда!
Наемник среагировал так, как и положено реагировать специалистам его уровня. Он вылетел с вагона «щучкой», перекатился в сторону, застыл, и водил по сторонам толстым стволом ВАЛа выясняя обстановку. Вот так реакция! Восхищаться нет времени, совсем не тот момент, но «зарубочку на память» Браслет сделал машинально.
– Какой ты резкий! Да убери пушку и смотри туда, на терриконы.
Пудель повернул голову, куда ему указывали, охнул и поставил автомат на предохранитель. Ночное небо, с одной стороны карьера отсвечивало, словно большой город. И более того. Вдали, за сопками – красиво вспыхивали сполохи. Сполохи обозначали не сияние севера. Сполохи обозначали взрывы.
– Ремтехника! – В унисон выдохнули оба. Оделись не сговариваясь, вооружились и ради лучшего обзора бегом поднялись на ближайший террикон. Звуки сюда не доходили, они гасились сопками. Но судя по вспышкам, в поселении ремонтников шла настоящая резня.
– Наверно минометы лупят. По одним вспышкам точно не понять. – Предположил Браслет и его радостно поддержал Пудель:
– Ага, бьют с тяжелого. По-моему, командир – хана Ремтехнике. И стрелковка! Ты посмотри, стрелковки сколько!
Пудель правильно подметил. Ночное небо освещали не только вспышки орудийных взрывов. Во всех направлениях перекрещивались пунктиры пулеметных трассеров, что говорило о горячем бое.
– Теперь понятно, почему от ремонтников не вышла ни одна машина. Наверняка ожидали нападения и готовились обороняться. И зачем мурам Ремтехника понадобилась? – Подполковник растерянно пожал плечами. – После такого боя и обстрелов от поселка мало что останется. Не меньше года придется восстанавливать.
– Э, командир! Да никто ничего восстанавливать не будет, проще поселок заново отстроить. На новом месте. И заметь, стихают вспышки.