. Звоню-звоню, Петр Георгич… Не отвечают пока. До связи!
Радио(голос Клюшникова). До связи.
Мишка. И сел! Чё сел-то? Звони давай… Там, может, границу подрывают, а он сел!
Отец Александр. Центр! Вызывает станция «Молодежная»! Центр! Срочно! Прием! Вызывает станция «Молодежная»… Не идет. Видишь?
Мишка. Может, их там уже того… Нет уж, может, России-то?
Отец Александр. Прием! Центр вызывает «Молодежная»…
Запись 14
Отец Александр. Центр! Центр! Вы слышите?
Мишка. Наших набери.
Отец Александр. Подстанция! Подстанция! Прием.
Радио(голос Левона). Да! Прием!
Отец Александр. Дошли? Дошли, родимые?
Радио(голос Левона). Связались с Центром?
Отец Александр. Нет связи!
Радио(голос Клюшникова). Пробуй снова и снова. Они должны знать. Надо предупредить! Прием! Повторяю: Центр надо предупредить.
Отец Александр. Понял. Где вы?
Радио(голос Левона). Осталось десять километров. Мы скоро уточним показатели. Прием! Как поняли?
Отец Александр. Я понял. Я все понял.
Радио(голос Левона). Конец связи.
Запись 15
Левон. Петр Георгич, а зачем мы скорость скинули?
Клюшников. Здесь ледниковые трещины могут начаться. Зона опасная.
Левон. Но мы ж увидим, наверное. Зачем так уж медленно?
Клюшников. Так их снежными мосточками припорошило. Это ж как по минному полю… Не притормозишь если…
Левон. Но мы же так можем опоздать!
Клюшников. Ты мертвый войну не остановишь. Угомонись… Шел бы ты в балок.
Левон. Никуда я не пойду.
Клюшников. Нам бы лучше в разных частях находиться…
Запись 16
Клюшников. Оседаем! Сцепку заклинило. Бей в окно!.. На крышу лезь!
Запись 17
Клюшников. Ты ногами-то не очень-то…
Левон. Он еще глубже провалится?
Клюшников. Ляд его знает… Я сейчас трос на край трещины перекину, и по нему наверх первый полезешь. Понял?
Левон. А почему я первый?
Клюшников. Приказ. Не бойся… Ну как из шахты лифта. Только тут стенки поглаже будут… Вот так… Ну давай, Левон.
Левон. А трактор прямо тут кинем?
Клюшников. Дурак что ли? Нет, на память возьмем.
Левон. Руки режет.
Клюшников. А ты не торопись. Металл от холода, как веревка, рваться будет, не трепли лишний раз. Ну! Нож втыкай глубже, на него опирайся. Не на трос…
Левон. Я не вижу ничего…
Клюшников. Нормально, Лева. Нормально. Я вижу. Давай, сынок.
Левон. А!..
Клюшников. Чего ты?
Левон. Руку порезал…
Клюшников. Подтягивайся быстро! Зажми там! Давай! Доверху не истечешь.
Запись 18
Отец Александр. Центр! Прием! На связи «Молодежка»!
Мишка. Чё ж такое там у них… Нашим еще раз…
Отец Александр. Да наши тоже не отвечают…
Мишка. В Центр еще раз. Ведь не может же быть, что только мы с тобой на свете остались! Так не бывает… Кончай молиться! Звони, я сказал!
Запись 19
Клюшников. Да… поймала Антарктида. Жми сильнее.
Левон. Она ведь не свернется. Да? Не свернется?!
Клюшников. Спокойно. Завязал же. Терпи-терпи, сынок…
Левон. Отойдет, да? Я без руки буду…
Клюшников. Прекрати! Нормально. Подыши помельче.
Левон. А мы в расщелину к трактору не спустимся?
Клюшников. Зачем?
Левон. Надо же по рации, чтоб забрал…
Клюшников. А если трос второй раз не выдержит? Я тебя прошу, как мужик мужика: утихомирься. Поп знает, где мы. В Центр дозвонится и за нами двинет.
Левон. А если нет?
Клюшников. Чего нет?
Левон. Если Центра уже нет, и он никогда не дозвонится. А так и просидит, пока мы тут?
Клюшников. Нет. Всё есть. Нам нужно продержаться. Сил лишних не тратить. Понял? Повезло нам. К оттепели дело…
Запись 20
Клюшников. Так… Давай медленно, но без остановок. Наравне. Ты за мной следишь, чтобы я шел, я – за тобой. И говорить давай.
Левон. Я не могу говорить…
Клюшников. Говори, кому сказал! Сукин ты сын, Лева. Молчать будешь – и себя, и меня угробишь.
Левон. Петр Георгич… мы умрем? Да?
Клюшников. Нет, мы воспарим прямо из пупа земли и будем летать привидениями над немецкими замками.
Левон. Из пупа?
Клюшников. Конечно. Здесь же пуп! Середина земли. Вроде и место не живое, а самое нутренное, с самого начала и до самого конца одинаковое. Бодрее, Лева, иди! Бодрее! Здесь же такие твари в океане водятся, какие до нас миллионы лет жили и после нас будут. Тут главный пуп – озеро Восток – под землей полощется. Самую глубокую скважину до него копнули… Шевелись давай. Шевелись. Ать-два! Ать-два! Левой, Левка! Левой.
Левон. А замки почему немецкие?
Клюшников. Какие замки?
Левон. Ну, вы сказали – летать над немецкими замками. Это я так… Надо как-то беседу поддержать…
Клюшников. Это ты молодец. Правильно приказ понял. Над немецкими, потому что кого больше всего напугает привидение с советской речью? То-то и оно…
Левон. А мы когда умрем, наши тела найдут и похоронят? Или искать не будут?
Клюшников. Будут, Лева, конечно, будут…
Левон. Петр Георгич!
Клюшников. Ну?..
Левон. Вы шаг замедляете.
Клюшников. А? Да-да. Спасибо. Найдут. Мы ж, если замерзнем, долго сохранимся. Вот он тебе – природный морг.
Левон. Это хорошо.
Клюшников. Что ж тут хорошего?
Левон. Мне очень надо, чтобы меня где-нибудь похоронили.
Клюшников. А на кой? Сюда даже бабе твоей не прилететь на могилку. Все равно ж на материк не повезут. Тут и схоронят. Не в землю только, в металлическом ящике, к скале приварят… Есть баба-то?
Левон. Нет, не успел.
Клюшников. Еще не успел. Повторяй! Еще не успел!
Левон. Еще не успел.
Клюшников. И прыгай. Прыгай! Давай попрыгаем! Ступни гни как следует и руками, руками! Я еще не успел! Я еще не успел!
Левон. Я еще не успел! Еще не успел!
Клюшников. Молодец. Давай походим. Уф… А зачем могила-то тогда?
Левон. Я очень хочу настоящую. Я прошлым летом на Новодевичьем в Москве был. Там столько памятников, столько людей. Целый день бродил… И тоже мне захотелось, чтоб остался от меня… ну хоть камешек на поверхности… Могила – это же такое интимное… Подходишь к артисту какому или спортсмену, и видно, с кем он рядом хотел лежать, а кто с ним, как родные к нему относятся, приходят ли люди, кладут ли цветы. Такое открытое интимное. Понимаете?
Клюшников. У Высоцкого был?
Левон. Был. Он на Ваганьке.
Клюшников. А туда зачем?
Левон. Затянуло.
Клюшников. Ну и как? Нормально там у него все? Как он?
Левон. Нормально. Цветы есть. Лежит на самом краешке только.
Клюшников. Оно и понятно. Ему хватит. «Кто в океане видел только воду, тот на земле не замечает гор»… А чё ты туда поперся-то?
Левон. Да мне к Чехову надо было.
Клюшников. Писателю?
Левон. Ну.
Клюшников. А чё к нему?
Левон. Да у меня у тетки дача близко от его дачи в Мелихове. Я у нее жил. Гуляли. Она яблок в чеховском саду насобирала, уже зрелых, падучих. Таких, со сладкими гематомами… Там много… Говорит: отвези Антону Павловичу на могилку. Пусть поглядит. Хороший урожай в этом году. Я и повез.
Клюшников. Быстрее, Лева, быстрее! Не отвлекайся. И как он там?
Левон. Да так себе. Лежит почти на дорожке. Цветов нет, памятник, наверное, тот, с каким хоронили. С женой и отцом. Жаль стало.
Клюшников. А ты его не жалей. Он не один. Он с женой и отцом. Ему-то, поди, это важнее, чем памятник.
Левон. Не знаю… Напротив Гоголь, один. Торжественный до ужаса… Петр Георгич, не садитесь, не садитесь! Давайте медленнее, но останавливаться не будем!
Клюшников. Да-да… Говори, Лева. Говори… Кто там еще?
Левон. А напротив Веневитинов.
Клюшников. Тоже писатель?
Левон. Да нет. Поэт. Могилка совсем заброшенная. Он пушкинской поры. И получше Пушкина начинал, но не успел. Прожил только двадцать два года. Совсем как я. Я даже на год пережил.
Клюшников. Ты еще не прожил…
Левон. Еще не прожил… Ой! У меня ж фляжка со спиртом в сапоге! Дядя Петя, вы чё? Вставайте! Ну! Спирт есть! Вставайте!
Запись 21
Радио. Станция «Молодежная» прием!
Отец Александр. Слава Богу!
Радио. Прием!
Отец Александр. Прием! Центр! Срочно! Зафиксировано движение земной коры в южной части Турции тридцать два часа и шесть минут назад. Мы предполагаем возможное испытание ядерного заряда. Конкретные координаты: двадцать градусов южной долго…
Радио…Там землетрясение было два балла. Мы в курсе.
Отец Александр. Землетрясение?
Мишка. Это точно?!
Радио. Да, землетрясение. Кто на связи?
Отец Александр. Отец Але… Строитель-ремонтник. Почему вы не выходили на связь?
Радио. Смена кадров у нас.
Отец Александр. Чего?!
Радио. Порядок изменился.
Отец Александр. Что за люди-то вы? Порядок! А был порядок-то?! Мы думали, вы там всё уже!
Радио. Прошу прекратить панику. Центр вызывает Клюшникова.