— Гильдии это не понравится, — быстро сказал хомяк. — Я особо уполномоченный представитель газеты «ЭС-И индипендент», вы должны обращаться со мной уважительно.
Я был прав.
Журналисты преследуют меня буквально в собственном доме… Слепой козе ясно, кто это такой.
— Знаешь, Кунг-Пао, — сказал я, задумчиво почёсывая бороду. Она была липкая и сладкая, так и тянуло облизать пальцы. Но из образа выходить нельзя… — А давай-ка его всё-таки зароем. Завтра как раз тренировка, ребята утрамбуют.
— Отлично, тренер, — просиял цыплёнок. — Схожу за мешком для мусора.
И он вышел.
Интересно: обладают ли гигантские цыплята чувством юмора?..
— Гильдии это не понравится, — повторил хомяк, но уже не так уверенно. Достав из другого кармашка небольшой блокнотик, он замахал им у меня перед носом. — Я бесценный спортивный обозреватель! Обозреваю и прописываю спортивные события.
— Это-то мне в тебе и не нравится, — признался я хомяку.
— Но тренер! — он трогательно прижал пухлые короткие лапки к животу. — Разве вы не хотите попасть в статью? Разве вас не влечёт слава, богатство и успех?.. Прописатники — это пятая колонна, не считая пустобрёхов из «Дневной ЭС-И» и «Ночной ЭС-И», разумеется. Нам власть дана.
Захотелось погладить его по голове и почесать за ушком — настолько жалобно и просительно он на меня смотрел.
Вдох, выдох.
— Слушай, чучел…
— Я не чучел. Я демон, — скромно поведал хомяк.
— Чего?.. — более странной беседы я не вёл, пожалуй… никогда.
— Мир Ассиах, — доходчиво пояснил хомяк, моргая на меня круглыми, как фиолетовые бусинки, глазками. — Адский департамент, ведомство богини смерти, госпожи Эрешкигаль.
— Да ты гонишь.
Хомяк повесил голову. Пухлые щёчки уютно устроились на плечах…
— Угадали, тренер. Гонимый я. Из адского департамента меня выгнали, а госпожа Эрешкигаль ещё и пригрозила: если я и дальше буду портить ей статистику сеяния Ужаса и Злодеяний, она депортирует меня в Рай.
Я потряс головой. Брызги лимонада полетели во все стороны, попали на мордочку хомяка и тот нервно облизнулся.
Глазастику, что-ли, его подарить? То-то радости…
— И за что же тебя выгнали из Ада? — мне правда было интересно.
— Я… — он страшно смутился. — Только вы никому не говорите, тренер…
— Могила.
— Я не умею быть злым. По должности, — зачастил хомяк. Видать, давно хотел излить душу… — По должности я был демон-рапаит.
— Это ещё что за хрень?
— Я должен являться к смертным и предлагать им крепкие спиртные напитки. Спаивать, одним словом. До цирроза печени.
Протянув лапку ладошкой вверх, он на миг зажмурился. На ладошке тут же образовался высокий бокал с чем-то розовым. Я вздрогнул.
— Круто.
— Попробуйте, — требовательно предложил хомяк.
— Да ну тебя в жопу.
— Давайте, тренер, Не отравлено: гарантирую.
Я осторожно понюхал пойло. Клубника, молоко…
— Молочный коктейль, что ли? — я всё-таки не удержался. И сделал кро-о-ошечный глоток.
Обожаю мороженное. Тоннами могу жрать.
— Вот именно! — это был крик души. — Вместо того, чтобы бесперебойно снабжать смертных водкой, самогоном и коньяком, медленно, но верно разрушая их тело и душу, я делаю молочный коктейль, — и он залпом допил то, что осталось в бокале. Бокал немедленно исчез. — Вот я и эмигрировал в Сан-Инферно, — продолжил он обыкновенным, будничным тоном. — Осел здесь, женился… А когда открылась вакансия журналиста в новой Гильдии, устроился спортивным обозревателем.
— Но ты же ни ухом, ни рылом в спорте! Ты же пишешь только о ставках и… о том, как заработать на ставках.
— Преподаватель на курсах писательского ремесла советовал писать о том, что хорошо знаешь, — с достоинством ответил хомяк. — Вот я и пишу…
— Я принёс мешок, тренер, — господи. Я уже о нём и забыл… — Сами его пристукнете, или всё-таки лучше я?
Вдох — выдох. Вдох…
— Сходи за шваброй, — посоветовал я цыплёнку. — И прибери всё это… — я оглядел оранжевые, уже начавшие подсыхать, лужи. — Безобразие.
— Ясно, значит, сами справитесь, — со знанием дела кивнул цыплёнок. — Так я вам оставлю мешок-то…
Дверь захлопнулась. Хомяк вздрогнул, я зарычал.
— Сиди-Читай, верно? — спросил я, когда он перестал дрожать.
— Хороший псевдоним, правда? — просветлел тот. — По-настоящему меня зовут Астарот. Можно просто Ася…
Зажмурившись, я изо всех сил дёрнул себя за бороду.
Помогло.
— Марш в душ, Ася. И выметайся отсюда, пока ребята не пришли. А будешь писать статью… — хомяк съёжился и прикрыл круглые пуховые ушки лапками. — Приходи на стадион. Я дам интервью.
— Чо, правда чо ли? — это надо было видеть. Мягкая игрушка, шило ему в пятку…
— Футболу нужна грамотная пресса. Учись, чучел.
— Спасибо, тренер!
— Погоди, — тут я смутился. Но устоять не было сил. — Можешь сделать для меня ещё один молочный коктейль?
Товарищеский матч с «Байкерами ЭС-И».
Так как в восьмесенье — игра с командой Гильдии Воров, в рамках проведения чемпионата, играть решили в Средний Палец — среду, по-нашему.
Байкеры пригласили к себе. Руперт согласился.
— Почему не у нас? — спросил я тогда. — Нормальный же стадион…
— Они играют дикими мячами, — пояснил тот. — На асфальте.
Я кивнул.
— Если откажемся, подумают, что мы сдрейфили.
— Это будет что-то, — ощерился дракон. — Байкеры — они настоящие. Это тебе не приглашенные звёзды из «Сынов Анархии».
— Твой бывший клуб, если что.
— Ага! — и он весело подмигнул.
Когда это делает одноглазый человек — зрелище получается в два раза доходчивей.
А если одноглазый дракон…
На парковку перед «Затычкой» отправились всем составом, Лилит арендовала ковёр-самолёт.
— Ух ты! — больше всех обрадовался Тарара. — Обожаю летать!
А вот мне было не смешно.
Я и обычные-то самолёты недолюбливаю… Точнее — не перевариваю. Если зрить в корень — боюсь до судорог.
Здоровенная железная махина, по всем законам логики, ну никак не должна держаться в воздухе.
А как это умудряется делать тонкая, покрытая весёленьким узорчиком, тряпочка?
Магия.
Не самый лучший ответ…
Это, бляха медная, испытание, — понял я.
Нетрудно было догадаться: Лилит, ведьма такая, специально это устроила. Знала ведь, что к магии я отношусь… на букву «ха» в общем.
А ковёр-самолёт — вещь магическая на двести процентов. Без вариантов.
Когда его развернули прямо на поле и все сгрудились в центре… А учитывая горгонид, осьминога, да и остальных немаленьких и нелёгеньких членов команды…
— Ну что, полетели? — Руперт распахнул крылья и взмыл в багровое небо, как чёрный чешуйчатый истребитель.
— Встретимся на парковке, — кивнула Лилит и пошла куда-то за трибуны.
— Эй, а ты как же?
Единственное, что меня грело: когда эта тряпка обрушится с небес, ведьма будет рядом. И я успею сдавить её тощую шейку до того, как мы разобьёмся…
— У меня свой транспорт, — Лилит пронзительно свистнула, и на газон, взревев дюзами, выехал настоящий чоппер.
Изящно перекинув ногу через седло, девушка помахала нам ручкой и воспарила над стадионом.
А потом дала по газам и скрылась из виду.
Я оглядел ребят.
И в горе, и в радости… — почему-то пришло на ум.
— Ну… Поехали.
Утешало немного то, что управлял ковром-самолётом специальный водитель — в кожаной кепке, крагах, но без руля.
Как он это делал — хрен знает. Может, просто притворялся.
Но остальные, похоже, получали от полёта огромное удовольствие…
Сорок вторая минута первого тайма.
Счёт один — один.
Бутсы тонут в мягком от жары асфальте. Мяч не просто кусает игроков — всякий раз, когда кто-нибудь оказывается в пределах досягаемости его крупных желтых зубов, он в прямом смысле норовит ОТКУСИТЬ кусок плоти.
Воротами служат двое сонных, заторможенных существ, похожие на громадные серебристые авоськи.
Что они живые, я понял лишь тогда, когда один из них со мной поздоровался…
Байкеры играли не в полном составе. В том смысле, что у них в принципе было всего девять игроков.
— Потому что Лолита ушла к «Сынам Анархии», а Галактион моет посуду, — пояснил капитан «Байкеров», тот самый горгонид Патрокл, с которым я познакомился на заседании владельцев клубов.
У «Байкеров» не было владельца. Не было своего клуба — кроме «Затычки». Но зато была огромная армия болельщиков.
Они окружили парковку плотным кольцом, вместо трибун и скамеек используя столы и стулья из кабака.
Некоторые даже скандировали что-то, отдалённо похожее на кричалки…
Сорок третья минута матча.
Горгонид в чёрной форме сцепился с моим центр-форвардом Рупертом, подставив тому подножку.
Оба покатились.
Я думал, до конца парковки только уши доедут. Ан нет. Встали, отряхнулись, церемонно пожали друг другу руки… А потом Руперт врезал горгониду в глаз.
Трибуны взревели.
Я бросил взгляд на мастера Скопика. Тот пожал плечами: а что такого?..
Ладно.
У меня нет привычки таскать с собой какие-то бумажки и что-то записывать для памяти. Стараюсь просто запоминать.
И то, что нельзя бить противника в глаз — я помню отчётливо, словно сам писал правила.
Мяч тем временем вцепился в хвост Тарары. Я затаил дыхание: слишком хорошо помнил, как вёл себя кошкоподобный Мануэль в такой же ситуации…
Но троглодит оказался не таким впечатлительным.
И просто побежал, подняв хвост с мячом повыше… Байкеры пытались преградить ему путь, ставили «стенку», ловили руками — не мяч, троглодита. Но Тарара мчался, как почётный факельщик на Олимпийских Играх. И когда добежал до штрафной…