— Нет. Она — новичок, пускай притирается… Что-то ещё, Мануэль?
— Советую включить её в основной состав и выпустить сегодня на поле.
— Мотив?
— Она тоже училась в Гильдии убийц.
Я кивнул.
Ну ладно, ну хорошо… Посмотри на это так, Тим: драконы — это своего рода аристократы. А где обычно учится аристократия? Пра-а-ально, во всяких элитных школах и тому подобных Хогвардсах. Здесь — это школа Гильдии убийц. Что-то вроде Гарварда. Да. Именно так ты и будешь считать, окей?
— Спасибо за совет, Мануэль, но всё-таки тренер здесь — я. А я считаю, что новичкам не место в основном составе… Всё? Вопросы кончились? Ваши величества наконец-то соизволят выйти на поле и слегка потренироваться перед ответственным матчем? Спасибо, вы меня очень обяжете.
Стоя у дверей, я проследил, как игроки, один за другим, покидали раздевалку.
— Гортензий!
— Да, тренер.
— Станешь на ворота. И… Сможешь после игры выбрать время и просветить меня насчёт этих самых страховок? Чисто теоретически.
Родилась у меня одна мысль…
Желе кивнуло и умчалось, оставив, как всегда, лёгкий аромат мяты и шалфея.
Чёрт побери. Мне кажется, или он реально каждый раз по-другому пахнет?
Ладно, фигня. Не до того щас.
Стадион у Киллеров был крутой. Как свёрнутый в трубочку железный пятак.
Находился он не на территории Гильдии, а рядом, в районе фешенебельных особняков и парков — спального района убийц.
По этому поводу я испытал одновременно и сожаление — хотелось всё-таки посмотреть на Гильдию убийц изнутри… И облегчение — от того, что этого не случилось.
Не знаю, воспитание тут сыграло роль, менталитет, или просто природная предрасположенность — но к убийцам я не испытывал тёплых чувств.
Лишать кого-то жизни, за деньги или без, кажется мне неправильным. Кто мы такие, в конце концов?..
Ведь даже ангелы и демоны, если разобраться, ничем не отличаются от владельцев ларьков на базаре. Обычные торгаши. Зуб даю, в любом измерении таких пруд-пруди.
Так что, жить или умереть — это личное дело каждого, я так себе понимаю. И вообще: судя по тому, что я уже видел, слава убийц — это не более, чем отлично срежиссированная реклама. Учиться можно на кого угодно. Хоть на парикмахера для троглодитов.
Главное, как это звучит.
Если «Чашка» была один-в-один слизана с Лужников, то архитектор стадиона Заточчи явно вдохновлялся английским «Уэмбли». Хотя размерами «Заточчи» его превосходил — для того, я думаю, чтобы крупным существам типа горгонид, октапоидов и демонов потолок на макушку не давил.
Кресла в вип-ложе походили на диваны, а обычные сиденья — на комфортные мягкие кресла.
Интересно, сколько стоят билеты?..
Хотя судя по той скорости, с которой заполняются трибуны — не слишком много.
А впрочем…
Я пригляделся к публике.
Чёрное с серебром — цвета команды «Киллеры ЭС-И». Значит, на трибунах — сплошь болельщики и фанаты!
Да, простому смертному пути на стадион «Заточчи» заказаны. Возможно, в свободную продажу билеты в принципе не поступают.
У нас тоже так делают. Например, для того, чтобы их не скупили фанаты противников.
Я ещё раз оглядел чёрные трибуны, на которых тут и там вспыхивали искорки серебра. И усмехнулся.
Киллеры хотят выиграть. Они настроились на победу и дёшево её не отдадут.
Но нам тоже нужна победа. Нужна, как воздух, как небо, как трава под ногами.
И мы сделаем всё, чтобы её завоевать.
— Привет, Тим.
— Лилит.
— Изучаешь новый стадион?
— Угадала.
Я посмотрел на неё краем глаза.
Нет. Лучше не смотреть… Во избежание.
— Вежливый, — съязвила ведьма. — Я думала, просто меня пошлёшь.
— Ты что-то хотела?
Она кусала губы, перебегая взглядом с одной трибуны на другую… Крутила локон на палец.
Нервничает, к бабке не ходи.
— Прочёл письмо?
— Ага.
— И?..
— Не твоё собачье дело.
— А может, моё! — взвилась Лилит. — Я, как менеджер клуба, должна знать, что ты не бросишь нас в середине…
Вдох. выдох. Вдох…
— Это письмо от моей дочери. Я думал, ты знаешь.
Я всё-таки на неё посмотрел. И чего эта ведьма так волнуется?.. Лично ей-то я по боку — вон у неё, какой хахаль. Этот, как его… Автандил. Ангел, мать его за ногу. Интересно: а крылья у него есть? Спросить, что-ли?.. наверное, всё-таки неудобно.
— Я чужих писем не читаю, — Лилит оскорблённо вздёрнула подбородок. — Почему ты решил, что я знаю о его содержании?
— Я решил, — повернувшись к ней всем телом, я оскалился и задышал. Чаще, чем мне бы хотелось. — Что как ведьма, ты пронзишь бумагу взглядом и узнаешь, что в нём, с помощью магии.
— Ты же не веришь в магию!
— Вот именно!
— Привет, привет, это всего лишь я…
Мы с Лилит автоматически отшатнулись друг от друга — словно нас застукали за поцелуями, например.
Лука Брази втиснулся в образовавшееся пространство.
— Решаем производственные вопросы, а? — спросил он.
Я продолжал сверлить ведьму взглядом.
— Уже всё порешали, — буркнула Лилит и удалилась, гордо подрагивая кончиками завитых волос.
Пару секунд полюбовавшись её задницей, я повернулся к толстяку.
Тот тоже смотрел вслед Лилит — и я его нисколько не осуждаю…
— Просто хотел сказать, что дон Коломбо тоже будет смотреть игру, — поспешно сказал Лука Брази, когда Лилит скрылась из виду.
Здрасьте жопа, новый год…
— С хрена ли?
— Они с мастером Заточчи старые приятели, — Лука Брази указал концом трости на вип-ложу, в которой одиноко маячили две фигуры. Одна — в чёрном фраке с алой гвоздикой в петлице, вторая — в обширном клетчатом пиджаке, которым не побрезговал бы и Олег Попов.
Почувствовав мой взгляд, фигуры выпрямились и синхронно повернули лысые головы. Я им кивнул.
Ответного кивка не дождался, ну и хрен бы с ними. Может, у них артрит. Старые же оба, как какашки мамонта.
А может, и ещё старше.
— Ну дак, я пошел, — Лука Брази улыбнулся, щербатые щеки пошли складками, нос, по которому можно было изучать карту рек, побагровел. — Удачи, тренер.
Она, блин, нам понадобится… — пробормотал я про себя.
Нет смысла описывать всю игру.
Честно говоря, мне её даже вспоминать не хочется.
Шесть — восемь. Не в нашу пользу.
Два последних — в дополнительное время, мать его за ногу.
Расслабились, бляха медная. Решили, что ничья у нас в кармане и забили. В плохом смысле.
Придём домой — устрою такую головомойку, что им небо с овчинку покажется.
Сразу после матча я всё ждал: вот сейчас придёт Лука Брази и потащит меня на ковёр к боссу. За ухо, как нашкодившего пацана…
Но когда я бросил очередной взгляд на вип-ложу, никого там не увидел.
Коломбо просто ушел. Молча.
Честно говоря, это было ещё хуже, чем выволочка. И если мои ребята будут чувствовать себя хоть вполовину так паршиво, как я сейчас, мне вообще ничего не придётся говорить.
Ещё я ждал, что заглянет Лилит. Даже себе в этом не признавался, но ждал.
И чего она так взъелась на это письмо?.. Обещала же относиться с пониманием.
Стоп. Она обещала понять мою привязанность к дочке. И думала, что написал мне кто-то другой, что ли? Вот дурочка.
Да кто у нас, на Земле, заморочится писать на бумаге? Слепой козе ясно, что это Глазастик: у неё нет своего телефона, нет компа… Есть планшет, но без почты и всякой такой хрени. И тут я со Светкой полностью солидарен: нахрен ребёнку всё это.
Я, например, как только увидел конверт, с характерными печатными буквами: ДА ВАСТРЕБАВАНИЯ, ЛИЧНА В РУКИ — сразу всё понял, блин. Ну кто ещё это мог быть?..
В общем, Лилит тоже не пришла.
По пустым улицам мы с ребятами шагали в полном одиночестве.
Пустым? — я огляделся вокруг.
Да, мы же до сих пор в квартале убийц. Видать, обычные граждане без острой надобности сюда не заходят.
— Вы всё равно хорошо сыграли, тренер.
Я задумчиво кивнул.
— Спасибо, Зебрина. Только надо говорить не «вы», а «мы». В смысле, МЫ хорошо сыграли.
— А всё-таки они нас боялись, тренер, — с другой стороны пристроился Мануэль. — Вы заценили, какая у них была стратегия?
— Четыре-ноль-шесть, — я опять кивнул. И пояснил для Зебрины: — четыре защитника и шесть нападающих. Шесть!
— Я же говорю, тренер: Киллеры шибко испугались, — повторил тигр.
— Это не помешало им выиграть, — отрезал я.
— В дополнительное время! — фыркнула, презрительно оттопырив губу, Зебрина.
— ВСЁ время на поле — игровое! — прорычал я. — Начиная от первого свистка судьи, и заканчивая последним. Каждая секунда. Каждый миг.
— Простите, тренер, — из-за спины раздался робкий голосок Тарары.
— Чего уж… — я сглотнул сухим горлом. — Вы тут ни при чём. Это я виноват. Я должен был отработать с вами эти моменты.
Краем глаза я посмотрел на Руперта.
Тот шел по обочине дороги, чуть в стороне ото всех. Руки в карманах чёрной непромокаемой куртки — и нахрена ему такая, в Сан-Инферно ведь не бывает дождя… Чёрный капюшон надвинут так глубоко, что торчит лишь подбородок.
Переживает.
Впервые дядя пришел посмотреть на игру, а мы продули.
И он не забил ни одного мяча. Ни одного не забил. Ни одного…
Была б моя воля, я бы забил на всё, и напился. И даже рассчитывал это сделать — как-нибудь потом. Со временем.
Но сейчас я нужен ребятам.
Я это чувствовал, просто задницей ощущал: если я их сейчас оставлю, они совсем скиснут.
— Это конец, тренер? — ко мне незаметно подошла Андромеда.
Не представляю, как двухметровая тётка может ходить так бесшумно, но у неё получалось.
— Что ты имеешь в виду?
Я знал, что она имеет в виду.
Но сознательный мазохизм — один из способов поскорее смириться с неизбежным. Так что, пускай говорит.