оне, не хотела его предавать – готовила плацдарм для отступления…
Однако идея с подставой президента США сработала, как надо. Правда, программистам пришлось изрядно поработать – нельзя же голову афроамериканца «присобачить» к телу русского и на этом успокоиться. Отбеливали, отбеливали и получилось даже лучше, чем у Майкла Джексона. Я вполне доволен, ну а рейтинг нашей партии опять возрос, даже чуть прибавил по сравнению с тем, что было до той мистификации. Нет, ребята, такие фокусы у вас больше не прокатят – мы тоже кое-что «могём»!
Глава 10. Нечаянная встреча
Всё шло своим чередом, я чуть ли не каждый день проводил онлайн-конференции с представителями региональных филиалов, встречался с будущими избирателями, разъясняя политику нашей партии. И вот однажды после встречи с актёрами Театра на Малой Бронной иду по Большому Козихинскому переулку в сторону Большой Садовой – в саду «Аквариум» вот-вот должен начаться митинг, там Оля и прочие соратники ждут. И вдруг из-за угла выскакивает чёрный лимузин, тормозит около меня, а некто уже распахивает дверь, приглашая прокатиться… Да зачем мне это надо? Тут по минутам расписан каждый день, не до прогулок по Москве… Только в мозгу вроде бы совсем некстати промелькнуло: не мытьём, так катаньем.
В салоне автомобиля, помимо водителя и того, кто дверь мне открывал, сидел мужик. Вполне благопристойный на вид, только глаз слегка прищуренный. Явно наш, не иностранец.
– Извините, Станислав Евгеньич, что пришлось вот так… Вы же человек занятой, и отрывать вас от важных дел не хочется. А вот на ходу переговорить – это в самый раз…
Даже не представился, а туда же, напрашивается в собеседники.
– Вы кто?
– Ах, чуть не забыл. Я работаю в Администрации, давно хотел с вами переговорить, да всё как-то некогда.
По-прежнему недоумеваю:
– И что вам надо от меня?
– Постараюсь изложить свою мысль кратко, тезисно. Видите ли, Станислав Евгеньич, так нельзя! Вы же не партизаны во вражеском тылу. Надо учитывать интересы государства, а то ведь ваша затея может очень плохо кончиться.
Что ж, нечто подобное я предполагал, поэтому решил схитрить, прикинулся овечкой:
– Если мы причешем свою программу, от нас отвернётся молодёжь. Вам это надо? Поймите, сейчас главное – оторвать её от непримиримой оппозиции. Ну а потом мы сгладим острые углы, и от нынешнего радикализма и намёка не останется.
– Хорошо бы, если так…
– Проблема в том, что, если власть нас не услышит, не поддержит наши начинания, тогда всё коту под хвост!
– Ну да. И чем мы можем вам помочь?
– Для начала нужно запретить рекламу лекарств на телевидении.
Тот чуть не взвизгнул и замотал головой так, будто ему на шею накинули петлю, а он пытался от неё избавиться:
– Это нереально!
– Но почему?
– Тогда капитал из фармотрасли уйдёт. Да просто потому, что дело станет малоприбыльным. Столько сил и средств фармкомпании тратят на разработку новых препаратов, а кто их станет покупать в отсутствие рекламы?
– Так может, некоторые лекарства не нужны?
– Не нам с вами решать, что людям нужно. Есть нацпроект «Здоровье», и там всё ясно сказано.
– Тогда пусть снижают цены.
– Никак нельзя! Производство станет нерентабельным.
– Этого можно избежать, если государство возьмёт изготовление лекарств в свои руки и освободит частные компании от обузы. Ведь это стратегически важная отрасль экономики, как и оборонка.
– Ну вы сравнили! Если продолжить вашу мысль, тогда сельское хозяйство надо национализировать, то есть возродить совхозы. Этого хотите?
Чего я хочу? Да я и сам не знаю. Одно дело – мои фантазии, мечты, и совсем другое – та реальность, в которой жить приходится. Вот захотелось изменить что-то к лучшему, а эта реальность упирается, да так, что чуть под судом не оказался. Кстати, надо бы у него спросить:
– А вы, случайно, не в курсе того, что со мной случилось? Кто меня так гнобит? Не эти ли самые фармкомпании?
– Да что вы, Станислав Евгеньич! Они тут совершенно ни при чём. Там работают милые, воспитанные люди…
– Не сомневаюсь. Но руководство этих предприятий в погоне за рублём на многое способно…
– Да нет, вы ищете крамолу там, где её не может быть. В конце концов, вас же из СИЗО выпустили, дело против вас закрыто… Вот и последнюю атаку вы сумели отбить, причём весьма эффектным образом. За это вам респект от президента! Ему понравилось.
– И на том спасибо! Ну что же, я пойду.
– Так, может, подвезти?
– Да нет, тут рядом.
– Ну, тогда счастливого пути! И призадумайтесь о том, как дальше жить. Я имею в виду всю вашу партию.
Вроде бы расстались хорошо, но что-то беспокоит… Ах да, откуда этот деятель из Администрации узнал, что видео с президентом США было изготовлено по нашему заказу? Ведь в интернете полно любителей таких мистификаций. И тут у меня возникло подозрение, что кто-то из моих однопартийцев, причём из узкого круга посвящённых в наши планы, сливает информацию – то ли в Администрацию, то ли ещё куда… Впрочем, я бы удивился, будь это не так. А потому что так уж мир устроен – без стукачей здесь не обойтись. Значит, нужно быть гораздо осторожнее.
И вот я уже в «Аквариуме». При входе документы проверяют, чтобы не проникли посторонние, не имеющие отношения к театрам – тем, что к саду примыкают, но из других тоже кое-кто пришёл, из «Современника», с Таганки. Только на этих условиях актёры согласились выслушать меня, а то набегут «сырихи» и прочие поклонники – тут уж не до разговоров о политике, о наболевшем.
Ну вот произнёс вступительную речь, не так чтобы очень зажигательную, то есть не то, что обычно – надо же учитывать настроения творческой интеллигенции. Мало того, что по большей части находятся в оппозиции к властям, так ведь и то верно, что люди, в основном, болезные – многие сидят на депрессантах, это те, кто не в фаворе у дирекции. Ну а другие так надрываются на нескольких работах – тут и театр, и кино, и телевидение, – что без стимуляторов не обойтись. В прежние времена спасала водка, а теперь появились другие, менее опасные средства. Хотя кто знает, так или не так…
Все эти соображения пришлось учесть, когда прикидывал текст выступления. Но вот закончил речь, и что? Ни единого хлопка в ладоши не услышал. То ли им всё это без разницы, то ли желают в деталях разобраться.
– Милейший, так вы что, намерены на телевидении рекламу запретить? А как же мы? Куска хлеба с маслом нас лишаете.
– Позвольте уточнить. Вы что конкретно рекламируете – средство от геморроя или эликсир против выпадения волос?
Лёгкий смешок в задних рядах. А потому что мой оппонент оказался безнадёжно лыс.
– Да какая вам разница? Пусть даже противозачаточные средства…
– Против контрацептивов я не возражаю. Дело весьма полезное… Хотя, с другой стороны, как посмотреть. Есть же программа повышения рождаемости.
– Видали мы все эти программы!
– Ну что ж, тогда отвечу вам по существу. Допустим, вы купили таблетки для повышения потенции. Деньги немалые заплатили, а эффекта нет и нет. Жена надумала разводиться, а дети заподозрили, что вы не их отец.. Кто в этом виноват? Возникает опасение, что вам уже никакое средство не поможет.
Лысый обиделся:
– Это уже переход на личности!
– Вовсе нет, это гипотетическая ситуация. Я просто хочу услышать ваше мнение – кто виноват в том, что у потребителя этого лекарства, простите, не стои́т.
– Так ведь не я! Производители!
Тут уже все засмеялись. «Импотент» поспешил ретироваться – наверняка это не актёр, а кто-то из обслуги. Популярного актёра я бы не посмел так унижать.
Но вот вперёд вышла молодая дама весьма привлекательной наружности – вроде бы видел её в каком-то сериале.
– Неужели вам телевизионщиков не жалко? Они же ноги протянут, если не будет доходов от рекламы! Да и нам кое-что перепадает, если сериал идёт в прайм-тайм.
Ох, как не хочется даму огорчать! Но, видимо, придётся.
– Я вашу озабоченность понимаю. Даже готов кое-что пересмотреть в программе нашей партии… Но вот представьте, что ваша мама заболела. Не дай бог, конечно! И вы услышали по телевизору, что есть такое уникальное средство, которое только и способно ей помочь. Вы бегом в аптеку и обратно. Уговорили маму принимать это лекарство, но проходит день, другой, потом неделя, месяц, а толку буквально никакого, даже хуже стало. И что вы скажете своей маме, когда она вас спросит, почему лекарство ей не помогло?
Актриса не знает, что сказать. Словно бы роль забыла, слова вылетели из памяти. Тут какой-то солидный мужик, стоящий рядом, пришёл на помощь – видимо, воспринял всё всерьёз:
– Марина! К врачу надо было обратиться! Это как в спектакле – слушай режиссёра, а то ведь такого можно наворотить…
То ли режиссёр, то ли директор, но сказал по делу. Потому и говорю:
– Спасибо за то, что поддержали! Я ведь не против рекламы как таковой, но советовать людям принимать какое-то лекарство – это знахарство… По-моему, это должен делать врач, и никто другой!
В общем, всё получилось как нельзя лучше. Я клятвенно заверил, что не буду покушаться на их права, пусть зарабатывают на пропитание кто как может, а мне за это была обещана поддержка на ближайших выборах. В заключение директор одного из театров так сказал:
– Нам в политике не хватает разумных людей. Полным-полно агитаторов и пропагандистов, а таких, кто способен убедить, обосновав свою позицию, по сути, кот наплакал. Так что вся надежда теперь на вас. Дерзайте, дорогой, и побеждайте!
Признаться, это вдохновляет.
Глава 11. Ах, этот джаз!
Случилось так, что после митинга меня пригласили на концерт в джаз-клуб. Оля отказалась, сославшись на усталость, хотя, возможно, дело в том, что приглашение исходило от Марины. Что ж, почему бы не пойти, тем более что к джазу я не равнодушен с давних лет.
Ничем не примечательный двухэтажный дом на Пятницкой, однако интерьер выполнен по самым лучшим образцам. Атмосфера вполне располагает к тому, чтобы насладиться музыкой – это, если повезёт, и не нарвусь на скверных исполнителей. Ведь джаз – это не просто свинг или биг-бенд. Это задушевный разговор джазменов между собой и попытка привлечь к этому разговору зрителей. Тут виртуозной техники явно недостаточно – всё потому что здесь нужна душа! Без этого получается не джаз, а банальная халтура.