11. Так как они быстрее и ближе к нашему генетическому наследию, эволюция дала им приоритет действия в неотложных ситуациях (когда речь идет о выживании, инстинкт направляет нас лучше, чем абстрактные размышления). В экстремальных условиях жизни наших предков эта аварийная система была наиглавнейшей. Но и спустя многие тысячелетия после возникновения Homo sapiens, она все еще играет исключительно важную роль в нашей жизни.
Однако, когда наши эмоции слишком обнажены, главенство эмоционального мозга над когнитивным приводит к тому, что он начинает полностью управлять нашей психической деятельностью. В этом случае мы перестаем контролировать ход наших мыслей и теряем способность действовать с точки зрения наибольшей для нас выгоды в долгосрочном плане. Так происходит, когда мы чувствуем себя раздраженными после какого-либо досадного обстоятельства, в объятиях депрессии или в результате серьезной психологической травмы. Именно этим объясняется «слишком чувствительный темперамент» людей, переживших физическое, сексуальное или даже просто эмоциональное насилие.
В медицинской практике встречаются два основных примера такого короткого замыкания в эмоциях. Первый называют посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР): после серьезной психологической травмы, например, изнасилования или землетрясения, эмоциональный мозг начинает вести себя как верный и добросовестный часовой, которого однажды застали врасплох. Он включает сигнал тревоги слишком часто, словно не способен поверить в отсутствие опасности. Именно это произошло с женщиной, выжившей в теракте 11 сентября. Она пришла за помощью в наш центр в Питтсбурге: после трагедии, стоило ей переступить порог какого-либо небоскреба, она впадала в ступор.
Второй пример — внезапные приступы тревоги, которые в психиатрии называют паническими атаками. В развитых странах один человек из двадцати когда-либо страдал этим расстройством12. Часто у жертв панических атак возникает ощущение, что у них вот-вот случится инфаркт, настолько впечатляющими бывают физические проявления. Лимбический мозг неожиданно берет контроль над всеми функциями организма: сердцебиение учащается, желудок скручивает судорога, руки и ноги начинают дрожать, по всему телу выступает пот. В то же время когнитивные функции подавляются выбросом адреналина: рациональный мозг, осознающий, что никаких причин для тревожного состояния на самом деле нет, не может адекватно отреагировать на ситуацию. Люди, пережившие подобные атаки, описывают их очень наглядно: «В голове словно бы стало пусто; я был не в состоянии думать. Единственными словами, которые я осознавал, были: «Ты умираешь, быстро вызывай неотложку!»
Когнитивное удушье
Когнитивный мозг, напротив, контролирует осознанное внимание и способность смягчать эмоциональные реакции, прежде чем они становятся неадекватными. Подобное регулирование эмоций когнитивным мозгом избавляет нас от того, что могло бы стать тиранией эмоций, когда жизнь полностью управляется инстинктами и рефлексами.
Исследование, проведенное в Стэнфордском уни-вер«&тете, четко показывает эту роль кортикального мозга. Когда студентам показывают пугающие фотографии — например, с искалеченными телами или обезображенными лицами, — их эмоциональный мозг немедленно реагирует. Однако если они осознанно пытаются контролировать свои эмоции, на МРТ можно увидеть, как кортикальные зоны блокируют деятельность эмоционального мозга13.
Но не следует забывать, что когнитивный контроль над эмоциями — это палка о двух концах: если им злоупотреблять, можно в итоге перестать слышать сигналы бедствия, подаваемые эмоциональным мозгом. Такое нередко встречается у людей, которым еще в детстве привили мысль, что показывать свои эмоции нехорошо и стыдно. Типичным примером является замечание, которое не раз за свою жизнь слышали многие мужчины: «Мальчик не должен плакать».
Чрезмерный контроль над эмоциями может породить недостаточно «чувствительный» темперамент.
Мозг, не позволяющий эмоциональной информации выполнять свою роль, в итоге сталкивается с другими проблемами. Сложнее принимать решения, когда не чувствуешь предпочтения «в глубине души» (то есть в сердце и животе — ведь именно эти части тела в первую очередь отзываются на наши эмоции). По этой же причине закоренелые интеллектуалы-технари, чаще всего мужчины, как правило, застревают в бесконечных детальных рассуждениях, когда, к примеру, нужно сделать выбор между двумя машинами или фотоаппаратами. В наиболее тяжелых случаях, как в знаменитом примере Финеаса Гейджа*, жившего в XIX веке14, или в более свежем случае Е. V. R. — пациента, описанного Эслингером и Дамасио15, — неврологическое повреждение мешает когнитивному мозгу получать информацию об эмоциональных ощущениях.
Обратимся к случаю Е. V. R. Этот бухгалтер, IQ которого составлял 130, что относило его к группе с высоким интеллектом, считался ценным членом общества. У него был многолетний стаж супружеской жизни, несколько детей, он регулярно посещал церковь и вел себя во всех отношениях безупречно. Однажды ему пришлось перенести операцию на мозге, в результате которой его когнитивный мозг утратил связь с эмоциональным. Постепенно принятие решений стало для него нестерпимой мукой. Любое из них казалось ему бессмысленным. Он мог лишь абстрактно рассуждать об этих решениях. При этом тесты на интеллект, которые как раз оценивают аб-
Американский строитель, получивший тяжелое ранение головного мозга при прокладке железной дороги. Примеч. переводчика.
страктное мышление, по-прежнему показывали уровень интеллекта выше среднего. Несмотря на это, Е. V. R. больше не мог планировать свою жизнь, поскольку, будучи неспособен «внутренне» предпочесть тот или иной вариант, тратил время на бесконечное обдумывание деталей. В итоге он потерял работу, затем развалился его брак, и вдобавок ко всему бедняга впутался в несколько сомнительных афер, в которых потерял все свои деньги. Без эмоций, позволяющих направлять выбор, его поведение полностью разладилось, при том, что интеллект остался нетронутым.
У людей с неповрежденным мозгом стремление подавлять свои эмоции чревато серьезными последстви-ями^для здоровья. Благодаря разделению когнитивного и эмоционального мозга мы обладаем исключительной способностью не замечать слабых сигналов тревоги, подаваемых нашей лимбической системой. Мы всегда находим тысячу причин, чтобы оставаться в браке или в профессии, которые в реальности приносят нам только страдания, ежедневно попирая наши самые глубокие ценности. Мы не можем избавиться от тоски, которая снедает нас. Поскольку основным полем деятельности эмоционального мозга является тело, этот тупик оборачивается физическими проблемами. В результате стресса появляются необъяснимая усталость, гипертония, насморк и другие инфекции, отсюда же сердечные заболевания, нарушение пищеварения и проблемы с кожей. Исследователи Университета Беркли даже предположили, что именно подавление негативных эмоций когнитивным мозгом, а не сами негативные эмоции отрицательно действуют на наше сердце и артерии16.
«Поток» и улыбка Будды
Чтобы жить в гармонии среди людей, необходимо достичь и удерживать равновесие между нашими инстинктивными эмоциональными реакциями и ответными рациональными реакциями, сохраняющими социальные связи на долгий срок. Эмоциональный интеллект наилучшим образом самовыражается, когда обе системы мозга, кортикальная и лимбическая, ежесекундно сотрудничают между собой. В этом состоянии мысли, решения, жесты выстраиваются и осуществляются естественным образом, не требуя нашего пристального внимания. Мы знаем, какой выбор должны сделать в ту или иную секунду, мы добиваемся поставленных целей без особых усилий, с естественной концентрацией, потому что наши действия согласованы с нашими ценностями. К этому комфортному состоянию мы стремимся постоянно, оно заключается в проявлении совершенной гармонии между эмоциональным мозгом, придающим энергию и направление нашей деятельности, и когнитивным мозгом, организующим исполнение. Крупный американский психолог Михай Чиксентмихайи, выросший среди хаоса послевоенной Венгрии, посвятил свою жизнь изучению сущности этого гармоничного состояния. Он назвал его состоянием «потока»17.
Любопытно, что существует очень простой физиологический показатель внутренней гармонии, биологические основы которой более века назад изучал Дарвин: это улыбка. Неискренняя улыбка — та, к которой себя вынуждают по причинам социального порядка, — приводит в действие лишь скуловые мышцы лица, которые приподнимают губы и обнажают зубы. Искренняя же улыбка, помимо скуловых, мобилизует и мышцы, окружающие глаза. Весь секрет в том, что напрягаться по желанию, то есть по указке когнитивного мозга, эти мышцы не могут, — команда должна прийти из лимбических структур, глубинных и первобытных. Именно поэтому глаза никогда не лгут: морщинки вокруг них подтверждают искренность улыбки. Теплая, настоящая улыбка дает нам понять, что человек, с которым мы разговариваем, в этот момент находится в состоянии полной гармонии между тем, что он думает, и тем, что он чувствует: интеллект и эмоции не противоречат друг другу.
Мозг обладает врожденной способностью достигать состояния «потока». Его всеобъемлющим символом является улыбка на лице Будды.
Цель натуральных методов, которые я постараюсь представить в следующих главах, состоит в том, чтобы обрести эту гармонию или же укрепить ее. В отличие от IQ, который на протяжении жизни мало меняется, эмоциональный интеллект можно развить в любом возрасте. Никогда не поздно научиться управлять своими эмоциями и, соответственно, отношением к окружающим людям. Первый метод, описанный ниже, бесспорно является самым фундаментальным. Речь идет об оптимизации сердечного ритма для того, чтобы противостоять стрессу, контролировать тревогу и приумножать жизненную энергию. Это важный ключ к повышению эмоционального интеллекта.