ы радиационной, химической и биологической защиты. По-хорошему Хановой единственной вообще можно покидать корабль на незнакомой планете, остальные не обучены и к этому не подготовлены.
Единственный недостаток Зульфии — гражданское образование, поэтому выше капитан-лейтенанта ей подняться не светит. Но Ханова — редкий пример человека, полностью довольного своим местом и своей жизнью, она каждый раз отказывалась от предложения пройти командирские курсы и охотно продлевала контракт в прежнем звании и на прежней должности.
Шли мы разреженной группой, на расстоянии метров пяти друг от друга, и на разговоры не отвлекались. Идти было легко: почва каменистая и ровная, лес редкий и светлый, а наши защитные костюмы снабжены мышечными усилителями, потому что весят они порядочно, а используются и для ремонтных работ в открытом космосе, и для десантных операций, и в качестве средства спасения при аварии.
Мы уже вышли к нужной поляне, когда Зульфия нарушила молчание тревожным:
— Командир, на два часа!
Одновременно с ней восторженно ругнулся Уваров, и я мысленно восхитилась исключительной точностью механика в формулировках.
Огромными красными глазами на нас смотрел большой розовый с зелёными крапинками медведь. Медведь стоял метрах в пятидесяти, потягивал носом воздух и предостерегающе щерил клыки длиной в палец. Причём не мой палец, а Уварова. Шаг, другой; двигался зверь явно на нас, то припадая к земле, то приподнимаясь на лапах.
— Огонь на поражение? — спросила Зульфия, вскинув винтовку к плечу.
— Погоди. Пугни его, под ноги стреляй. Если на нас потом ломанётся, то все стреляем на поражение. Готова? — спросила, поудобнее перехватывая «Фен», не рассчитанный вообще-то на использование в защитном костюме. — Давай.
Винтовка коротко низко ухнула, плюнула огнём. Зверь заверещал, отшатнулся на метр, а потом зарычал и припал к земле, явно намеренный атаковать. К счастью, отдать команду стрелять я не успела, а армейские инстинкты не позволили остальным начать палить без команды.
Я не успела заметить, откуда он там взялся, но рядом со зверем вдруг обнаружился человек или кто-то очень похожий. По внешним признакам — мужчина. Тёмные волосы, светлая кожа, штаны и размахайка нарядного зелёного цвета… Не знаю, что за странная цивилизация здесь обитает и где она прячется, но на поверхностный взгляд наряд не был первобытным, как минимум ткани эти существа изготавливать умели.
— Уйди от него, идиот! — простонала я себе под нос, не опуская «Фена», но понимая, что гуманоид всё равно не послушается, даже если услышит и поймёт. — Зуль, можешь…
Однако договорить я опять не успела, осеклась. Человек положил ладонь на розовое плечо медведя, находившееся примерно на уровне его груди, — и зверь вдруг передумал нападать. Выпрямился, нюхнул воздух над прожжённой дырой, чихнул — и в два прыжка скрылся за деревьями. И здоровенная яркая туша на удивление быстро растаяла в лесу. Они тут, похоже, все гении маскировки…
Гуманоид проводил зверюгу взглядом, улыбнулся и зашагал к нам. Он ещё ко всему прочему оказался босым.
— Уваров, отойди подальше, — на всякий случай велела я, с подозрением глядя на приближающегося аборигена. — Что-то мне подсказывает, это тот самый пассажир.
— Что подсказывает, таащ командир? — тяжело вздохнув, мазут послушно потопал прочь: кажется, расстроился, что пострелять не дали.
— Интеллект, лейтенант.
— А, ну это мне не положено, это не раньше каплея выдают, — ещё больше погрустнел он.
— Здравствуйте! — на чистом имперском, но со странным акцентом заговорил гуманоид, приблизившись на расстояние вытянутой руки. — Я Нану. А ты Нина, ты прилетела за мной, — продолжил он, уверенно выбрав меня взглядом из присутствующих женщин. Плюк его знает, чем руководствовался, в броне из нас только Субиру можно опознать, и то из-за высокого роста. — Можно снять защиту, здесь безопасно.
— Да, я, — ответила, хотя вопроса в его словах не было. — И не «Нина», а «товарищ командир». Пошли. Уваров, ты впереди, распугивай розовых медведей.
— Нас никто не побеспокоит, — заверил абориген, улыбаясь уголками губ и с явным интересом нас рассматривая. Потянулся, пощупал ствол «Указки», с задумчивым видом качнул головой.
А я наконец сообразила, что у него за акцент, только менее странным он от этого не стал. Пассажир проговаривал слова целиком, чётко артикулируя все звуки, и потому звучало так непривычно. Даже перевод шимка транслирует гораздо более естественный, а тут… Как будто не очень хорошая программа озвучивает, но при этом — без потери интонаций.
— Пошли, — повторила я и двинулась за лейтенантом. Нану послушно зашагал рядом, разглядывая мою броню и порой с детской непосредственностью щупая то локоть, то шлем, то крепление шлема.
— Руки убери! — не выдержала я через несколько шагов и отодвинулась от аборигена. Тот спокойно, с какой-то странной снисходительностью улыбнулся, но руки распускать перестал. Рассматривать, правда, продолжил, но на это я огрызаться не стала, тем более что остаток пути отвечала тем же. Когда не оглядывалась насторожённо по сторонам, не спеша верить в безопасность планеты на слово.
Пассажир действительно был совершенно человекоподобным, первое впечатление не обмануло. Кожа розоватая, наверное и кровь красная. Высокий, но поменьше Хенга и тем более Уварова; может, метр восемьдесят пять. Худощавый, но вряд ли тощий — слишком пластичный и со слишком хорошей осанкой для задохлика, но рассмотреть телосложение мешала свободная одежда. Двигался странно, но красиво — мягким скользящим шагом, как рукопашники на тренировках. Звериная походка. При виде него волей-неволей закрадывалось подозрение, что аборигены в прямом смысле жили в лесу. Простая одежда странным образом подходила к его манере двигаться, не стесняя и, наверное, почти не ощущаясь: умеренно свободные штаны, свободная рубашка с треугольным вырезом, без пуговиц и с длинными рукавами.
Пожалуй, если ксеноса нормально одеть, обуть и выпустить в мегаполис на Земле, от людей не отличишь. Лицо странное, с необычными чертами, тонким ртом, непривычным разрезом слишком больших чёрных глаз, чуть раскосых, но не настолько уж и чуждых, они вполне могли принадлежать чистокровному человеку. Единственным, что не укладывалось в естественную норму, был цвет длинных, до плеч волос: чёрные, но с отчётливым синеватым отливом. Но попробуй докажи, что он не крашеный.
— КП — командиру, — через несколько шагов вызвала я корабль.
— Есть КП! — раздался сосредоточенный голос помощника.
— Пассажира подобрали, идём обратно. Видишь нас?
— Частично, — непонятно отозвался Никвас.
— То есть как это?
— Придёшь — увидишь, я всё равно слишком обескуражен и фраппирован, чтобы внятно это объяснить, — ещё более загадочно ответил помощник.
— Пришли фельдшера к шлюзу, пусть пассажира встретит. И Накамуру на КП вызови.
— Зачем?
— Голову тебе пусть проверит, а то ты как-то странно изъясняешься. Вдруг это заразно? Отбой.
— Принял, отбой.
До корабля шли в напряжённом молчании. Пассажир был невозмутим и продолжал чему-то придурковато улыбаться, а вот мне за пределами корабля после столкновения с розовым медведем окончательно разонравилось. Плюк знает, что у них тут ещё водится! Да и Никвас своей загадочностью заинтриговал по самые уши, что у них там успело случиться за время нашего отсутствия?!
Но ксенос угадал, до шлюза добрались без происшествий. Первым я загнала в корабль Уварова и только через минуту, дав ему возможность уйти подальше, махнула рукой своим спутницам. Не знаю уж, с чем связаны такие странные распоряжения насчёт этого… гуманоида, но нарушать приказ я не собиралась.
В десантном шлюзе на удивление просторно, туда без проблем мог поместиться десяток человек. А всё потому, что назывался-то он десантным, потому что так положено, но по факту являлся единственным. И такие просторы в нём не ради удобства людей, просто нет другого способа загрузить что-то в недра «Ската». Вот при необходимости замены какого-нибудь агрегата сразу оказывается, что не так уж тут много места.
Мичман от военной медицины переминалась с ноги на ногу у переборки, сразу на выходе из шлюза. Я сняла шлем и под странно блестящим взглядом ксеноса назвала их друг другу:
— Ольга, это Нану. Нану, это Ольга. Все вопросы, пожелания, просьбы — к ней. Она проводит тебя в каюту. Ты меня понял?
— Хорошо, — кивнул он. — А когда придёшь ты, Нина?
— Когда ты выучишь, что обращаться к командиру корабля нужно «товарищ командир», — проворчала я. — В крайнем случае, Нина Львовна. Оля, убери это недоразумение с моих глаз побыстрее, и полетели с этой планеты подальше.
К счастью, сопротивляться пассажир не стал, только бросил мне в спину: «До скорой встречи, Нина!» Я великодушно проигнорировала эту шпильку — ну не поверю я, что он не издевается! — и отправилась скидывать амуницию.
— Ну что у нас ещё случилось, с чего вы тут такие загадочные? — с ходу обратилась к помощнику, добравшись до КП. Он, Хенг, все три пилота и связист встретили меня подозрительными немыми взглядами.
— Думаете, она? — с подозрением спросил звездочёт.
— Похожа, — в том же тоне ответил Никвас. — Таащ командир, а скажи нам чего-нибудь по-командирски!
— Николай свет Васильевич, а вы часом не?.. Так я без всякого доктора могу прописать ведёрную клизму для освежения памяти!
— Она, — решил Хенг. — А ты, чем ругаться, кино вот лучше посмотри. Интересное.
Кино представляло собой запись с камер двух зондов, сопровождавших нас на место встречи и обратно. Мужчины были настолько зверски серьёзны и смотрели на меня так напряжённо, что я даже не стала комментировать вид нашей группы cо стороны, ожидая того самого момента, когда случится это. Вот мы идём. Вот поляна. Вот розовый медведь, здоровенная всё-таки дура. Вот…
— Не поняла, — пробормотала я. — А где?..
— Ты дальше смотри, — отмахнулся Никвас.