а есть обычным.
— Че встал? — Вирджил подтолкнул Диму в плечо, — заходи.
Лукшин повернулся и увидел, что Вирджил уже открыл одну из выходящих в коридор дверей и ожидающе стоит возле нее. Дима зашел внутрь, огляделся. Обычный кабинет — два стола, два компьютера, несколько шкафов. Вот только окон нет.
— Садись, — Вирджил подкатил к одному из компьютеров второе кресло, сам уселся перед экраном и положил ладонь на мышку. Экран засветился и потребовал ввести пароль. Вирджил вздохнул, глядя в потолок почесал пятерней в затылок, быстро набрал пароль и полез куда-то в закрома системы. Дима с интересом следил за его действиями. Видно было, что Вирджил в общении с компьютером не новичок, Дима едва успевал следить за его действиями. Похоже, он зашел по сети на какой-то сервер, мелькнули какие-то каталоги, потом был еще громадный список каталогов и за те полсекунды, что Вирджил выбирал нужный, Лукшин успел сообразить — названиями каталогов служили даты и Вирджил выбрал как раз сегодняшний. В каталоге обнаружился обширный список файлов с цифровыми названиями. Значок возле каждого файла свидетельствовал о том, что файл является видеозаписью. Дима нахмурился, какая-то мысль мелькнула у него в голове, но тут Вирджил выбрал один из файлов и открыл его.
Видеозапись начиналась с того, что камера смотрела в потолок. Потом в кадре появлялось мужское лицо. Очень странное лицо. У лица были большие выразительные глаза под аккуратной прической, здоровенный мясистый нос и тонкие ярко-красные губы. Все эти черты были словно наклеены на четкий розовый овал. Рядом с лицом висела надпись — «Доктор Борис Семеш». Дима нахмурился и понял, что лицо ему знакомо — это был тот самый врач, что снимал с него томограмму. Вот только картинка выглядела вовсе не как его фотография, а скорее как злобный шарж.
— А… — сказал, начиная понимать, Дима, — а говорили, не как вид из глаз.
Вирджил ничего не ответил, только хмыкнул. Прокрутил видеозапись где-то до половины. Снова хмыкнул и откинулся на спинку стула. Теперь видеозапись изображала какой-то темный коридор и стоящего в нем человека. Лицо человека опять было похоже на карикатуру — еще более злобную, чем в случае с доктором, одет человек был во что-то неопределенно-серое. Стена сзади тоже была серого цвета, на ней Дима с удивлением увидел несколько надписей, — «желтый металлический сайдинг», — в паре мест, — «вмятина», — в одном месте, — «грязное пятно». Рядом с человеком висела надпись «Миша майор милиции Федосов».
— Эта чья запись? — спросил Дима негромко, но тут, заставив его вздрогнуть, из динамиков зазвучал знакомый голос:
— Миша, ты меня прости, но это звучит, как полный бред.
Федосов нарисовано улыбнулся и ответил:
— Помнишь, как говорил Шерлок Холмс? Если…
— Помню-помню, — перебил его Барон. Изображение майора вдруг рывком придвинулось. По низу экрана пробежали какие-то надписи, из динамиков прозвучал сдавленный всхлип.
— Прости, Миша, — сказал голос Барона, потом исказившееся лицо Федосова сползло вниз. «Камера» отодвинулась. Майор лежал на черном полу с надписью «асфальт» и на его сером плаще расплывалось красное пятно.
— Это что же? — потрясенно сказал Дима, — он… убил?
Вирджил ничего не ответил, но Дима и не ждал ответа, продолжая расширившимися глазами следить за происходящим на экране. Там мелькали ступеньки лестницы — человек поднимался наверх, к свету. «Переход», — сообразил Дима, — «а это, видимо остановка…о!». К остановке подъехал троллейбус — почти как из компьютерной игрушки. Была на нем реклама «Колдрекса», покрытая нарочитым налетом грязи, у него был номер «10» и за плоским стеклом сидел нарисованный усатый водитель. Рядом с яркой надписью «колдрекс» значилось — «мелкий текст». А за троллейбусом текла река машин. Неопределенно-бесформенные, некоторые из них вдруг периодически обретали цвет и превращались в машину знакомой марки, некоторые так и оставались серыми. Из открывшихся дверей вышло неопределенное количество неопределенных людей, по экрану опять пробежали надписи, после чего камера прыгнула внутрь троллейбуса.
— А почему все такое странное? — спросил Дима, не отрывая взгляда от экрана. Там в это время Барон залезал в телефонную книжку знакомого Диме телефона. Вот «Нокия» выглядела почти как фотография — детально и четко — вплоть до потертостей на клавиатуре и царапин на экране.
— Мозг — очень сложная штука, — отозвался Вирджил, — он не запоминает картинку попиксельно, как фотоаппарат. Он раскладывает все на объекты и сохраняет картинку как набор ссылок на эти объекты. Многое зависит еще от того, внимателен в этот момент человек или рассеян, смотрит на какой-то отдельный объект или просто перед собой, ну и так далее. Поэтому предметы, на которые человек обратил внимание, запомнятся более-менее подробно, а некоторые…
Барон в это время звонил абоненту по имени «3». Увидев это, Дима слегка вздрогнул и скосил взгляд на Вирджила — не заметил ли он Димину реакцию. Но Вирджил молча смотрел в экран.
— День добрый, — сказал голос Барона, — проблема с газетой решена.
— Понятно, — отозвался другой голос, — и каким же образом она решена?
— Виктор, — сказал Барон, — если тебе так хочется, завтра сам посмотришь.
— Да и так догадываюсь, — голос Виктора выражал сильное недовольство, — я, тебе что приказал? Не убивать!
— Другого варианта не было, — сказал Барон желчно, — и — мы еще не победили. Поэтому приказывать тебе пока рановато.
— Мне это не нравится, — после некоторого молчания сказал голос, потом зазвучали короткие гудки.
Дима несмело потянулся к мышке.
— Можно? — спросил он.
— Пожалуйста, — Вирджил убрал свою руку. Дима остановил видеозапись и чуть-чуть отмотал назад.
— Что это за надписи?
— Которые?
— Все.
— Я же говорил, мозг хранит все ссылками и образами. Зачастую — словами. Эти надписи — просто обозначения объектов за окном. Оператор сейчас занят разговором и почти не обращает внимания на происходящее вокруг, поэтому четких образов нет. Эти надписи — ссылки на тех, кого оператор в этот момент не видит, но отслеживает. «Вроде контролер, мужик с черной сумкой» Вот эта надпись — «Андрей чистый третий» — это ссылка оператора на того, чей голос мы слышим из телефона.
— Оператор? — перебил Дима.
— Жаргон, — пояснил Вирджил, — имеется в виду, конечно же, тот, чью запись мы смотрим.
— Что значит «чистый третий».
— Ссылка. Понимаешь, то, что ты видишь — не копия той записи, что хранится в мозгу, а результат ее расшифровки. «Андрей чистый третий» — означает, скорее всего, третьего координатора Андрея Бесчестных. Поверхностное сканирование не отслеживает глубокие ссылки, но это, при желании можно сделать специально, тогда ссылка будет развернута и мы увидим всю информацию, которую оператор помнит по этой ссылке. У нас это называется «Досье».
— А это?
— Это мысли оператора. То, что здесь по низу проскакивает — ощущения, фоновые мысли, ассоциации.
— Понятно, — Дима вздохнул и посмотрел на Вирджила. Наверное, будь эта запись больше похожа на видео, а не на помесь дешевого мультфильма с дешевой компьютерной игрой, она произвела бы большее впечатление. А так — Дима никак не мог отделаться от впечатления, что его разыгрывают.
— Он убил майора милиции? Зачем?
— Майор пронюхал про Машину. Можешь сам послушать — там, чуть раньше.
— И ему за это ничего не будет?
Вирджил молча пожал плечами. Дима вздохнул:
— Ну, нормально. А мне вы это зачем показали? А вдруг Барон узнает, что я это смотрел?
Вирджил хмыкнул.
— И что? Ничего тайного, помнишь? Эти файлы тут для того и лежат, чтобы их каждый мог смотреть.
Лукшин поежился.
— А я разве…
— Ну, — Вирджил поморщился, — не совсем, конечно. Ты еще вроде как не допущен, но ничего страшного в этом нет. Довольно скоро просмотр записей будет одной из твоих обязанностей. А конкретно эту запись я тебе показал, чтобы ты сделал себе некоторые выводы.
Дима задумался. А вот интересно…
— Кстати, — сказал он, стараясь говорить равнодушно, — а ведь Барон — не похож на «чистого».
— Ага, — кивнул Вирджил.
— Но он же начальник? Или нет? Ничего не понимаю, — Дима обхватил голову, — или он просто киллер?
— Мы еще не победили, — мягко сказал Вирджил, — и если поставить «чистых» у руля сейчас, то победить мы в принципе не сможем. Потому что «чистые» — альтруисты и человеколюбы, а противостоят нам «гнилые», для которых единственная человеческая жизнь, представляющая ценность — их собственная. Управление сейчас осуществляет совет координаторов — десятеро «чистых». Но есть еще несколько человек, чья задача — привести этот совет в кремль, поставить у руля и запустить механизм управления. Любыми средствами.
— Он врет, — убежденно сказал Дима, — так он и пойдет картошку сажать, когда вы победите. Да ни за что!
Лукшин не пояснял, кого он имеет в виду, но Вирджил догадался.
— Если и врет — то самому себе — тоже. Мысли в записи также сохраняются. И все люди его уровня обязаны проходить ежедневную просветку. Если кто-нибудь из них использует свою власть в личных целях, то… — Вирджил демонстративно провел пальцем по шее… — В принципе, Барон мог привлечь для акции какого-нибудь исполнителя рангом пониже, но во-первых, чем длиннее цепочка, тем выше риск, а во-вторых — чего такого-то?.
Дима резко выдохнул и удивленно покачал головой.
— Дичь какая-то. Средневековье. Чтобы человек высокого положения сам…
— А что тебя удивляет? Думаешь, никто из тех, кто сидел и сидит в высоких кабинетах, никогда не убивал людей? Не поднимал трубку и не говорил, что, к примеру, Иванов Иван Иваныч, очень ему мешает и надо с этим что-то делать? Или, по-твоему, это не убийство?
Дима пожал плечами.
— Ну так… цивилизованнее, что ли…
Вирджил невесело засмеялся.
— Цивилизованнее? Ну, скажешь… Хотя, в чем-то ты прав. Для западной модели цивилизации, утверждающей, что купить можно все — данное явление довольно характерно. Действительно, зачем самому марать руки, когда смерть ненужного человека можно просто купить, и — чаще всего — остаться безнаказанным. Но тебе не кажется, что это характеризуют цивилизацию не с лучшей стороны?