Только дали мне этот номер, как эти разведчики пошли звонить!
И вот что интересно, я раньше думал, что они в штатском ходят. Нет. Первый же, кто позвонил, стал расспрашивать: какая у меня грудь, талия, длинные у меня ноги или нет. Видимо, для формы мерку снимать…
Причем, форма такая, необычная. После него другой позвонил, видимо, не знал, что мне еще форму не сшили, и приказывает:
— Надень пояс!
Ну, у меня еще с армии остался такой пояс, знаете, со звездой. Надел.
А он мне:
— Теперь к нему чулки в сеточку и лифчик…
Ну, приказ есть приказ. Одолжил у соседки, надел… Ну, я вам скажу, если это летняя форма, то еще куда ни шло, но ведь зимой в такой холодно. Конечно, может, на зиму им другие лифчики выдают, на каракуле, как папахи…
Но ведь ясно, что такая форма в глаза бросается, что враги посмотрят на меня в колготках и сразу поймут, что я сотрудник ФСБ…
Я тому, кто звонил, это хотел сказать, а потом подумал: «Может, я не прав? Ведь вот я ходил до этого в поварском колпаке, но никому же не приходило в голову, что я готовить умею…»
Теперь жалею, что не сказал, может, у них всех этих последних провалов бы не было — вон их сколько в Америке разоблачили, небось все в лифчиках по ЦРУ и Пентагону ходили…
Конечно, дураки в любом деле есть. Ну вот скажите: зачем разведчику строевая подготовка? Так ведь звонят, говорят:
— Надень высокие сапоги на каблуках, походи, а мы послушаем… Только, когда ходишь, обязательно так попкой покрути…
Я даже не стал спрашивать зачем, и так ясно: тренировка, чтоб в тебя не попали, если сзади стрелять будут. Ну, не глупость?
Если силовые структуры такими вещами занимаются, могут они с преступностью справиться?
Бандюги вон совсем обнаглели — уже по телефону грабят…
Мне тут позвонили.
— Раздевайся, — говорят, — снимай все!..
То есть они, видимо, чтоб время не тратить, сначала всех обзванивают, раздевают, а потом просто объезжают, вещи собирают…
Я часа три голый просидел — никто не приехал. Или совесть заговорила, или испугались, узнали, что я из разведки…
Хотя чего им бояться? Они по телефону грабят, а милиция их тоже, похоже, по телефону ловит. Тут один позвонил.
— Ух, — говорит, — я б на тебя сейчас наручники и хлыстом или дубинкой…
Я говорю:
— Это вы номером ошиблись, если дубинкой, это вам не ко мне, это вам в Белоруссию на демонстрацию надо…
В общем, за все время из разведки по делу только один позвонил. Видимо, связник.
Он так и сказал:
— Мечтаю с тобой в связь вступить, но никак не могу дозвониться…
— Конечно, — говорю, — все время ваши с глупостями…
Ну, этот связник тоже хорош! Помешан на конспирации!
— Tы, — говорит, — спиной повернись, это моя любимая позиция…
Ну, это чтоб лица моего не видеть, чтобы, я так понимаю, если его захватят, под пытками меня не выдать.
И еще:
— Я, — говорит, — буду звать тебя Зиной. Это мое любимое имя…
В общем, дал мне кличку и успел сказать, что, если его жена в комнату войдет, он трубку повесит. И повесил. Видно, она как раз вошла, а он ей не доверяет, подозревает, что она на врага работает…
Я даже не успел сказать, чтобы он не волновался в связи с обрывом связи, потому что у меня телефон с определителем номера…
Звоню ему — она подходит. Я говорю:
— Мужа позовите, пожалуйста.
Она:
— А кто его спрашивает?
Ну, я ж не буду говорить, что коллега по разведке, раз он ее подозревает…
И я условным языком, чтоб она не догадалась:
— Это Зина в колготках и лифчике… Скажите, что я повернулась спиной, стою в его любимой позиции и жду звонка…
В общем, заморочил ей голову! Пусть думает, что это просто женщина звонит.
И вдруг слышу, она ему: «Получай, изменник!»
Интересный подход, да? Он работает на любимую Родину, она — на Запад, и он еще — изменник!
И тут слышу в трубке — какой-то удар! Я как кулинарный профессионал сразу определил: сковородкой, тефлоновой, фирмы «Цептер»…
Эта «цептер» действительно как в рекламе: ее попробуешь — и ничего больше не захочешь. Одного удара достаточно…
В общем была у меня одна опасная профессия — сменил на такую же…
Старик (бросаясь к телефону, набирая номер). Опять этот кран! Опять в диспетчерскую! Але-але-але?
Она. Але-е-у… Все, что только пожелаешь, будет в нашем сексуальном разговоре…
Старик. Але, это ДЭЗ?
Она. Да, это Дэз, это твоя маленькая Дэзи… (В сторону.) Вот козел, наши его уже не волнуют, иностранку подавай…
Старик (с подозрением). ДЭЗ?.. Какой у вас номер? Шестой?
Она. Да, у меня шестой номер. Сегодня сбудутся все твои самые сокровенные желания…
Старик. У меня одно сокровенное желание: построить вас там сразу всех…
Она. Сразу всех?! Ах ты маленький проказник!
Старик. Да! Построить всех, снять штаны… И плеткой по голой…
Она. О, так ты садист! Тебе нравится причинять боль! Ну, я готова, какие проблемы…
Старик. Какие проблемы? У меня с моим краном проблема!
Она. С твоим краном? Расскажи, какой он у тебя?
Старик. Он у меня такой, который только в ванной стоит…
Она. Только в ванной стоит? А в спальне? Уже нет?
Старик. А зачем мне, чтоб он в спальне стоял? Tы видела, чтоб у кого-нибудь кран стоял в спальне?
Она. Tы прав. В последнее время мало у кого в спальне…Честно говоря, да и в ванной тоже давно не видела, чтоб у кого-нибудь кран стоял. Я про это только в книжках и кино…
Старик. В книжках— Ты что, новенькая? Студентка? На практике? Ты вообще кран когда-нибудь видела?
Она. Да, я новенькая! Ты у меня первый… Я никогда не видела кран! Расскажи, какой он из себя?
Старик. Да обыкновенный, так, сантиметров сорок, чтоб мог от ванны до рукомойника дотянуться…
Она. От ванны до рукомойника?! Ничего себе обыкновенный…
Старик (с подозрением). А что это ты удивляешься, если никогда не видела? Голову мне морочишь? Это точно ДЭЗ? А то я с этим чертовым краном всегда не туда попадаю…
Она. Не волнуйся, я помогу твоему крану попасть в нужное место…
Старик. Да его место на помойке давно!..
Она. Такой кран и на помойку?.. Я уверена, мы сейчас его покрутим, оживим…
Старик. Вот! Вы всегда так! Только резинки на нем поменяете, и все…
Она. Ты хочешь, ну… чтоб мы без резинки?
Старик. Я новый хочу! А этот старый! Он у меня уже три года стоит!
Она. Ничего себе старый — три года стоит! Неужели у тебя так давно никого не было?..
Старик. Да в том-то и дело! Ну сколько раз я вашим говорил: «Ну зайдите, хоть посмотреть на него!»
Она. О, ты любишь, когда на него смотрят?.. Как бы я хотела на него посмотреть…
Старик. Вот ты одна, кто заинтересовалась! А я сколько звонил по телефону — ни одна зараза от вас ко мне не пришла!..
Она. Не бойся: ну как от нас к тебе может прийти зараза?.. Тем более по телефону..
Старик. Что-то я не пойму… Или у нее что-то с головой или у меня… (В трубку.)Ты не больная, случайно?
Она. Да нет же, глупенький, не больная… Ой, какие вы все-таки, мужчины: сам боится, а хочет без резинки. Не бойся, иди ко мне…
Старик. Что-о?! Идти к тебе? Я из-за крана в диспетчерскую топать должен?! Ты смотри! Новенькая, а уже наглая!
Она. Груби мне, груби! О, как я люблю сильных и грубых! Говори мне грязные слова… О, как ты меня возбуждаешь…
Старик. Это ты меня возбуждаешь! У меня тут, понимаешь, кран прямо раскаленный! Дотронуться нельзя, а она…!
Она. О, он раскаленный! Я схожу с ума!
Старик. Это я схожу! Из него брызжет во все стороны! Я уже весь мокрый!..
Она. Я тоже уже вся мокрая…
Старик. Не знаю, как ты, а у меня уже ботинки промокли! Я носки снял!..
Она. О, ты уже раздеваешься. Что еще ты снял? Говори, говори…
Старик. Да что там говорить — тут делать надо! С разговорами пора кончать!
Она. Я уже… От одного твоего голоса…
Старик. Вот! Давно пора с этим заканчивать! А то небось, думаешь, на вас управы нет? Я ветеран! Участник Отечественной!.. Да у меня такой конец есть на самом верху — даже не представляешь!.. И не один!
Она. Конец? На самом верху? И не один?! Действительно, даже не представляю… (В сторону.)Вот урод… Как же он шапку носит? Это ж даже летом в ушанке надо ходить… (В трубку.) О, как бы я хотела быть сейчас рядом с тобой…
Старик. Да ты-то мне на хрена? Лучше пару мужиков пришли…
Она. Пару мужиков?
Старик. Да! Я только мужикам доверяю свой кран крутить…
Она. Я не пойму — какая у тебя ориентация?… Старик. Никакой у меня ориентации — здесь все в пару, ничего не видно! Все стены залило — мужиков давай… Она. Но у нас тут нет мужиков, здесь только я и Люся, моя напарница.
Старик. Ну и что мне теперь делать с обоями…
Она. А ты хочешь с обоими? Со мной и с Люсей? Старик. Ну, если нет мужиков — хоть вы приезжайте! Она. О, как мы хотим! Но мы не можем — это только секс по телефону..
Старик. Зекс? Какой зекс? (Хлопает себя по лбу. Айн, цвай… Зекс! Немцы! В диспетчерской!.. Конечно, наши б сразу приехали кран поменять. А эти, видать, за Курскую дугу мне мстят… Але! Фройлен! Фройлен Дэзи!
Она. Я здесь!
Старик. Вот там и оставайся! Я сейчас сам к тебе… (В сторону.) Где-то у меня тут с фронта «лимонка» оставалась…
Мир, как известно, делится на пессимистов и оптимистов. Как понять, к какому виду относится тот или другой человек? Очень просто — с ним надо выпить. Это известно: если человек смотрит на бутылку и говорит, что она еще наполовину полная — оптимист, если говорит, что уже наполовину пустая — пессимист. А если вообще пить отказывается, значит, он не пессимист, не оптимист — он просто в завязке…