Мистика? Колдовство? О нет! Человек в джинсах не верил ни в черта, ни в амулеты! Только расчет! Первый начальник Гудкова сбросил трех отчаянных молодцов с обветренными от бесконечных прогулов лицами. Гудков удержался: стал болеть за любимое начальником «Динамо». Со вторым он болел за «Спартака», а когда этот второй покинул высшую лигу номенклатуры, стал болеть с третьим…
Гудков умел многое такое, что не снилось даже огрубевшим в прериях ковбоям. Кто из них, способных по ржанию пегой кобылы определить, насколько разбавлено пиво в таверне «Лошадиный зуб», мог, так же, как Гудков, вдруг, с ровного места, превратиться в страстного филателиста или любителя бега трусцой, в зависимости от вкусов начальства?
Кто из ковбоев мог так, как Гудков, примчать директору ящик пива жарким днем, ловить с ним холодной зимой рыбу или осенью женихов для перезрелой директорской дочки?
Кто еще был таким же метким и мог, прицелясь иголкой в игольное ушко, вышивать крестом вместе с женой директора?
Кто еще был таким же сильным и мог закатывать по сто банок в день вместе с директорской тещей?
Но схватка, что предстояла ему сейчас, была ни на что не похожа. У новенького, кажется, не было решительно никаких побочных интересов! Даже место молоденькой грудастой секретарши заняла старушка, работавшая еще с Лениным! Было больно смотреть, как она поднимала телефонную трубку двумя сухонькими дрожащими ручками.
Вот почему был бледен сейчас Степан Гудков. Вот почему, когда настал час родео, десятки злорадных сослуживцев устремились к замочной скважине в двери директорского кабинета. И топот их ног напоминал гон дикого табуна…
…Директор посмотрел на Гудкова бешеным взглядом мустанга, потянул ноздрями воздух и поднялся из кресла на ноги. Мышцы Степана напряглись.
— Где проект? — спросил мустанг, нетерпеливо перебирая бумаги.
Осторожно, следя за каждым движением противника, стараясь не вспугнуть. Гудков, словно дуло винчестера, протянул вперед рулон.
Мустанг дернул шеей:
— И это жилой дом? Ни окон, ни дверей! Не дом, а огурец!
Гудков напружинился, готовый отпрыгнуть в любую секунду:
— Ваши ассоциации мне понятны. Вы, видимо, тоже консервированием огурчиков увлек…
Мустанг взвился на дыбы:
— Еще раз спрашиваю: где окна?!
Вот она, смертельная секунда! Ошибись — и затопчет! Затопчет! Уже чувствуя разгоряченное дыхание мустанга у себя над ухом. Гудков произнес:
— Ну, забыл… Такое горе ведь — «Спартачок»-то наш…
И снова ошибка! Мустанг пошел кругами вокруг стола, выплясывая какой-то дьявольский танец смерти:
— Прекратите делать из меня папуаса! Я в последний раз…
Но Гудков не дрогнул. Восемь лет езды на директорских шеях — о, это что-нибудь да значит!
— Вы о каком папуасе? С марки Новой Гвинеи? С бубном в зубах? Я ведь, знаете, тоже увлекаюсь филат…
На губах мустанга появилась бешеная пена:
— Довольно! Вот ручка, бумага, пишите заявление!
Прыжок — и Гудков почувствовал себя на коне:
— Понял! Будем играть в слова? Пишу: «за-яв-ле-ни-е». Посмотрим, кто больше составит… Так, «вал», «зал»…
Грудь мустанга заходила часто-часто… Он иноходью побежал вокруг стола, а человек не давал ему опомниться, он словно слился с иноходцем, шел за ним след в след модной трусцой…
— Кис, хорошо, следим за дыханием…
Обессиленный мустанг рухнул в кресло, удары стреноженного сердца гулко отдавались в тишине…
— Сердечко-то болит? — участливо поинтересовался Гудков.
Мустанг устало кивнул седеющей гривой.
«Значит, проходит вариант «Здоровье», — подумал Гудков.
— Да-а, у меня ведь тоже… У вас под левую лопатку отдает?
Мустанг снова кивнул.
— И у меня отдает…
Мустанг совершенно человеческим взглядом с интересом посмотрел на Гудкова:
— А вы что принимаете?
— А вы?
— Я…
— Да что вы! А я…
Спустя час качающейся походкой ковбоя Гудков вышел из кабинета. Он был без хлыста, крупные капли пота блестели на лбу. Десятки пар глаз смотрели на него…
Гудков с отвращением выплюнул таблетку валидола.
— Ну как? Как он? — обступили его сослуживцы.
Гудков показал большой палец.
— Вот такой жеребец! Будем дружить! — коротко бросил Гудков и пошел к своему корáлю на третьем этаже Горпроекта…
«Охота на лис, охота на лис»… Ну, кто знал, что это радиоигра?
Иду — смотрю объявление: «Записывайтесь в секцию охоты на лис…»А у меня как раз мехового ничего нет… «Дай, — думаю, — запишусь!»
В указанном месте сидел маленький длинноносый человек и всех записывал. Подхожу, говорю:
— Записывайте! Семенов Николай Петрович, сорок восьмой, второй рост, голова пятьдесят шестая…
Этот, который пишет, посмотрел на меня:
— А при чем тут ваша голова?
— Так мерзнет же!
— А я при чем, что она у вас мерзнет, я что, дую на нее?
Я говорю:
— Ну, ладно, темнить-то не надо — шапчонку лисью сделаешь?..
Он смеется:
— Вы не так поняли! «Охота на лис» — это такая игра…
Я говорю:
— Это для вас игра! Для меня шапка — дело серьезное… Так, без шапки, и менингит на голову получить можно…
— По-моему, вы его уже получили, — говорит. — Последний раз объясняю: в лесу — человек с передатчиком, это и есть «лиса»! Ясно?
— Ясно, кличка «Лиса», сидел, значит…
Длинноносый даже отвечать не стал, только вздохнул и опять забубнил:
— В лесу — «лиса» с передатчиком, а вы со своим приемником идете в лес…
— Ага, — говорю, — со своим приемником! Будто бы я его в ремонт несу. Все ясно! А то действительно, скажу, что за шапкой иду, столько народу увяжется, я представляю!.. А так, мол, просто пошел в лес, починить приемник… Скажите, уважаемый, значит, мне нужно этого типа найти и сказать, что я от вас пришел?
— Зачем?!
— Ну что же он — так, первому встречному, шапку и даст?..
Носатый стал весь красный, схватил себя за нос, покрутил… Видимо, он так приходил в себя. Потом сказал сквозь зубы:
— Ну… Ну вы экземпляр! Двести человек записалось, но такого — первый раз вижу!..
А я про себя думаю: «Двести человек! Не за просто ж так они по лесу бегают, этого придурка с передатчиком ищут! Да вообще — что его искать? Жрать захочет— сам домой прибежит… Не-ет, видно, тут, кроме шапки, еще какой-то приз — может, полушубок, может, сапоги…»
В общем, я понял, что стою на верном пути, не зря сюда пришел…
На следующее утро выдали мне наушники, антенну, потом этот носатый подходит:
— Как в наушниках услышите «пи-пи-пи» — значит, засекли «лису», бегите в том направлении… Ясно?
— Ясно…
— Тогда снимайте брюки — и вперед…
Мне так обидно стало:
— Брюки? Это что, в залог? За наушники?.. Не доверяете?
— Какой залог? Просто у нас форма такая — все бегут в трусах! И вы бегите! Уже старт дали!..
Ну, бегу… Народ у нас еще дикий, конечно… Собрались, смотрят… Один показывает на меня, говорит:
— Да это, кажись, из Красновки, алкаш… Видишь— штаны пропил, телевизор, теперь антенну из дома понес!..
Вбегаю в какую-то деревеньку, орут:
— Почта приехала! Почта приехала! «Комсомолку» давай! Давай «Гудок»!..
Ну, я и дал:
— У-у-у!..
— Ты чего? Чего гудишь? Всех кур разбудил!..
— А что вы меня обзываете? То гудком, то почтой какой-то… А я вам не почта! Я — радио!.. Я сверху сиг налы принимаю…
Какая-то бабка спрашивает:
— С самого верху? Ой, сынок, прими сигнал, узнай там наверху: продукты дорожать будут?
— А машины?
— А как с облигациями будет?
В общем, достали меня, я уж хотел от них назад в лес поворачивать. И вдруг слышу в наушниках:
Пи-пи-пи…
Засек! Причем где-то рядом!
Поворачиваю налево:
Пи-пи-пи…
Бегу, в наушниках еще громче:
Пи-пи-пи…
Подбегаю к какому-то дому, в ушах прямо как будто громкоговоритель:
Пи-пи-пи!..
Вбегаю в дом — мамаша годовалого сынка на горшок сажает:
— Пи-пи-пи! Ну, ты писать будешь или издеваться надо мной?..
Стою посреди комнаты, в трусах, ничего не понимаю…
Тут какой-то мужик здоровый заходит, с вилами, и тоже в трусах. Покосился на меня и сразу к женщине:
— Ну, милая, вот я тебя и засек!..
Я говорю:
— Что значит — «засек»? Простите, но я первый прибежал! Так что, мой дорогой, за мной будете…
Мужик заревел, как разъяренный бык:
— Что-что? Да я — муж!..
Я говорю:
— В спорте все равны! Так что — за мной вставайте…
Мужик так и сел, вместе с вилами.
— Поздравляю, — говорит, — Аня… К тебе уже в очередь записываются…
— Да, — говорю, — нас двести человек записалось.
Ну, тут такое началось — неудобно было насчет лисьей шапки спросить — им не до этого было…
Глава 2Женская логика
Ну, чтобы после чтения первой главы женщины особо не радовались, теперь, для восстановления справедливости, поговорим о них.
Собственно, мы мало что о них знаем, повадки их изучены плохо. Одно ясно: это совершенно особые существа…
Это не юмор, действительно, ученые пришли к выводу, что у женщин совершенно по-особому устроены глаза. Поле зрения женщины гораздо шире, чем у мужчин, она видит примерно на 45 градусов во всех направлениях. И вот представьте: идут по улице муж с женой, а мимо них навстречу — интересная дама. Жене с ее сорока пятью градусами обзора достаточно бросить на даму беглый взгляд, и она уже знает, в чем та одета, как подкрасила глаза, какие сапоги… А бедный муж весь извертится, изоглядывается, будет вертеть головой во все стороны, чтобы разглядеть фигуру, ноги… За что, конечно, тотчас схлопочет от своей спутницы…
По утверждению тех же ученых, у женщин гораздо тоньше слух. Поэтому, кстати, они часто слышат то, что им слышать совсем не обязательно…
О женском языке и говорить нечего… Серьезные исследования показали, что мужчина произносит в день около 4000 слов. А женщина, если не выговорится, не протараторит за день 12 000 слов, просто плохо себя чувствует…