А, чье определение «Сократ знаем Богом», и В, чье определение «Платон знаем Богом», то «Л есть вечно» и «В есть вечно» истинно сказыванием через себя (loquendo per se), так как ясно, что само В вечно знаемо Богом, и Вне есть А и не наоборот, и ни одно из этих не есть Бог и один только Бог вечен, поскольку когда говорится: А не есть В и Вне есть А, и ни то ни другое не есть Бог, предикация производится относительно тленных (corruptibilis) субъектов. А когда говорится «А или В есть вечно», предикация производится через себя (per se) благодаря форме, от которой даются эти имена, которая, понятно, называется вечной благодаря вечному знанию Бога. И истина такой речи не требует ни существования, ни со-вечности чего-либо еще вне Бога. Следовательно, точно так же, когда говорится: «это вечно истинно» или «это может сказываться вечно» (enuntiabile aeternum est), предикация производится посредством формы, соотнесенной (correlativa) с речением в Вечном Слове, но ввиду такого отношения не требуется никакого бытия, помимо Бога.
Итак, таким образом дан ответ на приведенные выше возражения, и при этом мы показали, что могущее быть высказанным (enuntiabilia) есть не что иное, как вечные понятия (ratio) вещей в божественном уме. Но, поскольку бытие и истина суть одно и то же, ведь истина, как говорит св. Августин[39], есть «то, что есть [это]», можно исследовать, [верно ли, что], подобно тому как любая истина видима не иначе, как в свете высшей истины, так и любое бытие распознаваемо только в высшем бытии.
Как кажется, можно привести такой пример: текущая вода сама по себе из себя не представляет никакой определенной фигуры, но всегда оформляется фигурой содержащего [ее]. Отсюда невозможно знание и правильное схватывание умом, что эта вода квадратна, если не воспринято и не понято, что фигура содержащего ее квадратна, и если не замечено, что ее фигура приведена в соответствие с фигурой, содержащей и формирующей и поддерживающей в оформлении жидкую воду, и если воду оставить саму по себе, она не удержит данную форму. Равным образом и все тварное, если оставить его самого по себе, как есть ничто, так и будет мало-помалу соскальзывать обратно, в ничто. — И хотя оно не само по себе, но рассматриваемое само по себе обнаружится утекающим в небытие; где или каким образом можно увидеть, что есть, если не в сочетании (coaptatio) с тем, что способствует этому не сползать в небытие, и не в усмотрении, что это поддерживается тем? То есть, как кажется, «быть» для всякой твари — значит поддерживаться Вечным Словом. О коем Слове говорил ап. Павел: «Держа все словом силы своей» (Евр. 1,3). И не может быть истинно познано, что нечто сотворено, если не узреть его в уме, как поддерживаемое Вечным Словом. И так для любого бытия: бытие, прилегающее к первому, кажется некоторым образом первым, пусть даже видящий и не знает, что видит первое бытие; и не явлено последующее бытие иначе, кроме как в сравнении его с первым, которое его поддерживает. — Говорили же мы выше, что здоровый умственный взор, видящий первый и высший свет сам по себе, усматривает в нем все остальное более ясно, чем если бы оно рассматривалось само по себе. — Однако, возможно, для кого-то неясно, что вещь можно видеть в ее прообразе (exemplar) более ясно, нежели саму по себе. Но так как познание вещи двойственно, одно — в самой вещи, другое — в ее первообразе или подобии, и так как подобие или первообраз более ясен по своей сущности (essentia), чем сама вещь, подобием которой он является, более достойное, явственное и очевидное есть познание [вещи] в ее подобии или первообразе. Когда же, напротив, более ясна по своей сущности вещь, нежели ее подобие и первообраз, тогда более явственно и очевидно для здорового умственного взора познание вещи самой по себе, чем познание ее прообраза или подобия. А потому, поскольку божественная сущность есть наиярчайший свет, любое ее познание через подобие более затемнено, нежели [познание] ее через саму себя (per se ipsam); напротив, в ярчайших вечных понятиях тварного, [находящихся] в божественном уме, которые суть ярчайшие первообразы тварного, познание всякой твари более определенное, чистое и явное, чем в нем самом. — Пример же того, что некая вещь более явно видится в своем подобии, очевидным образом обнаруживается и в случае телесного зрения: когда направленный из глаза луч, посредством которого, понятно, наблюдается тело само по себе, переходит в тусклое (obscurum), и когда луч отражается от зеркала к тому же телу, посредством коего луча, понятно, это тело видно в своем подобии, и переходит в светлое (lucidum), это [тело] будет наблюдаться само по себе — затемненным и в своем подобии — ясным[40]. Так происходит, когда в вечернее или ночное время [отражения] деревьев в воде более ясные, нежели [вид] самих деревьев, поскольку луч, отраженный от воды к дереву, переходит в светлое небо, в то время, как луч, направленный на дерево само по себе, переходит в тусклое [пространство] чего-либо затемненного и противоположного. С другой стороны, когда луч, отраженный от зеркала, переходит в затемненное, а луч, направленный на тело, переходит в светлое, вещь будет видна затемненно в своем подобии и ясно — сама по себе.
Приведенные выше определения истины общие для всех истин. Но, если снизойти до единичного, определение одного и того же истинного различно. Ведь истины отдельных вещей суть определения их вторичного и первичного бытия. Так, истина высказывания, благодаря которой высказывание истинно, есть не что иное, как утверждение чего-либо относительно чего-либо или отрицание чего-либо относительно чего-либо. И это определение его первого бытия. — С другой стороны, истина высказывания, благодаря которой высказывание истинно, есть не что иное, как обозначение как существующего того, что существует или как не существующего того, что не существует. И это — определение его вторичного бытия. А потому направленность (intentio) истины, как и направленность бытия, двусмысленна: с одной стороны, [истина] едина для всего истинного и, тем не менее, усвоенная в единичном, различна (per appropriationem diversificata in singulis).
Об истине высказывания[41]
Вещь, которая частично есть или была, или частично будет, не необходимо полностью существует или существовала до завершения (complementum) своего [формирования]. Но когда нечто завершено, с этого момента и впредь оно необходимо есть или было непосредственным образом (simpliciter). Между началом [этого нечто] и [его] завершением оно необходимо есть или было по отношению к чему-либо (secundum quid). — И для случайных вещей, становящихся (fieri) во времени, возможно не прийти к завершению. Например, пусть полное движение из А в B есть С. Между началом и концом движения С, С необходимо по отношению к тому, чем [оно] было, и возможно, что С не будет по отношению к своей части. Также между началом и концом движение С всегда сказывается истинно, поскольку С есть. Однако это бытие не есть завершенное, законченное и определенное бытие, но бытие незавершенное, незаконченное и неопределенное. Отсюда, хотя в середине движения С верно говорится, что само С есть, можно, тем не менее, соответственно сказать: С необходимо было, поскольку, после того, как оно присутствует, часть его прошла и часть будет; правильно сказано, что С частью прошло, поскольку оно есть. Но когда нечто прошло, оно завершено. С, однако, не достигло конца, не прошло и не завершено. И неправильно сказано о С, что оно было, поскольку [дело] обстоит так, что оно еще будет.
Таким образом, понятно, что о чем-либо правильно говорится, что оно есть, но из этого не следует, что оно было. Напротив, оно не могло не быть по отношению к чему-либо от себя (secundum aliquid sui) и может не быть по отношению к чему-либо от себя, что еще будет. Так, например, ныне истинно, что этот год есть, однако тотчас после этого неверно говорить, что этот год был. И если бы время прекратилось раньше, чем завершился этот год, тогда было бы верно, что ныне этот год есть и [никогда] не будет верно, что этот год был. — Но обо всем, что завершено и закончено или было завершено и закончено, немедленно после [завершения], не может не [говориться, что] оно было, наоборот, немедленно после [завершения] необходимо, чтобы это было.
Я полагаю, что истина высказывания (propositio) и мнения (opinio) возможной[42] вещи та же, что и [истина] незавершенной вещи. Ведь истина слова и мнения есть соответствие речи или мнения [о вещи] и [самой] вещи. И это соответствие есть не что иное, как [соответствие] реального бытия (esse in re) тому, что высказывает речь или мнение, а для будущей вещи то, как будет утверждать о ней речь или мнение, в будущем. Итак, истина речи или мнения о будущем есть настоящее утверждение о существовании (existentia) вещи в будущем вместе с существованием вещи в будущем. Но настоящее утверждение речи или мнения есть, и не может [поэтому случится так], чтобы его не было к [определенному моменту в будущем]. Существования же будущей вещи еще нет и может не быть; таким образом, истина относительно будущего в отношении чего-то от себя уже есть и обладает необходимостью, [и, с другой стороны], в отношении чего-то от себя еще не есть и обладает возможностью.
Следовательно, хотя истина суждения «антихрист есть» высказывается истинно, из этого, однако, не следует с необходимостью, чтобы он немедленно [после этого] уже был, поскольку истина его бытия не закончена и не завершена. Ведь установить (ponere) необходимость этой истины то же самое, что установить необходимость утверждения о будущем, что будет, и установить необходимость существования будущей вещи. Итак, любое из таких высказываний, как «антихрист будет», «антихрист есть грядущий», не необходимо истинно, но возможно, поскольку какое-либо подобное высказывание может оказаться ложным. — Но истина этих [высказываний] есть