), сладкий миг вдовства никак не наступал.
В карикатуре Михаила Битного[184] 1966 г. печальная «Василиса-то Прекрасная позарилась на богатство, вышла замуж за Кащея, а он бессмертный». Подчеркнуто ухоженные, отлично одетые и модно причесанные «охотницы за мужьями» выгодно отличаются от толстых теток в тапках, халатах, бигудях и со скалками для воспитания загулявших мужей. На «Портрете жены» Николая Соколова – одного из троицы Кукрыниксов (1959) – и вовсе изображена двуручная пила. Интересно, как отреагировала на эту публикацию супруга Николая Александровича?
Модные накрашенные хищницы («Удачная охота», Э. Вальтер[185]) заинтересованы в «весомой сберкнижке» (24/1980), номенклатурных благах, жилплощади в столице, служебном автомобиле, возможности «достать» импортную вещь, которые прилагаются к выгодной партии. Поэтому-то и смотрят они на мужчин через очки-кошелечки (Л. Самойлов, 1964),[186] и обвиваются вокруг номенклатурного мужа «норкой супружеской»[187] (Б. Ефимов, серия «Крокодильская зоология»).
Иногда, впрочем, они просто хотят «женского счастья», то есть замужества, и через него – повышения социального статуса, которое в демографических послевоенных условиях было своего рода лотереей: «Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят». Кстати, коварные разлучницы не обязательно моложе законных «половин»: вспомним, хотя бы колоритную Раису Захаровну в исполнении Людмилы Гурченко из комедии «Любовь и голуби» (1985, реж. В. Меньшов); их оружие – победительная женственность, восхитительная фигура и цепкие коготки, не оставляющие намеченной жертве ни одного шанса. С амуром на поводке, в модной дубленке и сапогах-чулках – как противостоять такой? Впрочем, даже женственность и красота спасают не всегда (М. Битный, 35/1973): «Мой-то кот к какой-то выдре ушел», – недоумевает прелестная кошка. Умеющие хорошо устроиться дамы в образе лисиц даже попадают на обложку (В. Чижиков, 03/1971).
Иллюстрированный адюльтер в «Крокодиле» – явление редкое, как и в принципе изображения пребывания мужчины и женщины в одной постели.
По дороге он [Коппола] спросил:
– У вас в фильме герой полтора часа изменяет жене. Были проблемы?
– Нет.
– Странно… Вчера мне ваши коллеги жаловались, что в советском кино ничего показывать нельзя. Это не так?
– Кое-что показывать можно, но не все…[188]
Носатый неверный муж звонит из автомата домой, сочиняя, что «задерживается на месткоме», рядом потупила глазки стройная хорошенькая сотрудница[189] (Л. Софейртис). Фельетон Никиты Богословского (05/1977) «О морали, семье и браке» повествует о приключениях незадачливого лектора по вопросам брака и семьи, который неосторожно повез в командировку свою знакомую, «некую Люсю» (или Нюсю?) и поселил ее в своем номере, воспользовавшись при прописке в гостинице паспортом своей законной супруги-домохозяйки. Читателям, родившимся уже после распада СССР, нужно напомнить, что в советских гостиницах «не полагалось прописывать в одном номере двух разнополых лиц, не состоявших в родственных отношениях»[190]. Далее история о пропавшем паспорте вскрывается, разъяренная супруга звонит в гостиницу, узнает о «личной жене», достает билет в бесплацкартный вагон и налегке едет карать. Занавес. В иллюстрации дородная немолодая Алла Митрофановна противопоставлена очаровательной и коварной брюнетке Люсе, целомудренно укутанной одеялом до подбородка.
Рентгеновский снимок сердца покорителя сердец. Рис. М. Битного. «Крокодил», 1955. № 20. С. 7
В отличие от меркантильных хищниц, в карикатурах «Крокодила» мужчины более бескорыстны в своем стремлении завоевывать женские сердца. Их больше интересует количество жертв, чем их «качество», то есть материальные блага, прилагающиеся к невесте. Может быть, так происходит из-за чувства мужской солидарности художников? Это «Рентгеновский снимок покорителя женских сердец» (М. Битный, 20/1955); диалог молодых людей в карикатуре Б. Лео («– Кому ты вчера на бульваре объяснялся в любви? – В котором часу?», 31/1956); «восьмая Марта» Е. Шукаева[191]; мучения ловеласа в адском котле («Ах, почему я не был однолюбом!» Б. Старчикова, 31/1980).
Впрочем, есть и исключения. Например, скоропалительный брак стиляги завершается скоропалительным разводом «из-за недопонимания» («Я думал, она будет работать. А она думала, что я!», Е. Шукаев, 1965), жених представляет свою упитанную невесту недоумевающим родителям уже по приезде из загса («Все в порядке – заведует складом!» (Г. Вальк, 09/1977).
Мастер политической карикатуры, заслуженный крокодилец Борис Ефимов на тему «аморалки» почти не упражнялся. Этому были личные причины: как он пишет в книге «Десять десятилетий»[192], долгие годы у самого художника одновременно было две семьи. Над моральным обликом «коллег по цеху» открыто иронизировал в своих работах В. Чижиков[193].
(«– Ну, что тебе сказать про мою жизнь? От бобра бобра не ищут!») Рис. В. Чижикова. «Крокодил». 1971. № 3. Обложка
В 1960-е разводы перестали быть событием, «новый муж» в телефонном разговоре длинноногой красотки перечисляется наряду с новым сервизом и новой шляпкой (Е. Шукаев, 20/1963), а в 1977 году тема разводов и вовсе попала на обложку в карикатуре Б. Савкова, где бывший муж в компании друзей с цветами и возлияниями отмечает окончание супружеской жизни («У нас в последнее время разводы проходят торжественнее и интереснее!»).
Активно в 1970–1980-е гг. редакторы и художники журнала эксплуатировали тему ухода от алиментов. Исполнительный лист превращается в гигантский сачок в руках милиционера («Ловля папочек»[194], В. Жаринов); скрывающихся от уплаты алиментов изображают в виде снежного человека[195] (Е. Щеглов) и даже сравнивают с обезьяной[196] (С. Спасский). Значительно реже визуализировались те, кто не выплачивал алименты престарелым матерям.
В отсутствии других развлечений личная жизнь соседей в коммуналке интересовала многих. С конца 1950-х гг. одним из ключевых мемплексов «Крокодила» стала замочная скважина, которая ассоциировалась с подглядыванием, сплетней, и анонимками. Вышедший в 1972 году альбом «Враги и друзья в зеркале „Крокодила“» (1922–1972)» в ознаменование полувекового юбилея издания поместил сплетников в число мишеней, куда красная сатирическая рептилия целится из лука, рядом с бракоделами, хапугами, расточителями, взяточниками, бюрократами, алкоголиками и очковтирателями («Продолжаю вести огонь», Ю. Федоров, 1960). Интересно, что сплетница – единственный женский образ в этом цирке уродцев.
Сплетницы представали то старушечьим синклитом, заседающим перед подъездом, то отталкивающего вида женщинами, обсуждающими и осуждающими молодежь, то соседками, сующими свои длинные крючковатые носы в дела других. Генрих Вальк изобразил предусмотрительного ухажера, провожающего свою девушку и принесшего бабкам у подъезда автобиографию и анкету[197]. В карикатуре В. Шкарбана 1968 года мама увещевает сына-шалуна, целящегося из игрушечного лука в замочную скважину: «Перестань, попадешь тете Нюре в глаз!»[198]. Именно замочную скважину напоминает безграмотный донос на соседа:
Заевление. Мой сасед морально разложился, не женица, ничего о себе не рассказывает залажил комнату неизвесными книгами завел сабаку негегеиничной пароды, примите меры! А то… («– Вот заявление на соседа принесла». Рис. О. Корнева, 27/1973).
Но склочниками бывают и мужчины: один из них счастлив при виде разведенного моста: «Хе-хе, мостик-то разводится со своей половиной, учтем!» («Радость склочника», Лев Самойлов[199]), другой, в карикатуре «Доброжелатель» 1959 г. прославленных Кукрыниксов, – омерзительный, лысеющий, сизый мужчина, капающий чернильной слюной на черновики анонимок. Его перо с раздвоенным жалом уже произвело на свет очередной анонимный пасквиль с характерной риторикой тех лет:
Хачу остаться неизвестным. Заинтересуйтесь моим соседом. Как человек сигнализирую. Па слухам, т. Иванов женился 20 рас. Праверьте! А его бабушка была фрелина. Березкин с ним подозрительно улыбается. К сему ваш?[200]
Здесь и указание на дворянское происхождение жертвы, и на круг его знакомств, и на моральный облик. Мотив замочной скважины указывает и на то, что вплоть до середины 1980-х значительной части читателей был хорошо знаком «коммунальный очаг», как говорилось в фильме «Покровские ворота», где вынуждены были сосуществовать очень разные люди. Жгучий интерес к личной жизни соседей у некоторых людей был обусловлен еще и тем, что, «подсуетившись», можно было добиться перераспределения скудных жилых фондов в свою пользу. Другие же следили за соседями из любви к искусству. Изящно этот мотив был обыгран в фильме «Стиляги», где соседка наблюдает целую галерею картинок из Камасутры через замочную скважину в двери молодоженов.