Всего через час мы загрузились в грузовик. В кабине поехали родители (я настоял, хотя отец долго отказывался) и Кай — по моей просьбе, как самый доверенный охранник, после того как от комфортного места отказалась Катя.
Просёлок закончился через десяток километров. Началось старое, с колдобинами, но всё-таки асфальтированное шоссе. Стали попадаться указатели населённых пунктов, и мы остановились возле первого, чтобы сориентироваться по бумажным картам, которые тоже были в походных наборах.
3
Самым неприятным в дороге было населённые пункты, которые попадались на пути. Заражение было повальным; а бывшее человеческое жильё, похоже, манило существ, в которых превратились люди. Возможно, потому, что там легко было добыть пищу — мы неоднократно убедились, что они охотно жрали друг друга. Поймать лесных зверей было куда тяжелее.
В этот раз я ехал в кабине. Благодаря режиму я с успехом заменял профессионального штурмана — достаточно было периодически входить в него на несколько секунд, чтобы корректировать путь, ориентируясь на детали местности.
Когда, ближе к вечеру, мы проехали очередную заброшенную и, возможно, разграбленную деревушку под названием Кандры, краем глаза я уловил какое-то движение на обочине. Оно привлекло моё внимание, что было не таким, как уже ставшее привычным угловатое и бессмысленное мельтешение мёртвых людей.
Это было как тень, которая испуганно метнулась куда-то за кусты, когда мы приблизились.
— Притормози! — попросил я водителя, парня лет двадцати, бывшего спецназовца.
Тот послушно замедлил ход.
— Что там? — тревожно спросил он.
— Хочу посмотреть, — ответил я, — останови, пожалуйста.
— Точно? — переспросил водитель. Но нажал на тормоза. Грузовик встал на обочине.
Я не ответил. Открыл дверцу и спрыгнул на пыльный, утрамбованный грунт. Потом двинулся вдоль борта грузовика, доставая ПМ, который заменил мне привычный тюрвинг перемещения.
За кустами был поваленный забор, а в глубине зарослей, в которых угадывался бывший огород, темнел покосившийся сруб. Там, за полу отвалившейся дверью, в темноте, что-то двигалось. И это нечто точно не было ходячим трупом — те вели себя совсем по-другому.
Я осторожно приблизился ко входу. Тут пахло свежим костром и, кажется, чем-то печёным. От мёртвых так точно не пахло.
Доставая фонарик, я зашёл внутрь. Посветил перед собой.
У завешенного плотными гардинами окна, на полуразвалившемся диване сидел мальчишка, лет десяти на вид. Он смотрел на меня огромными глазами, в которых было больше усталости, чем любопытства, удерживая на руках худого кота окраса табби. Кот тоже глядел на меня, недовольно топорща вибриссы.
— Привет, — сказал я, опуская луч, чтобы не слепить ребёнка.
— П-привет, — ответил мальчишка, — так вы наши, — улыбнулся он, — я так и думал! Вы военные, да? Или спасатели?
— Наши, конечно, — я улыбнулся в ответ и сделал два шага вперёд по скрипучим половицам; мальчишка подтянул ноги, ещё сильнее вжавшись в диван, — кто же ещё?
— Ну эти, натовцы, которые бомбы бросали. Мама говорила, они нас оккупировать хотят и буду ещё наземные бои.
Я тяжело вздохнул. Потом попытался снова улыбнуться.
— Мы не военные, — ответил я, — надеюсь, что военных вообще больше не осталось!
— Правда? — у мальчишки даже глаза загорелись, — спасатели, значит! Здорово!
Он встал с дивана и, не выпуская из рук кота, подошёл ко мне.
— Нам остальных вытащить надо будет. Танька испугалась вообще сильно! Поэтому ты со мной не ходи, ладно? А то она не выйдет. Она странная немного… ну, после того как… а Колька маленький ещё. И Димка с ими, и Светка, но…
— Подожди секунду, — перебил я, собираясь спросить, где взрослые, но осёкся, вовремя сообразив что к чему, — подожди. Тебя-то как зовут?
— Я Пашка, — ответил пацан, — а это Борька, — он приподнял кота, который возмущённо мявкнул, — Борька полезный, он крыс ловит. И белок. Белок мы жарить научились. Жалко, конечно, но жрать-то хочется. И Колька голодный был тогда…
— Ясно, ясно! — я поднял руку с ладонью, как бы успокаивая ребёнка, — ничего. Давай найдём остальных.
— Я сам пойду! — ответил Пашка, — а то разбегутся. Димка уверен, что вы враги, даже хотел засаду сделать. А вы спасать-то нас будете? Куда нас отвезут? Там есть вода, можно помыться и кормят, да?
— Буду, — кивнул я, — обязательно буду.
— Только Борька с нами поедет. Иначе мы не согласны. Он полезный, правда! И блох у него нет, он домашний бывший.
— Хорошо, — кивнул я, — давай так, Паша. Я сейчас выйду. Ты сходишь за своими друзьями. А потом я вернусь за всеми вами, идёт?
Пашка задумался.
— Нет, — он помотал головой, — ты не уходи, ладно? А то тебе начальство скажет, что надо кого-то другого срочно спасать. А мы тут останемся.
— Как скажешь, — кивнул я, — только там мои друзья в грузовике на дороге ждут. Они могут за меня волноваться начать. И сюда прийти.
— Это ничего, — улыбнулся Пашка, — главное чтобы не уехали!
Кай появился минут через пять. Уверенно вошёл в дом, не включая фонарик. Должно быть, с его зрением он смог разглядеть меня ещё у поваленного забора.
— Дети? — догадался он.
— Ага, — кивнул я, — несколько человек.
— Хорошо. Заберём, кого сможем.
— Заберём всех, — ответил я, — или я останусь здесь.
— Останемся вдвоём, — согласился напарник, — будем ждать подмогу. Ты тоже понял, что эта гадость не трогала детей?
— Нет, — ответил я, — не понял. Иначе мы бы не останавливались ночью на привал.
— Думаешь, что-то можно сделать?
— Можно и нужно. У нас ещё есть ресурсы Братства. Постараемся спасти всех, кого только сможем найти.
— В городах погибли очень многие. Но даже если уцелело процентов десять населения — их может быть миллион. Или даже больше. И это только в вашей стране. Ресурсов-то хватит?
У меня не было точного ответа на этот вопрос. Я не был настолько глубоко в курсе дел Братства. Возможно, Лев и Таис знали больше. Я помнил, что вроде бы разрабатывались программы по синтезу пищевых продуктов, которые позволили бы планировать длительные космические миссии — но удалось ли их довести до конца я не знал.
— У нас выхода нет, — ответил я, — иначе зачем вообще жить?
Кай подошёл ко мне и сел рядом.
— Ты мыслишь, как марсианин, — заметил он.
— Спасибо, — кивнул я.
В этот момент в дом вернулся Пашка с друзьями. Их было одиннадцать человек. Самому младшему всего три года.
Перед тем, как выехать, мы накормили детей как следует, не жалея запасы. У меня сердце сжималось в ледяной комок, когда я видел, как они едят. Жадно. Едва удерживая пластиковые ложки трясущимися ручонками.
— Всё-таки надо было взять рацию… — вздохнул я, когда подошёл Кай.
— Ты же сам знаешь — тогда это не выглядело хорошей идеей, — он пожал плечами.
— Я расслабился. Слишком полагался на тюрвинги. Думал, что потом такие мелочи не будут иметь никакого значения. А они — имеют.
— Мы будем ехать без остановок, — сказал Кай, глядя куда-то вдаль, где терялась среди леса дорога, — если повезёт, всего через сутки будем на месте.
Я ничего не сказал в ответ.
— Я мог бы полететь на параплане, — сказал Кай.
— Это ничего не даст, кроме дополнительного риска. Наша средняя скорость на грузовике может быть выше, — возразил я, — но, если в дороге не всё будет гладко — тебе придется это сделать.
Кай в ответ согласно кивнул.
Самые младшие дети дальше ехали в кабине с водителем. Я же старался следить за дорогой, включать периодически режим и, если понимал, что повернули не туда — открывал стучал в окошко кабины, жестом указывая правильное направление.
Для детишек постарше мы постарались создать уютные условия в кунге: завалили рюкзаками выгородку, натянули индивидуальные палатки так, чтобы была дополнительная защита от сквозняков, на пол в несколько слоёв положили спальные мешки.
Дети почти сразу уснули — впервые за долгое время в тепле и безопасности. Пашка лежал у борта, отделяющего кунг от кабины, в обнимку со своим котом. Тот на вёл себя на удивление прилично, не пытался сбежать. Возможно, потому, что рядом с ними разместилась Таис. Она не спала, следила за детьми, поправляя походные одеяла, если кто-то из них раскрывался. Кот сразу проникся к ней тёплыми чувствами, может, потому что она не забыла его покормить, а может оценил ее заботу в целом: Таис единственная, кто подумала о том, что коту в поездке нужен будет туалет, и захватила коробку из плотного картона, наполнив ее песком, собранным с обочины.
Самару мы планировали объехать по плотине Волжской ГЭС. Однако этим планам не суждено было сбыться: плотина была уничтожена. Судя по всему, прямым попаданием ядерного заряда.
Чтобы выяснить это, мы подняли один из парапланов для разведки тогда, когда портативные счетчики Гейгера начали давать тревожные показания.
Когда разведчик вернулся, мы как могли закрыли все щели в кунге и на максимальной скорости промчались по объезду Самары. Дорога была на удивление пустынной. Очевидно, что панического бегства из города не было, даже когда началась эпидемия. Сложно сказать, почему — может, власти до последнего сдерживали панику, а, может, жители просто не видели смысла в бегстве, ведь бежать на самом деле было некуда.
Когда миновали опасный участок, водитель остановил грузовик. Мы провели небольшое совещание по дальнейшему маршруту.
Кто-то рекомендовал ехать дальше по правому берегу, через Ахтубинск до Астрахани. Там переправиться легче, малых мостов и паромов больше. А дальше — через Дагестан на Транскавказскую магистраль.
Но я настоял на том, чтобы попытаться доехать до моста в Саратове. Я припоминал из предвоенных раскладов, о которых мне мельком успел рассказать Кай на базе, что там ПВО и ПРО должна была быть мощнее. И раз уж боеголовка сумела прорваться в Самару — другой аналогичный стратегический объект с меньшей вероятностью подвергся удару.