о сейчас спешно пытались привести в порядок.
— Таааак, — протянул Кир. — Если это будет продолжаться, то завтра похоронят не только ваши имитации, но и нас троих тоже, уже в настоящем виде. Что тут происходит?
— Сосудистый спазм тут происходит, — проворчал Скрипач. — И давление стабилизируется только на системе, стоит снять, как всё по новой. Фэб, давай уже, заканчивай. Почему ты не хочешь снотворное?
— Потому что вы меня завтра не поднимите.
— А давай поддержку? — невинным голосом предложил Ит. — Я же в них ходил. И не раз. Ты меня сам заставлял таскать, тебе напомнить, как это было? Их тут полно, я посмотрел. И весьма неплохие, кстати.
— Ит, я не ранен, не болен, это просто на нервной почве, — устало произнес Фэб. — Само пройдет.
— Да что ты говоришь! — всплеснул руками Кир. — Так, всё. Ит, двигай за поддержками, а мы пока систему поставим. И плевать я хотел, Фэб, что бегал у тебя в подчиненных несколько лет. У тебя крыша едет. Если ты хотя бы восемь часов не проспишь сейчас нормально, тебя так и будет мотать. То лучше, ты хуже. Третьи сутки пошли, не дело это. Ох, чую, спать нам тут всем вместе придется… Бертик, давай, ложись, сейчас малохольного подключим, и тоже попробуем прилечь. Рыжий, кровать шире сделать можно?
— Нет, — покачал головой Скрипач. — Это максимум.
— Тогда пойдем, еще одну притащим из второй гостевой. Ну как тут впятером поместиться, да еще и этот с системой?
Система была, конечно, не госпитальная, домашняя. Продолговатый монолитный блок длинной сантиметром восемьдесят, шириной около тридцати, и высотой сорок. Кир хотел сперва поставить два порта, но потом решил ограничиться одним, подключичным, и маской, хотя в маске особенной необходимости не было. Ладно, пока так, а позже маску можно будет снять.
Через час кое-как все-таки улеглись. Фэб, благодаря лекарствам, быстро отключился, остальные какое-то время поворочались, но усталость взяла своё, и все они, наконец, уснули. Причем Берта во сне одной рукой обнимала Скрипача, а с другой стороны ее точно так же обнимал Ит, который, кажется, тоже еще до конца не сумел осознать ни факт их поистине невероятного возвращения к жизни, ни факт встречи с семьей, которую они уже не чаяли на самом деле увидеть. Но главное, думал он, засыпая, куда же, черт возьми, в конце концов, подевались оба их самолета?
Утро началось творчески — разумеется, они проспали, но Эри, Саб, и Шилд, которые легли практически вовремя, встали тоже вовремя, и будить спящих отправился именно Шилд.
Ит проснулся от того, что по его лицу сперва деликатно, а потом весьма настойчиво проехалась лапа, снабженная довольно крупными и острыми когтями. Он с трудом продрал глаза, и первое, что увидел, оказалась сердитая кошачья рожа с распушенными усами. Шилд явно злился, он сидел на одеяле, и нервно подергивал хвостом. Поднял лапу, примериваясь «погладить» ею Ита в третий раз, но Ит вовремя сел, и произнес:
— Кот, всё. Я проснулся. Заканчивай.
Шилд фыркнул, коротко мяукнул, и спрыгнул на пол. Ит огляделся. Да, так и собственные похороны можно проспать. Скрипач и Берта спят в обнимку, рядом дрыхнет Фэб, и ему явно полегчало, судя по тем показателям, которые выдает система, а у края кровати спит на боку Кир, которому мало места, и который запросто может свалиться на пол. В общем, зрелище удручающее, но в то же время оно почему-то смешное. И, господи, как же он скучал все эти годы по подобным зрелищам… всё, никогда больше не допущу того, что в это раз случилось, думал он. Никогда. Не хочу.
Он осторожно погладил по голове Берту, прикоснулся пальцами к тому самому упрямому завитку волос — она, не открывая глаз, тут же перехватила его руку и прижала ладонь к своей щеке.
— Маленькая, надо вставать, — тихо сказал Ит. — Проспали.
— Знаю, — она все еще не открывала глаза, и никак не отпускала его ладно. — Можно еще минутку? Ну одну минутку, Ит. Пожалуйста…
— Ладно, — сжалился тот. Нагнулся, поцеловал ее в висок. — Господи, как же я скучал. В какой-то момент перестал надеяться, что мы выберемся, и я снова тебя увижу.
— А мы и не выбрались, — Берта открыла, наконец, глаза, и посмотрела на Ита. В глазах плясали лукавые бесенята. — Хотела оставить на вечер, но ладно, так и быть, скажу тебе сейчас. Чтобы вам тут двоим скучно не было, пока мы вас хороним. Мы не выбрались, Ит. Он ошибся. Он считает, что фрактал пройден полностью, а на самом деле — мы все еще находимся в последней итерации.
— А… — Ит открыл было рот, но растерянно замолчал. — Но…
— Вот так, — Берта усмехнулась. Села, обняла его, запустила руки в волосы — Ит понял, что надо срочно тормозить то, что может начаться, и осторожно высвободился, предварительно снова ее поцеловав — кто бы в такой ситуации смог удержаться.
— Но как? — спросил он.
— А вот так. Ри, дорогой мой, не Эри, и не я. Повторяю: он ошибся. Не переживай, у нас будет время во всем разобраться, но уж точно не сегодня. Как тебе сюрприз?
— Маленькая, ты уникум, — на полном серьезе ответил Ит. — И огорошить можешь так, что мало не покажется. Но давайте сперва займемся делом, а все подробности оставим на потом. И, дорогая моя, если ты не хочешь вообще везде опоздать, отпусти меня, пожалуйста. Иначе ты рискуешь стать на этих похоронах самой веселой вдовой во вселенной!..
Собрались в рекордно короткие сроки, позавтракали, и приготовились встречать две делегации — сперва обещалась прибыть группа мистиков и отец Анатолий, потом ждали группу поддержки из русского клана. В Саприи, надо сказать, клановая система закрепилась давным-давно, и если ты не принадлежишь к какому-нибудь клану, на успех в делах можешь не рассчитывать. Итальянцы (они же Рим) будут тянуть итальянцев, китайцы — китайцев, англичане — англичан, и так далее. Если ты вне этой системы, надеяться тебе почти не на что. Впрочем, тут есть своя специфика, например, виды деятельности и работы тоже зачастую делятся по кланам. Медицину, например, давно и прочно держат те же итальянцы, евреи, и англичане, гильдия строителей, работающая с крупными объектами, состоит почти полностью из немцев, русские держат в своих руках производство судов, как промышленных, так и спортивных, натуральной одежды, и «легкую» стройку, китайцы давно и прочно обосновались в пищевом производстве и создании различных растений-модификатов. Перескочить из клана в клан либо практически невозможно, либо сложно до крайности. Но и свои плюсы в этом всём, безусловно, тоже есть — в свое время русский клан очень помог их семье, ведь Берта русская, да и сейчас люди, с которыми полсотни лет не виделись, тут же пришли на выручку, причем в очень непростой ситуации.
Мистики и отец Анатолий себя долго ждать не заставили. Они прибыли первыми, при полном параде, и привезли с собой два гроба, явно не из стандартных.
— Нет, нет, это не наша инициатива, это Фэб такие заказал, — объяснил отец Анатолий. — Модель для кремации, не содержит металлов, при горении дает высокую ровную температуру, не выделяет в атмосферу ничего вредного, не загрязняет очистные системы…
— Толя, можно без рекламы? — попросил Скрипач. — Как-то, понимаешь, не очень эта реклама сейчас.
— Ой, ну тебя, — махнул рукой священник. — Но хоть нравится?
Ит с сомнением поглядел на лакированный гроб, сделанный из дерева какой-то ценной породы. Его передернуло.
— Честно? Нет, — покачал он головой. — В смысле, сам ящик весьма неплох, если не знать о его предназначении. Рыжий, пойдем, поможем одеться этим всем, и вообще… — он неопределенно махнул рукой.
— Куда? — удивился Эрл. — Погодите, надо же маски снять, и…
— Сейчас Фэба приведем, и всё сделаем, — пообещал Ит, чуть ли не бегом поднимаясь по лестнице. Скрипач не отставал. Видимо, и до него дошло, что не случись то, что случилось в корабле чуть больше двух суток назад, они бы легли сегодня в эти ящики на самом деле.
«Долго доходит до нас, — думал Ит на ходу. — Кажется, поминки сегодня будут очень пьяные. Ну очень. А некоторые начнут существенно раньше, и я даже знаю, кто именно».
За процессией наблюдали из окна второго этажа — было на что посмотреть. Первым выступали мистики, которых, разумеется, по праву теурга-уно возглавлял Эрл, за ними, в полном облачении, следовал отец Анатолий, который ради столь торжественного мероприятия распустил свои длинные пшеничные волосы; за священнослужителем и мистиками плыли на небольшой высоте на антигравах два гроба, а следом, за гробами, шли сперва родные, а за ними сочувствующие.
— Апофигей, — констатировал Скрипач.
— Я бы сказал чуть иначе, но материться как-то не очень хочется, — кивнул Ит.
— Ну, знаешь, матом-то каждый может, а ты попробуй без мата сказать, что ты сейчас обо всем этом думаешь.
— Не могу, — признался Ит. — О, смотри, там еще и цветы есть, оказывается.
Процессия приблизилась к большому грузовому катеру, на котором планировали отбыть в святилище, и двое мистиков помоложе принялись оделять каждого церемониальным букетом — родным были положены цветы белые, остальным темно-красные.
— Розы, что ли? — с сомнением произнес Скрипач. — Ит, ты не планируешь потом вокруг дома немножко роз посадить? Надо будет Берте сказать, чтобы несколько черенков прихватила. Ну или потом сами с могил заберем.
Ответом ему была затрещина, от которой Скрипач едва успел увернуться.
— Циннии, — железным голосом произнес Ит. — Никаких чертовых роз. Только циннии. Фиолетовые, красные, желтые, оранжевые, ты понял? Как раньше. И ни одной чертовой розы, если это были розы. А, еще могу гицеры посадить.
— Спасибо, что не хосты, — хмыкнул Скрипач. — Так, закончили ботанические изыскания. Смотри, они, кажется, ехать собираются.
Действительно, оба гроба уже погрузили в катер, и теперь стали запускать народ — сперва родных, потом сопровождение, потом сели служители. Дверь катера поехала, закрываясь, и катер стал медленно подниматься. Потом он неспешно двинулся прочь, и через небольшое время растаял в прозрачном летнем утреннем воздухе.