Обернувшись, убедился в своей правоте.
Щупальца тьмы просачивались сквозь разломную воронку, рассеивались во всех направлениях, стелились по песку и словно принюхивались к новому миру. Точнее — к осколку мира.
Я набрал скорость.
Случайно зацепил кромку бархана, оставив позади шлейф из песка.
Питомец не отставал.
А тьма продолжала сгущаться за нашими спинами. Мой противник ничем не отличался от дыма, заполняющего газовую камеру. Возникло неприятное чувство, что по ту сторону воронки степь полыхает огнём, а вся эта чернота просачивается в пустыню, чтобы лишить меня кислорода. Я не мог связаться со своими соратниками телепатически, и у меня не было гарантий, что экипаж Крепости уцелел, но уж очень быстро Хаос последовал за мной. Так что крупицы надежды остались…
Да и Чертёжник не мог умереть.
Если бы это случилось, Разлом прекратил бы своё существование.
Но это не точно.
Гримаун… Куда бежишь? Ты всерьёз рассчитывал скрыться от меня в другой вселенной? Думаешь, я не умею путешествовать между мирами?
Укрепляю блоки — и тварь затыкается.
Враг думает, что я собрался от него сбежать. Очень хорошо. Значит, он не понимает, что задумали мойры при поддержке богов и демонов.
Достигнув противоположного края Разлома, я позволяю себе притормозить.
Обернуться и оценить обстановку.
Никогда не видел ничего подобного! Тьма продолжала заполнять собой межпространственный карман. Хаос сочился из воронки, протягивал свои щупальца во всех направлениях, срастался заново и неспешно продвигался в мою сторону. Почему-то вспомнились каракатицы, выбрасывающие чернила в попытке защититься от хищника. Только эта «каракатица» сама была хищником — пожалуй, самым опасным в истории человечества.
Тьма заполнила собой дальние сектора Разлома.
Стена мглы восстала подобно цунами, выросла на десятки и сотни метров… А затем этот вал устремился вперёд, мгновенно пожирая километры.
— Надо будет внести его в диссертацию, — задумчиво произнёс Вжух.
ГРИМАУН!
Само пространство содрогнулось, когда Хаос породил звуковую волну.
Мне почудилось, что в глубине этой мерзости копошатся какие-то монстры. То ли насекомые, то ли спруты… Как будто Хаос подбирал оружие для финальной битвы.
— За мной, — бросил я через плечо.
И шагнул в очередную воронку.
Удержаться от падения мне помогла левитация.
Точнее — воздушные шаги.
Прямо под моими ногами разверзся каньон, по дну которого тянулась извилистая лента реки. С порогами, перекатами и небольшими водопадами. С островками зелени, горными выступами и пещерами.
Я парил на расстоянии нескольких сот метров от речного потока — прямо посреди гигантской расщелины. Из-за того, что поверхность была удалена, резко подскочил расход энергии. Пришлось направиться к противоположному краю каньона, одним махом покрыв полкилометра.
Приземлившись на плоской вершине гранитного утёса, я повернулся лицом к пасти Разлома.
Умеет ли Хаос летать?
Подозреваю, что нет. Но это ему и не нужно. С такими возможностями вы легко можете перемещаться в любых направлениях.
Так что времени у меня мало.
А ещё кольнула неприятная мысль: путь к отступлению отрезан.
Следующая мысль была ещё неприятнее: что, если Великий Чертёжник закроет Разлом и не станет меня дожидаться? Это логично. Жизнь одного человека против судьбы всего человечества…
Мной проще пожертвовать.
И здесь, как ни странно, я могу рассчитывать только на отца Бронислава. И на Кэпа. И на верность экипажа, членов которого я неоднократно спасал от смерти. Все они получили инструкции на случай предательства Чертёжника. Надеюсь, эти инструкции будут выполнены.
Врубаю непрерывную циркуляцию.
Начинаю плести вязь.
Пожалуй, одну из сложнейших в своей жизни, но кому сейчас легко?
С моих пальцев срываются сгустки энергии, над каньоном проносятся незримые вихри. Ещё выше, в сотнях метров над моей головой, вычерчиваются узоры навороченной печати, в которую закладывается многоступенчатый алгоритм. Печать вращается, наливается жёлтым пламенем, усложняется и увеличивается в размерах. И вся эта конструкция тянет из меня прорву эфира!
— Ты сегодня в ударе, — комментирует Вжух.
Я не отвечаю.
Только бы успеть!
Питомец убрал крылья и превратился в саблезубого тигра — поджарого и мускулистого. Думаю, он настраивается на бег.
Циркуляция работает на полную катушку, от эфирных потоков гудят каналы.
Ещё три заклинания.
Я вижу первые щупальца тьмы — они струйками сочатся наружу. Словно невидимый курильщик достал трубку и пускает дым в вытяжное отверстие…
Печать не реагирует.
Начитываю, не останавливаясь. Подпитываю линии и древние знаки эфиром. Печать начинает вращаться, изменяя реальность вокруг себя. Я смещаюсь на полкилометра, разрывая дистанцию с противником. Здесь уже работают прыжки через многомерность.
У меня есть пара минут, чтобы осмотреться.
Мир очень похож на Землю, только без городов, дорог и иных признаков человеческого присутствия. Я вижу каньон, горную гряду, далёкие заснеженные вершины. Довольно прохладно, но воздух чистый. Сложно сказать, что это за планета, но мойры явно постарались, чтобы я не сдох в первые же секунды в непригодной для жизни атмосфере.
Вжух спикировал с небес, втягивая в себя крылья.
И превращаясь в обычного домашнего кота.
— Ты вообще понимаешь, в какую жопу мы вляпались? — проворчал я, не отрывая взгляда от воронки.
— Конечно. Но если ты умрёшь, мне всё равно будет некуда возвращаться. — Полосатая морда скривилась в подобии ухмылки. — Так что давай уже, великий маг, придумывай, как выкрутиться.
Я стиснул зубы.
Щупальца тьмы уже не просто сочились — они хлестали из Разлома, как чёрные молнии, разрывая пространство. Хаос явно ускорялся. Скоро он заполнит собой весь каньон, а потом и весь этот проклятый мир.
— Ладно. — Я резко выдохнул. — Меняем тактику.
— О! — Вжух насторожился. — Кажется, мне это не понравится.
— Тебе уже ничего не должно нравиться. Ты сам полез за мной.
Я рванул вперёд, не дожидаясь ответа. Не к воронке — вдоль каньона, к узкому скальному выступу, нависающему над рекой. Хаос уже выплёскивался наружу, но пока не успел засечь нас.
— Что за план? — Вжух перестроился в летучую мышь и устроился у меня на плече.
— Хаос — это энтропия. Он разрушает всё, к чему прикасается. Но он не всесилен.
— О, как оригинально.
— Заткнись. — Я резко остановился на краю обрыва. — Он не может существовать без точки входа. Без якоря.
— То есть…
— То есть, если закрыть Разлом, он окажется в ловушке.
Вжух замер.
— Ты хочешь замуровать себя здесь. С ним.
Я не ответил. Вместо этого развернулся к воронке и поднял руки.
Печать, которую я начал плести на краю обрыва, всё ещё висела в воздухе — огромная, многослойная, пылающая жёлтым огнём. Теперь я добавил в неё последние элементы.
Хаос заметил маневр.
ГРИМАУН!
Пространство содрогнулось. Чёрные щупальца рванули в нашу сторону, но я уже закончил.
— Вжух, держись!
Я вогнал всю оставшуюся энергию в печать.
Мир взорвался светом.
Разлом содрогнулся, его края начали схлопываться. Хаос ревел, его щупальца метались, цепляясь за реальность, но печать работала — пространство затягивалось, как рана.
— Ты… Ты серьёзно⁈ — Вжух вцепился когтями в мою куртку.
— Да. — Я стиснул зубы. — Теперь он здесь. А мы — нет.
Последнее, что я увидел перед тем, как пространство разорвалось, — это вспышку чёрного огня, рвущегося нам вслед.
А потом — только пустоту.
И тишину.
Неладное я почуял сразу.
Печать Возврата должна была вышвырнуть нас в Бескрайнюю Пустошь, где я оставил магический якорь. В новом воплощении я ни разу не применял эту вязь, а ведь она требовала подготовки и филигранного плетения!
Так в чём же дело?
Мы с котоморфом находились в степи, но это была не Пустошь.
Да и солнце — не факт, что земное. Слишком тусклое и немного красноватое. Мертвенное, как в северных широтах. Было довольно прохладно, но севером и не пахло. Трава как трава. Ветер как ветер.
Интуитивно я понял, что должен открыть своё восприятие, войти в дальний транс и переместиться на ментальный план. Редкий тип связи, которым я давно не пользовался. Идея в том, чтобы вообразить человека, с которым хочешь поговорить. И тогда можно будет увидеть его образ. Обменяться мыслями.
Чертёжник сидел в каюте, сложив ноги по-турецки.
Управлял своей хитрой машиной.
Руки беса слегка светились, пальцы порхали над призрачными консолями. Интересная технология. Значит, он не всё показал во время недавнего разговора. Чего и следовало ожидать.
Я задействовал ещё одну старую технику и облёк мысли в слова.
Фраза пробилась сквозь пространство и время, заставила содрогнуться воздух в каюте. Чертёжник оторвался от своего занятия и увидел меня — призрачного, почти нереального.
— А ты способен удивлять, Грим.
— Что ты задумал? — я посмотрел на мойру. — Почему не работают мои печати?
Чертёжник усмехнулся:
— Начну с ответа на второй вопрос. Совет Мойр очень постарался и создал целый лабиринт вселенных, из которых ты не сможешь выбраться. А Живой Хаос — сможет.
— Что за бред ты несёшь? Это самоубийство. Когда он выберется, то уничтожит всех вас.
— Мои коллеги придерживаются того же мнения, — сказал Чертёжник. — Поэтому мне было поручено сотворить замкнутый лабиринт, в котором Хаос будет метаться до скончания веков. Твои боги укрепили бы всё это своими печатями… но меня такой расклад не устраивает.
— Что? — я не мог поверить своим ушам.
Передо мной сидел психопат.
— Видишь ли, Гримаун, я всегда придерживался теории, что Предтечи однажды вернутся и уничтожат нашу цивилизацию. Это вопрос времени. Их война с твоими богами может закончиться победой, разгромом или мирными договорённостями. Не суть. Так или иначе, они оставили Администратора и открыли Врата, чтобы вернуться. И не важно, что они там тебе пообещали. Если есть возможность, существует и опасность.