Щурясь на вечное солнце и слушая цикад в траве, я думал о том, насколько далеко мы выбрались за пределы Фронтира. И насколько, в сущности, ничтожна освоенная людьми зона, внутри которой ползают жуки Мобильных Крепостей и укрепляются наскальные форпосты.
Вообще, странный мир.
Нет полноценных горных систем, но есть отдельные возвышенности. И древние кратеры вулканов. При этом никто не видел извержений, да и сейсмической активности в Пустоши нет.
Почему везде степь?
Откуда и куда текут реки?
Где моря и крупные озёра наподобие нашего Байкала?
Если вдуматься, вся реальность Пустоши какая-то искусственная, необъяснимая. Я вот, к примеру, вырос на планете, где магия в порядке вещей. И там всё это достигло такого размаха, что привычные землянам науки и технологии вообще не развивались. Или находились в зачаточном состоянии. А может, наше общество более молодое, кто знает… Но даже у нас существовала география, формирование рельефа и погода чем-то объяснялись.
В РИ учёные спорили годами о природе Пустоши и законах, которым подчиняются её экосистемы. Так ни к чему и не пришли. Религиозные фанатики, наделяющие Предтеч божественными свойствами, списывают всё на волю богов. Дескать, Древние сотворили Пустошь по своему разумению, и это надо принять. Были в информаториуме и труды философов, из которых следует, что Пустошь существует исключительно в нашем воображении. Правда, неясно, откуда в таком случае берутся разломные материалы, кремчуг и твари, которых переделывают отступники…
Я же считаю Пустошь своеобразной Изнанкой, по которой можно путешествовать. Бесполезное пространство, единственный смысл которого — связывать воедино миллионы миров.
— Бродяга, — неожиданно спросил я. — Ты знаешь, как выглядят Предтечи?
— Ростислав, ты хочешь получить ответ, основанный на исторических документах?
Голос домоморфа прозвучал, казалось, из пустоты.
— Я хочу правдивый ответ. Ты создан Древними. Неужели в твоей памяти не сохранились образы творцов?
— Не сохранились, — сообщила машина. — Но есть достоверные источники. В том числе добытые в колониях самих Предтеч. Как описания, так и изображения.
— И что из них следует? — заинтересовался я.
— Да ничего, — вмешался в разговор барон. — Я уже сотни раз задавал эти вопросы Бродяге. Всякий раз одно и то же. Предтечи отказались от стандартных тел, научились себя изменять и достигли полной свободы самовыражения. Были среди них летающих твари, живущие в многомерности и похожие на клубок переплетённых жгутов или щупалец. Были подводные исполины, смахивающие на монстров, а не на разумных существ. Отсюда, кстати, растут ноги всех этих жутких прибрежных культов, создающих глубинные святилища. Говорят, в некоторых медвежьих углах до сих пор практикуются человеческие жертвы.
— Допустим, — кивнул я. — Но были же прототипы?
— Базовая форма, — подтвердил домоморф. — Все источники утверждают, что большинство обитателей колоний придерживались стандартного облика. Это было законом. Сохранившиеся записи доказывают, что базовая форма была продиктована необходимостью уживаться в однотипных внутренних пространствах колоний и пользоваться бытовыми системами забытых городов.
— Бытовыми системами? — переспросил я.
— Механизмы, предназначенные для комфортной жизни, — пояснил Бродяга. — Исследования показали, что все бытовые приборы Древних сливались в единую систему и подчинялись полуразумным вычислительным центрам…
— Ты имеешь в виду Администратора? — перебил я. — Искусственный разум?
— Не совсем, — мягко поправил Бродяга. — Администратор считается слепком личности одного из Предтеч. Я, например, таковым слепком не являюсь. Администратор — даже не машина в общепринятом понимании. Это дух, привязанный к механике Предтеч, но снабжённый рядом ограничений. Он автономен, но до определённой степени. Обладает свободой выбора, но в пределах поставленных Древними задач.
— Я хочу знать, с кем мы встретимся в конце пути, — задумчиво смотрю на безоблачное степное небо. — Может, это гигантские осьминоги. Или пауки какие-нибудь.
Иванов хмыкнул:
— Сомневаюсь, что они тебя испугают.
— И всё-таки.
На журнальном столике из ничего соткалась картина. Миниатюра в деревянной рамочке. Я аж умилился, глядя на такое оформление.
— Точная реконструкция, — сообщил домоморф.
Взяв картину, размерами сопоставимую с фотографией в альбоме, я всмотрелся в изображённое на ней существо. Бродяга специально вписал Древнего в интерьер гостиной, чтобы мы получили представление о габаритах. Что сказать… Теперь я понимаю, почему в моём мире отголоски легенд демонизировали этих персонажей. Крупные, в два человеческих роста, с широкой грудной клеткой, ярко выраженными мышцами. Вроде бы, прямоходящие. Но я бы не рискнул сравнить этих тварей с человеком. Череп выдаётся назад, а челюсти напоминают пасть хищной рыбы. Глаза спрятаны под мясистыми надбровными дугами. Видимых признаков растительности нет. Зато в наличии дыхательные отверстия вместо носа, некое подобие серой чешуи, островерхие уши и когти на руках. Пальцев в общей сложности шесть. Вид свирепый, но облачён Древний в своеобразные одежды, смахивающие на туники или халаты, вдетые друг в друга. С красивым узором, но без пуговиц или каких-то видимых застёжек.
— Рептилоиды, — хмыкнул Иванов. — Ксеноморфы.
— Ты о чём? — я рассматривал изображение, запоминая детали.
— Да так. Забудь, это мифология моей реальности.
Веяло от существа чем-то запредельно… нет, не отталкивающим и не жутким. Скорее, чуждым.
— Учти, они могут измениться, — добавил барон. — Так они выглядели тридцать тысяч лет назад, на Земле. Может, они адаптировались к нашим условиями. Может, они теперь вообще — муравейник.
Я положил картину на столик, и она растворилась.
Протоматерия, детка.
Мы провели в Пустоши ещё десять часов. Выспались по очереди, надышались степным воздухом. Вжух поохотился на мелких зверушек. Проветрили все помещения и в целом передохнули.
А затем продолжили путь.
— Мы приближаемся, — сообщил Бродяга.
С момента нашего вылета прошло восемь дней.
Должен признать, Иванов подготовился к путешествию ничуть не хуже боцмана Мобильной Крепости. По его приказу домоморф вырастил большие холодильные камеры, заполнил их продуктами с приличными сроками хранения. Кроме того, у нас были крупы, чай и кофе. Овощи и фрукты мы поели в первые же дни экспедиции.
Что касается электричества, воды и прочего, то и здесь ощущалась продуманность. У Иванова имелись генераторы, работающие на бензине, замкнутая система баков и фильтров, хитроумная канализация. Всё фильтровалось, перерабатывалось, циркулировало. Ни одна капля драгоценной жидкости не пропадала попусту. Понятия не имею, откуда выкопались эти технологии, но слышал, что одна из жён барона — внеранговая морфистка… А это значит, что мой попутчик промышлял шпионажем в чужих снах.
За время нашего странствия мы трижды выходили в Пустошь.
Больше нас никто не преследовал.
Кроты и иные инфернальные твари на пути следования домоморфа не попадались.
И вот наступил день, когда машина возвестила о достижении цели. Я в этот момент доедал пельмени с очень вкусным кавказским соусом, Вжух забрасывал в пасть рыбу, а Иванов тренировался в своём додзё, где он проводил уйму времени. В отличие от меня этот тип не пренебрегал холодным оружием, и владел клинками в совершенстве. Как мне кажется, даже почище Бронислава.
— Сколько времени осталось? — поинтересовался я.
Ответить Бродяга не успел — нас вышвырнуло из многомерности.
Я не шучу.
Просто почувствовал — движение прекратилось.
Мы ели в столовой, защищённой от внешнего мира полным отсутствием окон. Бродяга вмонтировал в стены видеопанели, по которым транслировались проносящиеся вдали ландшафты. Реки, поля, кромки лесных массивов. Крыши деревенек, высотки больших городов. Возникала полная иллюзия поезда. Словно сидишь в вагоне-ресторане и мчишься по европейской части России.
— Бродяга, что случилось?
Домоморф не ответил.
Впервые за время нашего с ним знакомства.
Я насторожился.
Нырнул в дальний транс, выбрался за пределы нашей механической скорлупы и понял, что веретено находится в Пустоши. Вот только… Мне удалось понять не сразу, что не так в этой части равнины, а потом я догадался.
Разлом.
То есть, РАЗЛОМ.
Километрах в десяти от нас вращалась исполинская спираль, смахивающая на галактику. И эта спираль превышала по площади всё, что я видел. Даже Врата, распахнутые Администратором, не шли ни в какое сравнение с этой аномалией.
В столовую ворвался барон.
— Бродяга сломан.
— Этого не может быть, — покачал я головой.
— Он не отвечает на команды, включая мысленные, — голос Иванова был спокойным, но я чувствовал напряжение. — Не перестраивается. Ни одна система не работает.
— Ты разбираешься в его устройствах?
Барон наградил меня яростным взглядом.
А в следующую секунду на нас обрушился ГОЛОС.
— Кто вы такие, почему явились сюда и откуда у вас наша жилая капсула?
Голос сотрясал пространство, проникал в мысли, от него невозможно было укрыться. Речь была русской, но этот язык был извлечён из нашей памяти.
Иванов хотел что-то сказать, но я остановил его взмахом руки.
Главным переговорщиком назначили меня — вот и буду нести ответственность.
— Мы — послы.
— Человек, ты дерзнул явиться сюда, воспользовавшись расширенной вселенной. Подступы к нашему миру блокированы, перемещения тут запрещены. Люди служат нашим врагам, и я имею право тебя уничтожить.
Переносить этот голос было непросто.
Но я отрегулировал ментальную защиту, и стало немножко комфортнее.
— Кто ты? — спросил я. — Назови себя.
— Зови меня Азатиллиатом, Стражем Пределов.
— Моё имя Ростислав! Тебя должны были предупредить о нашем визите. Я представляю интересы Земли, где вы оставили наместником Администратора.