ысил допустимую для десятой оболочки норму. Утратил связь со временем. Вышел за какие-то непостижимые пределы.
Собравшись с духом, я взялся за настройку.
Понял: если это не сделать сейчас, завтра будет поздно.
Вжух выбежал из травяных зарослей с довольным выражением на окровавленной морде.
Значит, уже кого-то сожрал.
Сейчас питомец был в облике степного кота — довольно крупного, но поджарого, мускулистого. Уши удлинились, на их концах выросли кисточки.
— Думал, ты осваиваешь сложное искусство спячки, — прорычал котоморф, усаживаясь рядом.
— Умойся, — порекомендовал я. — И поработай над тембром голоса.
— Хам, — обиделся Вжух. — Я тут за него переживаю, места себе не нахожу, а он… Если ты не в курсе, ночь наступала четыре раза.
— Не аргумент, — я кое-как выпрямился, сложив ноги по-турецки. — Бывало и хуже.
Если вы меня спросите, каково это, проснуться архимагом вне категорий, я отвечу, что разница сходу неощутима. Я остаюсь человеком. Но теперь, когда моя десятая оболочка простирается в астральные дали, не могу понять, где заканчиваются границы возможностей.
Я больше не чувствую нехватки эфира.
У меня нет страха получить истощение, вложившись в ту или иную вязь.
Иногда мне кажется, что я способен повелевать эфирным океаном, но это не точно. Какое-то время я просто сижу, вслушиваюсь в шум ветра и шорох стеблей.
От Живого Хаоса не осталось и следа.
На месте ловушки — выгоревшая перепаханная земля. Пределы инфернальных сфер, сдержавших Хаос, обозначены плавно изогнутой линией. Выглядит всё так, словно пришельцы решили совершить здесь посадку, а затем передумали.
Вязь сработала.
Я не просто уничтожил Хаос, я переработал его и обрёл запредельную мощь. По меркам любого мира, включая мой собственный.
Остались сущие пустяки.
Выбраться в Пустошь и преподать урок вежливости Чертёжнику.
И это при том, что я не принадлежу к числу тронутых. Следовательно, моей судьбой можно манипулировать с помощью вероятностных машин Кормчих.
— Вжух! — позвал я.
Котоморф умывался и ответил не сразу:
— Мяу?
— Ой, не смеши. Ты же умеешь разговаривать.
— Допустим, умею, — признал кот. — Но ты же не новости науки хочешь обсудить? Небось, очередное задание придумал.
— Ты откуда слово такое выкопал?
— Какое?
— Небось.
— Прочитал в словаре.
Фух.
Питомец поумнел, но легче от этого не стало.
— Сейчас мы попробуем выбраться в Пустошь, — сказал я. — Для этого мне придётся создать Разлом.
— А ты умеешь? — восхитился Вжух.
— Теперь да. Но есть нюанс.
— Ох, не нравится мне всё это.
— Не спеши с выводами. Я попробую применить особо коварное колдунство, сделать тебя вероятностным котом и забросить в Пустошь. Связь будем поддерживать постоянно.
— И что мне там делать?
— Обеспечивать моё возвращение.
— Это как?
— Втыкаешь мой меч в землю и отходишь на несколько десятков шагов.
По взгляду котоморфа я понял, что он ищет подвох.
— Всё по чесноку, — заверил я. — Мне просто нужен предмет в другой реальности, к которому я привяжу свою печать. Предмет, которым я регулярно пользуюсь. И тогда я смогу открыть небольшой портал.
— Ты говорил — Разлом.
— Не суть.
— Уверен, что справишься?
— Твой хозяин настолько крут, что круче не бывает.
— Ладно, — панда тяжело вздохнула. — Твори своё непотребство.
И я начал творить.
Понимание, что нужно делать, пришло само собой. Я многое понял, укрепляя и настраивая десятую оболочку. И сейчас действовал скорее интуитивно, чем опираясь на древние знания, собранные академиками Таска. Несколько дополняющих друг друга техник, небольшое энергетическое вливание — и Вжух обретает новые способности. Печать Якоря — и мой меч превращается в артефакт, который можно считать конечным пунктом перехода.
— Вперёд, — сказал я.
И швырнул питомца через многомерность.
Котоморф не сразу понял, что происходит.
А когда понял, его уже окружала Бескрайняя Пустошь. И я видел всё глазами питомца. Буквально всё: заходящее красное солнце, Мобильную Крепость, патрулирующих степь мехов.
Вжух держал меч в правой лапе.
Перехватив рукоять поудобнее, котоморф вогнал клинок в землю.
И я тут же начал действовать.
Начал, разумеется, с построения защиты. Плетение отняло у меня добрых пятнадцать минут — я накинул духовный доспех, прибавил астральные и ментальные печати, затем из нескольких сложнейших техник соорудил вероятностную защиту. Надеюсь, этого хватит, чтобы никто не сумел отредактировать мою судьбу. Справившись с этой задачей, взялся за главный пункт меню.
Персональный Разлом.
Глава 30
Я шагнул из многомерности прямо в каюту Чертёжника.
Здесь уже находилась Дин Айминь, которая держала мойру под прицелом. И это при запертой двери. Значит, не так уж и всесилен бес, коли не может защититься от обычного прыгуна.
В коридоре дежурили Бронислав с Олафом.
Надо полагать, остальные каратели из моего отряда на всякий случай держали тамбуры.
Похоже, Великого Чертёжника заключили под стражу.
Впрочем, мойра не испытывал по этому поводу никаких комплексов. Мой противник спокойно сидел внутри своей вероятностной машины и даже улыбался.
— Гримаун, — Чертёжник не мог скрыть своего изумления. — А ты оказался крепче, чем я думал. Надо полагать, Живой Хаос рыщет по смежным вселенным в поисках своей жертвы?
— Уже не рыщет, — я отметил напряжение во взгляде Дины. — Его больше нет.
Пару секунд бес смотрел на меня в тщетных попытках определить, что это было. Впрочем, он хорошо меня знает. Я не вру, когда речь идёт о монстрах.
— Браво. И что думаешь делать теперь?
— Наведу небольшой порядок на Земле.
— Поясни, пожалуйста.
— Для начала избавлюсь от тебя.
Чертёжник расхохотался:
— Серьёзно? Другие анекдоты знаешь?
— Ну, у меня есть неплохое предложение для тебя. Поскольку ты меня вытащил из-за Порога и дал шанс на вторую жизнь, я не стану тебя убивать. Вместо этого предлагаю добровольную ссылку. В ту самую вселенную, где ты меня хотел запереть вместе с Хаосом.
— Изобретательно. Надо полагать у тебя есть портал?
— Сейчас его охраняет Вжух.
— Хм. Получается, ты меня прижал к стенке, — Чертёжник не выглядел испуганным. — Но я вот что подумал. Я здесь сижу в окружении этих блоков, и могу редактировать судьбы одной силой мысли. Глубокоуважаемая карательница Айминь это понимает. И боится. Я могу внести изменения сейчас. Или уже внёс. Это быстрее пули. Я могу отредактировать твою судьбу, Гримаун. Судьбы твоих будущих жён. Капитана Крепости. Если я захочу, на борту «Грозы» начнётся взаимное истребление. И ты не сможешь ничего остановить, Грим. Уж поверь.
— Знал, что ты это скажешь.
— И? — Чертёжник ждал моего ответа.
— Ты исходишь из предположения, что я буду здесь за кого-то переживать. Но я чужак в этом мире. А ты мне мешаешь. Поэтому, несмотря на любые редактирования, мне придётся тебя убить. И ты не помешаешь этому, Чертёжник.
Айминь посмотрела на меня, как на сумасшедшего.
— Разве? — мойра искренне удивился. — Ты никогда не был тронутым.
— Времена меняются. Я стал сильнее после схватки с Хаосом.
— Не настолько.
— А давай проверим? — я спокойно выдержал взгляд человека, сумевшего вытащить мою душу из бездны. — Попробуй что-нибудь со мной сделать. А я попробую с тобой.
Сказав это, я сжал правую ладонь в кулак и выдвинул ледяные шипы.
В комнате забурлил эфир — Чертёжник отдал приказ своей машине.
Дина тихо поинтересовалась:
— Убить его?
Смелая женщина.
Редактирование ведь может затронуть что угодно, включая её отношения с Брониславом.
К счастью, я расширил защитную ауру до размеров каюты и начал давить на машину. Несколько долгих секунд между мной и Великим Чертёжником разворачивалась безмолвная дуэль. Машина была сильной и невероятно опасной, так что мне приходилось вкачивать в свою ауру адские объёмы энергии. Вот только у меня эти объёмы были, а у моего оппонента — нет.
Машина пыталась добраться до моих людей.
Я чувствовал волны, расходящиеся во все стороны. Особая магия, которая преобразовывала ки бессмертного в потенциальные изменения вероятностей. Проблема Чертёжника в том, что все эти волны разбивались о выставленный мной барьер. Вероятно, я бы не справился, находясь в нескольких сотнях метров от эпицентра событий. Но я умел быстро перемещаться.
Здесь и сейчас Чертёжник проигрывал.
Делаю шаг вперёд.
В глазах противника мелькает испуг. Я не знаю, что он хотел сделать с моей судьбой, и знать не хочу. Мне достаточно работать на чистой силе. Гасить все волны, распространяемые грёбаной машиной. И знаете что? Оказалось, в этом нет ничего сложного. Более того, в какой-то момент я начал поглощать энергию самого артефакта.
Чертёжник сжал челюсти.
По его вискам стекал пот.
Чертёжник впервые за долгие века почувствовал вкус собственного страха. Его пальцы сжались в кулаки, суставы побелели от напряжения. Машина гудела, перегреваясь, её призрачные экраны мигали аварийными сигналами.
— Ты… не должен этого делать, — прошипел он. — Без меня этот мир рухнет. Я держу нити.
Я сделал ещё шаг. Ледяные шипы на моей руке удлинились, превратившись в кристаллические клинки.
— Мир переживёт.
Дина не стреляла. Она понимала — сейчас всё решалось между мной и этим бесом. Её роль была в другом: держать прицел, быть последней страховкой.
— Ты не понимаешь, Гримаун! — Чертёжник резко вскинул руку, и машина взвыла, выбросив последний, отчаянный импульс.
Волна ударила в мою ауру, но я уже научился её поглощать. Энергия влилась в меня, как вода в пустынный песок.
— Понимаю прекрасно. Ты просто боишься исчезнуть.
Ещё шаг. Теперь между нами не больше метра.