Софья аж задохнулась от возмущения. Тут молодая красавица без пары страдает, а он на… сорокалетних фиф краску переводит! Как жить после такого? Лучше бы её тот упырь в подворотне растерзал!
Не успела Софья мысленно высказать всё, что думает о юном геронтофиле, как в голову ей пришла новая мысль. Может, это не дом Бенедикта, а его учителя, главного городского мага? Бенедикт тут просто проживает и работает, как подмастерье в гильдии, помогает своему учителю. А что? Очень даже возможно! Тогда сорокалетняя фифа — просто жена главного мага!
А он не возмутится, что его ученик привёл в его дом какую-то фи… умницу, красавицу и рукодельницу?
Впрочем, что гадать, лучше спросить у самого Бенедикта. Где он, кстати? Вроде бы обещал быстро вернутся.
И тут полная дама на картине подмигнула Софье. Это произошло так быстро, так плавно и так естественно, что девушка сначала даже не поняла, что произошло. Лишь через несколько секунд шестерёнки в голове Софьи закрутились, и девушка уставилась на портрет во все глаза. Но тот больше не двигался.
Показалось?
Софья встала с дивана и, приблизившись к портрету, осторожно потыкала в рамку пальцем. Нарисованная дама хранит молчание, загадочно улыбаясь.
— Воображение, — сказала Софья и мысленно смахнула пот со лба.
И тут портрет снова ожил.
— Ага! Оно самое! — заявила дама и начала выбираться из картины. Её пальцы прошли сквозь границу между нарисованным и реальным миром, обретая плоть и кровь, схватились за раму.
Взвизгнув, Софья отпрянула назад и рухнула на диван. Светлые боги, что за чертовщина?! Может хватит на сегодня?
— Не бойся, моя хорошая! — дама выбралась по пояс. Она продолжала мило улыбаться, что в текущей ситуации придавало её лицу невероятно жуткое выражение. — Я просто заберу себе твоё молодое тело! А ты поживёшь в картине вместо меня! Аха-ха-ха!
— Бенеди-и-и-икт! — завизжала Софья, выставив перед собой подушку, как последнюю защиту.
Послышался топот, дверь с грохотом ударилась о стену, и в комнату ворвался запыхавшийся Бенедикт. Видимо бежал аж со второго этажа, перепрыгивая через ступеньки.
Софья со скоростью, достойной зависти, метнулась ему за спину.
— Что случилось?! — спросил Бенедикт, водя взглядом по сторонам, словно сканируя комнату.
— Картина! Она живая! — прокричала Софья, изучая взглядом лопатки Бенедикта.
— В смысле? — озадаченно переспросил маг.
— Она сказала, что заберёт моё тело!
— Хм… вот так прямо и сказала?
Софья осторожно, словно суслик из норки, выглянула из-за плеча Бенедикта и посмотрела на картину.
Дама вела себя вполне прилично, не шевелилась, как и полагается портрету. В реальный мир не рвалась, мило и загадочно улыбалась. Словно десяток секунд назад вовсе не она грозилась забрать у Софьи тело.
— Но она и вправду ожила! Я своими глазами видела! — жалобно пролепетала Софья. — Она наполовину из картины вылезла! Грозилась занять моё тело!
Софья не договорила. До её слуха долетели приглушенные смешки. Кому-то было очень весело, настолько, что он уже не скрывался.
— Ясно, — скучающе произнёс Бенедикт. Он уже понял, в чём дело. — Опять двадцать пять.
— Аха-ха-ха! Вот умора-то! — послышался довольный голос духа дома.
— Эдвард, — устало произнёс Бенедикт. — Ты у меня по шее получишь, честное слово. Она же гостья!
— Я заберу себе твоё молодое тело! У-у-у-у-у! Аха-ха-ха!
Эдвард был очень доволен розыгрышем. Нет, «доволен» слишком слабое слово. Голос Эдварда излучал ничем ни скрываемое удовольствие. Дух наверняка пустился бы в пляс, будь у него ноги.
Софья, напротив, молчала словно рыба, лишь возмущённо хлопала ресницами. На самом деле она хотела сказать Эдварду много интересных слов. Так много, что образовалась пробка. Напряжение росло с каждой секундой, грозя перерасти в полноценный потоп…
Стоп! Нельзя выражаться при Бенедикте!
Софья, желая выпустить пар, изо всех сил пнула стену — хоть как-то досадить наглому духу дома!
— Ой! Как больно! — жалобно воскликнул Эдвард, словно действительно почувствовал боль. — Ты пнула меня в такое место, что я даже прямо не знаю! Стыдоба-то какая!
Софья невольно покраснела.
— Хотя на самом деле нет. У меня нет этого места! — заявил Эдвард и вновь залился смехом.
Софья покраснела ещё сильнее, только теперь от злости. Ух, как хочется придушить наглого шутника! Найти бы только у него шею, призрака недобитого! Плевать, что её нет!
— Ты переходишь все границы, — в голосе Бенедикта отчётливо прозвучали стальные нотки. — У нас с тобой завтра будет серьёзный разговор.
— Аха-ха-ха! — продолжал смеяться невидимый Эдвард. — Я ж пошутил! Но ты бы видел её лицо! Просто нечто! Уху-ху-ху! Она так пялилась на портрет Магды, что я не сдержался!
«Так вот как зовут нарисованную фифу!» — мысленно воскликнула Софья. Градус кипения чуть снизился. — «Магда!»
— Если ты и дальше продолжишь в том же духе, мне придётся стереть тебя, — холодно сообщил Бенедикт.
— Стереть? — неверяще переспросил Эдвард. — Хозяин, ты видимо, неудачно пошутил?
— Зачем мне такой самовольный слуга? — заметил Бенедикт. — При создании я дал тебе очень много воли, почти как человеку. Судя по всему зря.
— Хозяин… Но ведь… Я нужен тебе! Я ведь ничего такого не сделал! — попытался робко возражать Эдвард.
— Пошёл вон, — сказал Бенедикт. От холода его голоса брови Софьи едва не покрылись инеем. — Чтобы до утра я тебя не слышал.
— Как прикажете, хозяин, — смиренно ответил Эдвард и замолчал.
Больше Софья его не слышала.
— Прошу прощения за моего слугу, — Бенедикт повернулся к Софье. — Отдыхай спокойно, больше он тебя не потревожит.
— Спасибо! — Софья улыбнулась, пытаясь выкинуть злость и обиду из головы. — Снова ты меня спасаешь!
— На самом деле Эдвард обычно так себя не ведёт, — задумчиво сказал Бенедикт. — Он, конечно, любитель пошутить, но меру знает. Ума не приложу, что на него нашло.
«А что если Эдвард приревновал меня к Бенедикту? — подумала Софья. — Кто знает, что у этих духов творится в голове? Которой у них нет».
— Пойду проверю, что там с чаем, — сказал Бенедикт. — Эдвард должен был заварить его.
Он направился к двери, что справа от камина.
— Ой, погоди! — Софья схватила его за руку. — А кто эта женщина на картине?
Девушка решила не тянуть кота за хвост и разузнать о таинственной Магде побольше.
— Зачем это тебе? — удивился Бенедикт.
— Ну просто интересно… Она меня смущать будет, пока я тебя дожидаюсь.
— Магдалина… — Бенедикт скользнул по портрету взглядом. — Это кто-то из моей родни. Прабабушка или даже прапрабабушка. Супруг вроде как подарил ей этот портрет на годовщину свадьбы. Он же и построил этот дом. Я получил его в подарок от родителей.
— А-а-а-а… — у Софьи отлегло от сердца. Всё так просто, а она себе вообразила всякого!
Понятно, почему Чертянск на портрете выглядит совсем не так, как сейчас.
Отпустив Бенедикта, Софья снова уселась на диван и сердито уставилась в камин. Треск дров и танец пламени постепенно разгладили хмурое лицо девушки, и та сама не заметила, как её сморил сон…
Софья провела в объятиях Морфея довольно долго. Возможно несколько часов. Спала она крепко, без сновидений. Сказалась усталость и пережитый стресс.
Проснулась Софья от звуков незнакомого голоса, доносившегося из-за двери слева от камина. Кто-то негромко напевал песню на незнакомом Софье языке. Точно не эльфийский, не гномий и не орочий, их девушке уже доводилось слышать. Голос принадлежит женщине, довольно пожилой, судя по характерным дребезжащим ноткам.
Разлепив глаза, Софья обнаружила, что кто-то заботливо укутал её в плед, а на столик между диванами поставил чашку чая, уже остывшего. Видимо, Бенедикт, когда вернулся и обнаружил, что гостья уснула, решил позаботиться о ней.
Мысли о Бенедикте наполнили сердце теплом и уютом. Но кто эта певчая старушка? Бабушка Бенедикта? Возможно. Обычная служанка? Почему бы и нет. Кто сказал, что у магов в подчинении одни магические существа вроде Эдварда?
Понаехала в Чертянск и песни свои народные распевает.
Откинув плед, девушка приблизилась к двери, что слева от камина.
От двери идут слабые запахи. Вроде бы воск и что-то ещё, приятное, мягкое, незнакомое.
Софья взялась за дверную ручку и осторожно потянула вниз…
Минуточку!
— Эдвард! — сердито воскликнула она. — Это опять твои шутки?
Но болтливый дух молчит. Слышит ли он вообще Софью?
Несколько минут Софья неуверенно переминалась с ноги на ногу перед дверью. Наконец, когда пауза совсем затянулась, девушка снова взялась за ручку и опустила её до упора.
Дверь оказалась не заперта.
Если бы Бенедикт хранил там нечто опасное, подумала Софья, наверняка он бы принял меры, чтобы посторонние не попали в помещение. Скорее всего за дверью обычная комната, где сейчас хлопочет пожилая женщина, напевая песню. Кем бы она не является, с ней в любом случае стоит познакомится, раз уж Софья строит планы на Бенедикта.
Девушка приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.
Свечи. Множество горящих восковых свечей, расставленных по полу хаотичным образом. Несколько десятков горят в настенных подсвечниках. На полу мелом нарисованы странные символы похожие на руны. Сильно пахнет воском и неизвестными Софье благовониями.
И всё. Просто голая комната с каменными стенами, без окон, без ковров… без ничего. Просто свечи и нарисованные мелом руны на полу.
Впрочем нет, не всё. На полу, в самом центре Софья заметила отверстие. Идеально круглое, широкое, метра два в диаметре. Пространство по его периметру горит слепящим белым огнём. Внутренняя область затянута чем-то вроде неподвижной мыльной плёнки. Ощущение, что если как следует подуть, та образует мыльный пузырь.
Видимо, вход в погреб, решила Софья. С волшебной подсветкой.
Пение доносится оттуда.
Если она просто посмотрит, что там в погребе, ничего плохого не произойдёт, верно?