В детстве в летнюю пору я подолгу бывал в царстве разноцветных валунов, их скромной, потаенной красоты. Они украшали неяркий, но по-своему удивительный ландшафт родного мне Севера. В те далекие времена я был твердо убежден, что валун — бросовый камень. Разве что мужик положит его под окладное бревно пятистенной бревенчатой избы, да крестьянка с его помощью в деревянных ушатах нагреет воду для бани. Еще в тридцатых годах такой способ приготовления горячей воды был широко распространен в деревнях русского Севера. Помню, как меня, семилетнего мальчишку, учила мать: темный гладкий камень годится, а вот это — гнилой камень, дресвяник, его не бери. Докрасна нагретый в каменной кладке бани, а затем брошенный в холодную воду, он с треском рассыпался в дресву. Так был дан мне первый урок но петрографии. Позднее, будучи студентом геолого-почвенного факультета Ленинградского университета, я узнал, что это был гранит-рапакиви, что в переводе с финского действительно означает «гнилой камень».
Кровная связь камня-валуна с родной природой великолепно, нередко поэтически, сказочно раскрыта в русской пейзажной живописи. Навсегда остается в нашей памяти поросший травой забвения «вещий камень» в картине В. М. Васнецова «Витязь на распутье» (1882 год) с былинными словами:
На леву ехати — богатому быть,
На праву ехати — женатому быть,
Как прямо ехати — живу не бывать,—
Нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному.
…Или сказочная Аленушка, приютившаяся у заросшего омута на одиноком холодном ледниковом валуне, словно разделяя с ним свою горькую судьбину.
Валуны — у А. К. Саврасова в картине «Вид в окрестностях Ораниенбаума» (1854 год), И. И. Шишкина «Лесные дали» (1884 год), «Корабельная роща» (1898 год). «Лесные дали» — эпическое изображение ледникового увалистого рельефа с относительно невысокими водоразделами, с легкой дымкой тумана, смягчающего резкость очертании. Шишкинский пейзаж не сочиненный, а почти целиком перенесен с русской природы на большое полотно.
Московский Кремль. Как это ни удивительно, но мастерами-реставраторами всего лишь полтора десятка лет назад было установлено, что знакомые нам стены и башни красного кирпича покоятся на мощном фундаменте из хорошо сохранившихся свай, на которых установлены валуны-монолиты, достигающие метра в диаметре. Ученые считают, что это остатки некогда разобранного более древнего белокаменного Кремля.
Многое могут поведать седые камни островных крепостей — Орешка (впоследствии Нотебург и Шлиссельбург, ныне — Петрокрепость), Корелы (с 1948 года Приозерск), Соловецкого монастыря — о героическом прошлом родины, о высоком мастерстве древних архитекторов и строителей.
Орешек — небольшой остров в истоке Невы. Здесь новгородцы в 1323 году заложили деревянный, а в 1352 году «град каменный Орешек», который должен был закрепить за Русью бассейн Невы и положить предел шведской экспансии в Новгородской земле. 12 августа 1323 года в только что построенном Орешке послы шведского короля заключили «вечный мир» с Новгородом и князем Юрием Даниловичем. Договор этот дошел до нас. Позднее шведы неоднократно нарушали «вечный мир» (например, в 1348 и 1411 годах), вторгаясь в новгородские земли, но раз за разом терпели поражения. Установленная договором новгородско-шведская граница оставалась незыблемой.
Остатки древнейшей русской каменной твердыни из крупных и мелких валунов, сложенных насухо или на известковом растворе, обнаружены во время раскопок в 1969–1970 годах. В настоящее время крепость Орешек восстанавливается как уникальный музей. Внутри крепостного вала находятся холм над могилой воинов, погибших при штурме Нотебурга (шведское название Орешка) в 1702 году; памятник революционерам, сложившим свои головы в борьбе с царским самодержавием. На крепостной стене — мемориальная доска, сообщающая о казни здесь в 1887 году Александра Ульянова.
Святое место музея — руины бывшего Иоанновского собора, на колокольне которого во время 500-дневной героической обороны Орешка во время Великой Отечественной войны развевался красный флаг. На латунной доске, навечно врезанной в один из пустых оконных проемов собора, начертаны слова клятвы: «Мы, бойцы крепости Орешек, клянемся защищать ее до последнего. Никто из нас при любых обстоятельствах не покинет ее. Увольняются с острова больные и раненые, навсегда — погибшие. Будем стоять здесь до конца».
Горстка людей гарнизона крепости, отрезанной со всех сторон от суши, сдержала свою клятву. Именно здесь, перед островом было остановлено фашистское нашествие, и это не позволило полностью отрезать Ленинград от Большой земли.
Другая островная крепость новгородцев — Корелы (с 1948 года город Приозерск), сыгравшая в XIV — начале XVII века важную роль в обороне северных рубежей страны от экспансии шведов. По летописному сообщению, в 1364 году на месте сгоревшего от пожара деревянного Корельского городка посадник Яков поставил каменную башню. Позднее, в XVI веке, камень широко использовался при сооружении куртин (земляных оборонительных валов, укрепленных валунами), бастионов и башен. Среди последних выделяется массивная двухъярусная Круглая башня. Она была построена не русскими, а шведами в 1582–1585 годах, в период первого захвата ими крепости, и памятна тем, что служила в конце XVIII века местом заточения семьи Емельяна Пугачева.
Соловецкий монастырь — поистине «валунная» крепость. Мощные крепостные стены (высотой 8—11, толщиной 4–6 метров), тяжелые, приземистые башни сложены из огромных валунов диаметром до 5 метров. Надо отдать должное Савватию и Герману — монахам-отшельникам из Кирилло-Белозерского монастыря, заложившим в 1430 году скит на одном из островов студеного моря и особенно могучему таланту русского зодчего монаха Трифона Кологривова и мастерству безвестных строителей, создавших в 1582–1621 годах в глухих местах под низким хмурым северным небом «град каменный» — памятник монументальной архитектуры Беломорья. В XVI–XVII веках Соловецкий монастырь не раз отбивал нападения ливонцев и шведов. Защитники заполярной твердыни «не посрамили ни русской земли, ни русского имени» и во время Крымской войны в 1854 году, когда она была атакована английской эскадрой. После безуспешного двухдневного артиллерийского обстрела (6 и 7 июля) корабли вынуждены были уйти в море. Соловецкий монастырь-крепость в прошлом был очень крепким орешком для охотников до чужой земли, и в этом в немалой степени «повинен» богатырский по своей прочности камень-валун.
По достоинству камень-валун я оцепил только в Белоруссии, где сейчас живу и работаю. Республика эта богата разнообразными каменными памятниками архитектуры седой старины, хотя на ее равнинной территории до самого последнего времени не было известно коренных месторождений известняка, гранита и других природных строительных материалов. Однако в Белоруссии есть камни прочные и долговечные. Это ледниковые валуны. Ими-то и воспользовались древние зодчие.
Камни-валуны украшают фасады частично сохранившихся церквей Нижней (середина XII века) и Борисоглебской (80-е годы XII века) в Гродно. В нижнюю часть наружных стен этих храмов, сложенных из кирпича, были вставлены крупные ледниковые валуны различных оттенков, отполированные до блеска; выше сверкали словно самоцветы кресты и орнаментальные вставки из цветных майоликовых плит. Ледниковые валуны для древних мастеров служили основным материалом и при кладке стен и башен в Новогрудке (XII век), Мире (XVI век) и в других городах и поселках. Немногие из них дошли до нас в первозданном виде. Чаще всего сохранились отдельные фрагменты крепостных башен — обожженных и обезглавленных, но непокоренных. Такими навсегда остались в моей памяти красные каменные великаны Новогрудского замка — свидетели былого могущества князей Великого княжества Литовского, многочисленных войн и пожарищ. Несмотря на исключительную древность, Новогрудский замок сохранил свое оборонное значение вплоть до 1710 года, когда он был сожжен шведами. Развалины этого замка, расположенного на высоком холме почти в самом центре современного города, обладают необыкновенной, трудна объяснимой притягательной силой. Вспоминаются слова замечательного русского художника, мыслителя и гуманиста Н. К. Рериха: «Если хотите увидеть прекрасное, спросите, какое место здесь древнее».
В Белоруссии, пожалуй, трудно найти другой город, чем древний Несвиж, известный с XIII века, город, в архитектуре которого так полно и ярко была бы отражена история народа, его культурное наследие. Здесь и каменный замок, заложенный на месте деревянного укрепления в XVI веке магнатом Н. Радзивиллом Сироткой, и каменные ворота («Слуцкая брама»), сиротливо стоящие в центре современного Несвижа. Слуцкая брама — это исключительно выразительное сооружение конца XVI века, охранявшее въезд в город со стороны Слуцкого тракта. В 1891 году из цветных валунов целиком сложена художественная стенка, укрепляющая откос вала при входе во внутренний дворик Несвижского дворцово-замкового комплекса. В камне увековечены тяжелейшие испытания, выпавшие на долю жителей города во время немецко-фашистской оккупации. На территории парка под охраной векового дуба, как проклятие войне, лежит камень-валун темного цвета и напоминает всем людям, что на этом месте в 1942 году гитлеровцами зверски уничтожено 1500 мирных жителей — женщин, стариков и детей.
Да, разные бывают валуны, разные памятники… В Смоленске, в музее под названием «Смоленская область в годы Великой Отечественной войны», как самая дорогая реликвия хранится просто камень-валун, каких немало некогда было притащено ледником и в здешние места. Неизвестный солдат, защитник Смоленска штыком выдолбил на нем свою строку в историю древнего города-героя, в историю Отечества — «стояли насмерть». И валун стал той самой пядью родной земли, что без смертного боя врагу не отдавалась.
А вот и Подмосковье, в окрестностях Шахматова на «возлюбленной поляне» великого русского поэта установлен памятный камень — «Блоковский валун». На Псковщине на перекрестке двух дорог многим известен другой валун с надписью: «Налево пойдешь — в Михайловское попадешь…» Это тоже памятник. Он указывает дорогу в святые для каждого из нас пушкинские места. Но более именитый по всем статьям валун находится в Ленинграде у подножия конной статуи Петру I — памятника, воспетого в бессмертных стихах Пушкина. Стотысячепудовый гранитный валун-великан свыше двухсот лет назад был найден близ Лахты, под Петербургом. Когда-то в него ударила молния, отчего у местных жителей он получил название «Гром-камень». Первоначальные размеры валуна, обработанного каменотесами в форме морской волны, внушительны: длина 13,2 метра, ширина — 6,6 и высота — 8,1 метра.