Иными словами, глубокое осмысление своих собственных неудач, исходя из современных реалий, заменяется утопией, апеллирующей к метафизической картине мира, придающей текущим проблемам глобальный и вечный характер. Поэтому-то поиск объяснений и ведется в глубоком прошлом, причем на помощь приходит эзотерика с ее идеями циклизма и регулярной смены рас и цивилизаций. Так людям прививается расовое мышление с его верой в полигенизм и расовое неравенство, а славяне превращаются в «светоносных арийцев».
В этом контексте современные неурядицы рассматриваются с точки зрения «вечной травмы» и «вечного унижения». На этом фоне выстраивается образ «вечного врага», бескомпромиссная борьба с которым якобы и окрашивает всю мировую историю. «Арийский миф» делает таким врагом «семитов», якобы полностью лишенных творческого начала, но мечтающих о власти над миром. Ради этого они ни перед чем не останавливаются и строят «арийцам» всяческие козни, в частности «крадут» и «узурпируют» их культурное и интеллектуальное наследие. Этот миф активно использует теорию заговора (Пайпс 2008; Биберштайн 2010), показывая, как якобы некие зловредные силы (будь то египетские жрецы или космические пришельцы) искусственно создали «биороботов-иудеев», поручив им борьбу с «арийцами». Важной частью такой конструкции служит мотив «еврейской мести», заставляющий ее приверженцев мучиться бесконечными страхами, что и питает у них чувство агрессии.
Так как реальная история слабо подтверждает эту версию, важной стороной мифа служат бесконечные обвинения в адрес ученых, а также секретных служб или даже масонов в том, что они сознательно скрывают от общественности «истинную историю». Мало того, исторические знания оказываются искусно «закодированными». В этом обнаруживается связь многих современных магов и экстрасенсов с силовыми структурами, в недрах которых только и мог возникнуть сюжет шифровки информации, доступ к которой требует особого ключа. Действительно, биографии немалого числа любителей арийского мифа прямо указывают на то, что своей карьерой они обязаны службе в силовых структурах (в армии, космической отрасли, КГБ и пр.) в последние советские десятилетия, когда эзотерические взгляды получили там определенную популярность. Примечательно и то, что такие мифотворцы, как правило, были когда-то связаны с военной журналистикой, то есть имели хороший опыт пропагандистской работы, который они с успехом используют сегодня, пропагандируя «славяно-арийские» мифы. Такая работа научила их тому, что в идеологической работе с общественностью важно не следование реальным фактам, а апелляция к чувству патриотизма и создание образа врага.
Начиная с середины 1990-х гг. «славяно-арийский миф» уже имел благодарную аудиторию, разочарованную либеральными реформами и потерявшую всякую надежду на помощь Запада. Судя по массовым социологическим опросам, во второй половине 1990-х гг. в общественном мнении происходили серьезные сдвиги: наступило разочарование в демократии и западных ценностях, росли антизападнические настроения, а вместе с ними и тенденция к изоляционизму. Тогда-то определенную популярность и стала получать идея «русской цивилизации» с ее «особым путем» (Шнирельман 2011а. Т. 2: 304–311). Пропаганда, ведущаяся русскими националистами в СМИ, стала встречать отклик со стороны интуитивных ощущений многих людей, и начался процесс, который я когда-то назвал «вторым пришествием арийского мифа» (Шнирельман 1998в). Это достигло кульминации в течение последних 15 лет, когда «славяно-арийский миф» вышел далеко за рамки малотиражной прессы и начал пропагандироваться рядом крупных издательств и, особенно, в Интернете. В этой пропаганде сошлись интересы русских националистов, неоязычников и эзотериков, создававших свои версии «арийского мифа». Мало того, любители «арийского мифа» находятся среди как правых, так и левых, что на примерах из западного мира уже отмечал Д. Пайпс (Пайпс 2008: 228–237).
Мифологические концепции русской эзотерики и неоязычества проникнуты мессианством. Именно исторический миф утверждает здесь величие русского народа, который должен черпать силу в своем древнейшем славном прошлом. В этом же залог и лучезарного будущего, причем, как это вообще свойственно русскому национализму, русский народ объявляется главной или единственной силой, способной противостоять мировому злу и повести за собой остальные народы. Так, Кандыба завершает свой труд следующей сентенцией: «Если мы, русские, потеряем чувство ответственности за нравственное содержание человеческих мыслей, то Землю постигнет апокалиптическая катастрофа… Мы, русские, носители “Русского духа” и “Русской идеи”, являемся народом-богоносцем, духовным космическим феноменом, на котором пока еще держится земная цивилизация; если исчезнет “Русский дух”, то исчезнет и Русский Народ, а значит, за 10–15 лет исчезнет и земная цивилизация» (Кандыба Д. 1995: 202).
Вера, основанная на чувстве патриотизма, пережила во второй половине 1990-х гг. своеобразный ренессанс. Так, молодой музыкант и художник А. И. Печенкин заявил о том, что в 1990 г. на него якобы снизошло религиозно-мистическое откровение. Он обратился к «магии» русского языка, увидев в нем ключ к языкам всего мира и загадке человеческой культуры. Этот автор также исходил из идеи о древней Великой северной цивилизации, когда-то единой, но распавшейся 12 тыс. лет назад. Основываясь на географической близости России к «прародине», он объявил русский народ единственным «Великим народом», «Святой Русью» (Печенкин 1997).
Миф о «славянах-ариях» полюбился национал-патриотической прессе, издатели которой увидели в нем путь к преодолению духовной апатии и кризиса идентичности, охвативших русское население в 1990-х гг. Тогда-то и пошли в ход фантазии рассмотренных выше самодеятельных «исследователей». Интересно, что лихорадочный поиск «русского доисторического прошлого» охватил не только неоязыческие и эзотерические издания, но и те, которые одно время гордились своей откровенно православной позицией. Во второй половине 1990-х гг. об «арийстве» славян и о прародине «арийцев» в Центральной России писал общественно-политический и литературно-художественный журнал «Держава», издававшийся скульптором В. М. Клыковым, президентом Международного фонда славянской письменности и культуры, который повсюду демонстрировал свою приверженность православию (Доманский 1997285). Еще дальше шла радикальная волгоградская газета «Колоколъ». На ее страницах была опубликована серия статей некой С. Л. Мухиной, где защищалась аутентичность «Влесовой книги» и отстаивались идеи о «славянской Трое», славянском происхождении Энея и Рюрика, русичах в Вавилоне и Западной Европе, славянском происхождении древнейшей письменности и даже «праславянах» в произведениях… Шекспира (Мухина 1997а; 1997б; 1997в; 1997 г; 1997д; 1997е). Сходные идеи в той же газете высказывала и историк Н. С. Трунтова, жена неоязычника В. Трунтова, члена исполкома Всеславянского собора и тогдашнего главного редактора петербургского неоязыческого журнала «Волхв», сотрудника Кубанского государственного технического университета в Краснодаре (Трунтова 1997).
От Мухиной эстафету подхватил некто Б. Русский, обвинивший отечественных историков в «русофобии» и «сионизме» и ставивший им в пример «истинных русских историков» типа Гриневича, Мухиной и других, развивающих неоязыческий миф о «славянах-перволюдях», создателях древнейшей письменности и ранних цивилизаций на Земле. В частности, он называл Иисуса Христа «истинным арийцем» и противопоставлял арийцев евреям. Он также воспевал «белую русскую цивилизацию» доледникового времени, которая якобы и дала начало всем «белым людям» (Русский 1997а; 1997б; 1997в). Еще дальше шел И. Святорусский, противопоставивший этой славной «доистории русов-арийцев» «позорные» страницы истории евреев. По его версии, евреи якобы изначально являлись вовсе не семитами, а хамитами. Вторгнувшись в Палестину, они будто бы истребили живших там семитов, и поэтому именно их-то и надо считать антисемитами (Святорусский 1995).
Неоязыческий миф пришелся по душе и Г. И. Молоканову, любителю русского космизма и президенту самопровозглашенной Кубанской народной академии в Краснодаре286. Сокрушаясь по поводу нынешнего упадка научных знаний, этот академик вполне сознательно пропагандировал так называемую «истинную русскую историю» в изложении Лесного, Безверхого, Гладышева и других уже известных нам самодеятельных авторов и эзотериков. Для него глубинный конфликт, проходящий через всю мировую историю, – это конфронтация между арийцами и «хамитами», православием и иудаизмом (Молоканов 1995; 1996а; 1996б).
Есть основания подозревать газету «Колоколъ» в мистификации, что вообще характерно для национал-патриотической прессы. Так, в одной из первых своих статей Мухина была названа «кандидатом филологических наук». Однако ее построения, основанные на буйной фантазии, были настолько одиозны, что в последующих публикациях она уже значилась лишь «краеведом». Что же касается Русского и Святорусского, то это еще более очевидные псевдонимы. Похоже, только народный академик Молоканов отваживался выступать под своим собственным именем.
Во второй половине 1990-х гг. пропагандой «Влесовой книги» и связанных с ней фантазий о «доисторической славянской цивилизации» увлекся журнал «Молодая гвардия», ранее занимавший славянофильские позиции, требовавшие почтительного отношения к Русской православной церкви. В 1997 г. в этом журнале была опубликована панегирическая статья о «Влесовой книге», которую главный редактор журнала А. Кротов объявил «грандиозным открытием». В отличие от своих предшественников, ограничивавшихся в своих трактовках «Влесовой книги» истоками славяно-русской истории, автор статьи пытался напрямую связать ее с идеей Северной прародины и с праязыком всего человечества. Не была забыта и Русская идея, и «Влесова книга» объявлялась «новым очищенным самосознанием» русских, помогающим им осознать себя «наследниками Прародины человечества» (Курдаков 1997: 304, 337).