Апофеозом рассматриваемой линии в развитии неоязыческой исторической концепции являются книги отца и сына В. М. и Д. В. Кандыба (Кандыба В. 1995; Кандыба Д. 1995. См. также: Корень 1996), содержащие фактически один и тот же текст с незначительными изменениями, что позволяет условно говорить об одном «авторе». Этим автором был В. М. Кандыба, называющий себя потомком древнерусских жрецов, а также руководителем Российской национальной академии гипноза, академиком которой он является. Кроме того, по его словам, он – президент Всемирной ассоциации профессиональных гипнотизеров (с 1991 г.), президент Всемирной ассоциации нетрадиционной медицины при ЮНЕСКО, президент Ассоциации народной медицины СССР (с 1985 г.)246. В соответствии с неоязыческой традицией этот автор сетует на то, что некие злые силы отняли у русов память об их великой древней истории, и в то же время утверждает, что «многие тысячелетия в русском народе живет и передается из поколения в поколение Ведическая Традиция – духовное наследие наших предков русов-ариев» (Кандыба Д. 1995: 3). Эта традиция, «Русская Религия», чудесным образом совпадает у Кандыбы с «истинным христианством», якобы, несмотря на гонения, уцелевшим благодаря староверам и обнаруживавшим себя в трудах и деятельности Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Е. П. Блаватской, Л. Н. Толстого, Г. Распутина, К. Э. Циолковского и Рерихов (Кандыба 1998: 170, 232–233). Автор строит свои «исторические произведения» таким образом, чтобы убедить читателя в том, что они основаны якобы на этой традиции, будто бы подкрепленной данными археологии и других «новомодных» наук, постоянные ссылки на которые призваны придать текстам наукообразие. О чем же повествует автор?
Оказывается, русы были древнейшими людьми на планете: «Русский народ – самый древний на Земле, от нас произошли большинство современных этносов и государств». При этом русские якобы появились более 10 млн лет назад от первопредка Ория, спустившегося на Землю из созвездия Орион. Вначале они населяли Арктику, бывшую тогда цветущей жаркой страной, где «цвели магнолии и кусты калины, росли кипарисы и платаны, каштаны и тополя, плодоносили виноградные лозы» (Кандыба Д. 1995: 5; Кандыба В. 1997а: 3–4). Затем резкое похолодание привело к сокращению исконной территории (Орианы) «русов» до размеров «Белого острова» – тогда-то якобы этот регион и получил у «русов» название Беловодья (Кандыба В. 1997а: 13). Еще позже наступившие холода и оледенения заставили предков русов двинуться на юг в Сибирь (в «Гондвану»), где они осели по долине р. Лены, называвшейся тогда р. Русью (Орусью). Из этого центра «русский этнос» широко расселился по Земле – от Урала и Центральной Азии до Японии. Отдельные его группы переселились в Америку и заняли ее всю вплоть до Патагонии. Это якобы произошло более 1 млн лет назад, когда «каких-либо нерусских родов… не было» (Кандыба Д. 1995: 9; Кандыба В. 1997а: 14, 19–25). Тем самым, большинство современных народов объявляются потомками «единого прарусского этноса», а древнерусский язык – праязыком человечества (Кандыба Д. 1995: 93, 107, 109, 125; Кандыба В. 1997а: 4).
Третьей, «настоящей», прародиной русских автор объявляет Верхнее Междуречье, или верховья р. Тигр, где «около 40 тысяч лет назад окончательно сформировался современный тип русского этноса». Именно там он положил начало позднейшей «индоевропейской цивилизации». Выясняется, что русский язык сложился 40 тыс. лет назад и именно от него происходят все остальные индоевропейские языки (Кандыба Д. 1995: 94–95; Кандыба В. 1997а: 24). Тогда же будто бы возникла и древнейшая письменность, русские «черты и резы». Автор идентифицирует ее с древнейшей месопотамской клинописью, в реальности сформировавшейся и в другую эпоху и в иной этнокультурной среде. Повествуя об этом, автор будто бы забывает, что сам же писал о наличии «Священной книги» и «алфавита» у русов еще в Арктике (ср.: Кандыба Д. 1995: 5, 102; Кандыба В. 1997а: 13, 24). После всего этого читателя вряд ли удивит тот факт, что «русское протогосударство», или «военно-территориальный союз», также возникло в Месопотамии в эпоху позднего палеолита (Кандыба Д. 1995: 104; Кандыба В. 1997а: 24). А чтобы читателя не смущало расхождение его построений с современными научными данными, автор прибегает к легенде о Всемирном потопе, будто бы погубившем первую «древнерусскую цивилизацию» (Кандыба Д. 1995: 107–108; Кандыба В. 1997а: 27–28).
Остается только удивляться тому, как автор смог получить свои детальные знания о ней. Ведь, по его собственному утверждению, все документы допотопной эпохи были смыты гигантской океанической волной 9 – 12 тыс. лет назад. Впрочем, автор весьма искусно выходит из этого затруднительного положения. По его словам, жрецы зашифровали ведические знания в мифах и ритуалах, причем об этом позаботился некий Арам Киевский, последний жрец «допотопной Руси». Это будто бы ставит перед нашими современниками важную задачу раскодирования информации, зашифрованной в древних мифах (Кандыба В. 1997а: 28, 459; Кандыба, Золин 1997а: 33)!
Несмотря на катастрофический регресс, последующий за эпохой Потопа, русы быстро оправились и вновь начали строить города-крепости. Главной среди них автор объявляет Трою, будто бы ставшую столицей крупнейшего русского «военно-территориального Союза» к 8-му тыс. до н. э. К этой же эпохе автор относит и появление в Новгородской Руси письменности на берестяных грамотах (Кандыба Д. 1995: 109, 114; Кандыба В. 1997а: 29). Эпоху Киевской Руси автор начинает с 5508 г. до н. э. и утверждает, что к 3554 г. до н. э. русские покорили весь мир и создали подлинно мировую Русскую империю (Кандыба В. 1997а: 35–37). Основание Москвы он связывает с деятельностью «вавилонского князя Мешеха», казаков объявляет «скифами III тыс. до н. э.» и «официальными хранителями Русского Воинского Духа», приписывает русам привнесение культа бога Ра в Египет, относит появление титула «великого князя Киевского» к 1423 г. до н. э., называет Аттилу «русским степным царем» и т. д. (Кандыба В. 1997а: 40, 60, 62, 256).
Показательны и взгляды Кандыбы на древнейшую русскую государственную символику. Для него она однозначно связывается с «малиново-красным флагом с изображением орла Гаруды» и трезубцем, которые якобы в течение десятков тысяч лет оберегались «русскими казаками». Среди других «исконно русских символов» он перечисляет «звериный стиль», «космогонический крест», магическую свастику, всадника-змееборца, изображение Богини-Матери и т. д. (Кандыба В. 1997а: 96). Специалист без труда распознает здесь символы самых разных эпох и народов. И Кандыба сетует на то, что это якобы «русское наследие» было расхищено разными народами.
Стоит ли говорить, что, вопреки голословным ссылкам автора на археологов, все эти его фантастические построения не имеют ничего общего с данными современной науки? Отлично это сознавая, автор прибегает к, на его взгляд, убийственному доводу: «25 июля 1992 г. в ООН было сделано официальное научное сообщение русских ученых-археологов, что рядом с Аркаимом в Синташтинском могильнике покоится прах великого древнерусского жреца-воина Заратустры» (Кандыба Д. 1995: 116). Излишне говорить, что ООН – не та организация, где делаются научные сообщения, и что надо слишком не уважать читателя, чтобы кормить его такого рода небылицами.
Воспроизводя эзотерическую концепцию «антропогенеза», автор излагает идею о двух разных центрах становления человечества – южном, африканском, где появились «черные люди», и северном, арктическом, связанном с «желтыми людьми». При этом первый очаг появился якобы на много миллионов лет позднее второго и ничего ценного миру не дал. Популяционная история человечества сводится исключительно к широкой экспансии «желтых людей», которые, во-первых, оттеснили «черных людей» далеко на юг, а во-вторых, дали начало «белым людям» в Европе. Правда, вскоре автор начал представлять «древнейших русов» уже не «желтыми», а «белыми людьми». Источник «желтых людей» становится неясным, но они характеризуются дружелюбием, и, в отличие от «черных людей», их «русы» с земель не вытесняют (Кандыба В. 1997а: 3, 13, 15; Кандыба, Золин 1997а: 18, 21, 24). Автор иной раз даже объединяет «белых» и «желтых» людей в русское единство (Кандыба 1997а: 414 сл.).
Впрочем, взгляды автора на расовую проблему не отличаются последовательностью. Ведь, входя в противоречие с самим собой, он пишет и о четырех разных расах (голубой, желтой, черной и красной), якобы живших в эпоху Заратуштры, причем три из них он выводит из разных внеземных источников (Кандыба, Золин 1997а: 51). Как бы то ни было, остальные «переходные расы» сформировались якобы на стыке «желтого» и «черного» ареалов. К ним автор относит малайцев, семитов и японцев (Кандыба Д. 1995: 89, 94). Он отстаивает идею о строгом соответствии физического типа этносу и заявляет, что в могилах бронзового века Южного Урала были найдены прямые предки восточных славян и… немцев (Кандыба Д. 1995: 116).
Другая «оригинальная» идея автора сводится к тому, что поведенческие стереотипы и ценностные ориентации передаются якобы генетически (Кандыба Д. 1995: 9, 104, 201). Признавая эволюционные изменения и расовые смешения, автор специально оговаривает: «Единственно, что не менялось, это природная генетическая воинственность – “русский дух”, абстрактное мышление, склонность к ничем не ограниченной свободе, внутренняя доброжелательность и гостеприимство» (Кандыба В. 1997а: 25; Кандыба, Золин 1997а: 30). Иными словами, автор оживляет расовые взгляды, прямо связывающие интеллектуальные и нравственные качества человека с его физическим обликом.
Еще одной яркой особенностью авторской концепции является гипермиграционизм и теория циклизма. По мнению Кандыбы, история русских сводилась к бесконечным взлетам и падениям – образованию крупнейшей мировой империи, охватывающей едва ли не добрую половину Старого Света и уж во всяком случае Евразию, и ее крушению и распаду на многочисленные народы и государственные образования, вступавшие в кровопролитные войны друг с другом (см., напр.: Кандыба Д. 1995: 90). Такие циклы будто бы повторялись в истории неоднократно. Эта концепция нужна автору для того, чтобы, во-первых, легитимизировать право русского народа как минимум на все земли бывшей Российской империи или СССР, а во-вторых, вселить в читателя надежду на восстановление целостности и могущества Российского государства во всем его прежнем объеме. Любопытно, что, утверждая неистребимое стремление русов к построению всеобъемлющей Империи от Тихого океана до Атлантического, автор одновременно отмечает их свободолюбие, мешавшее созданию единой централизованной власти на всей «Русской земле» (Кандыба Д. 1995: 106).