Магия притащила сопротивлявшуюся Нюшку пред мои очи буквально через пару минут. Все это время я стояла на своем месте, дышала свежим осенним воздухом и наслаждалась тишиной. Вот все же как же мало человеку надо для счастья. Всего лишь отсутствие громкого пения.
Увидев всклокоченную Нюшку, недовольно сверкавшую глазами, я нехорошо улыбнулась.
Нюшка побледнела. В ней наконец-то проснулся инстинкт самосохранения.
– Ну здравствуй, Нюша. Я смотрю, ты и поумнела, и похорошела. И хоть растрепанная сейчас, лицо умытое, – заметила я весело. Нюшка молчала – моя магия затыкала ей рот довольно надежно. Стояла, испуганно на меня смотрела и молчала. То, что нужно, в данной ситуации. – Что же ты, Нюша, своим пением добрых людей распугиваешь? Нехорошо это. Вот что я тебе скажу, Нюша. Если я еще раз услышу твои вопли. Ну, или кто пожалуется, что ты орешь вот так, без причины, голоса лишу навсегда. Поняла?
С последним вопросом я отозвала свою магию. И Нюшка, ощутив, что снова может говорить, начала низко кланяться и бормотать:
– Поняла, матушка травница, как не понять-то. Ты не серчай на меня, дурную. Это я от радости, что замуж выхожу. Я… Я ж никогда больше. Клятву даю…
– Верю, – кивнула я. – Ну а что народ здесь? Травницу не ждет?
– Ждет, матушка травница, еще как ждет! У Лешки-конюха кобыла никак не ожеребится. Вторые сутки, считай, пошли. А у бабки Линки поясницу прихватило. Который день не выходит из дома, в окошко жалится.
Я выслушала весь список пострадавших. Магия запомнила имена. И я отпустила Нюшку куда подальше. Бежала она от меня – только лапти сверкали. Вот, кстати, еще один признак того, что она поумнела. Пока безумная была, босиком ходила чуть ли не круглый год. А теперь, гляди ж ты, в лапти обулась.
Я решила начать с бабки Линки. Высокая, плотная, безграмотная, она была бабой вредной, противной. Но у нее всегда можно было разжиться съестным. И те же куриные яйца я у нее частенько брала в обмен на настойку от поясницы. Кристик те яйца хвалил, говорил, готовятся легко, не надо магию применять, чтобы вкусными были.
Так что я направилась к одной из изб на отшибе.
Строил ту избу муж бабки Линки, дядька Савва, на совесть строил, на века. Только он уже неделю как не жил в деревне – вместе с мужиками отправился запруду строить, рыбу на зиму ловить. Вот потому я и не знала, что бабка Линка снова поясницей мучается.
Я подошла к плетню, высокому и частому, окружавшему избу и огород плотным забором, постучала по калитке в ожидании ответа.
Стукнули ставни – из окна избы показалась голова бабки Линки.
– Матушка травница, – раздалось обрадованное. – Как ты вовремя. Заходи, будь желанной гостьей!
Ну, еще бы я не вовремя. Нюшка всех болезных и страждущих выдала, списком.
Я открыла калитку, сняв засов, затем перешагнула и порог избы. Ну-с, где тут моя пациентка?
Бабка Линка нашлась в горнице – сидела на стуле у окна. Потому так быстро и на мой стук отреагировала.
– Матушка травница, – заохала она, – помоги беде моей! Поясницу прострелило! Болит дико! А растереть некому! Да и нечем…
Ну, было некому и нечем, теперь я появилась. Так что одна из моих склянок пойдет в дело. А я сама разживусь десятком яиц. Кристик одобрит.
Глава 7
За два часа я обошла, считай, всю деревню. Ну ладно, большую ее часть. Многие хозяйки, узнав по сарафанному радио о моем появлении, сами выскакивали мне навстречу из своих изб. Я изводила клопов и тараканов, травила мышей, улучшала надои коровам, принимала окоты, роды у лошадей и собак, продавала склянки от разных болезней, складировала продукты в пространственный карман. И все больше убеждалась в том, что деревня активно готовится к свадьбе, самой последней в этом году. И может, не с размахом та свадьба пройдет, но праздновать будут все. Да и чего б не попраздновать, перед холодом, снегами и метелями? Ведь совсем скоро погода полностью испортится. Придут морозы, снега навалит по пояс, а то и выше. И на улицу лишний раз носа не высунешь.
А так… так можно и погулять. Благо повод есть.
Нюшка была сиротой, жила в полуразвалившемся доме, ничего, кроме ветхой одежды, за душой не имела. Ванька тоже не был богачом. Но ему от родителей достался крепкий дом. Да и сам Ванька был рукастым. Если б ума ему боги добавили, да чистоплотности, так и любая, включая старостину дочку, пошла бы за него, за кузнеца-то. Увы, чего не дано, того не дано. И потому придется им с Нюшкой вдвоем хозяйство свое поднимать.
С такими мыслями я, раздав практически все свои запасы, повернула прочь от деревни. Дойдя до лесной опушки, окинула взглядом поле деятельности, тяжело вздохнула и позвала:
– Травушка-муравушка, лебедушка да крапива, мать-и-мачеха, полынь да гори-трава, все, что в дело пойдет, вылезай из земли, вместе с корнем, лети ко мне. Да аккуратно, смотри.
Вообще, так делать запрещалось. В умной книжке, что Кристик мне презентовал, утверждалось, что, во-первых, таким образом с нужной травой весь мусор соберется. А во-вторых, на том месте, где ведьма травы набрала вот так вот, еще пару лет ничего ценного расти не будет – земля не станет родить. Мол, ведьма силу из окружающей среды выпьет.
Не знаю, так или нет. Я подобным средством пользовалась впервые. Но по-другому сейчас просто не могла. У меня болели и руки, и ноги, и все тело, от работы в деревне. А запасы травы заканчивались. И чем быстрее я их пополню, тем лучше. Иначе зимой останусь без лечебных чаев. И сама не выпью, и путникам случайным помочь не смогу.
Ну и вот, я решилась. И следующие несколько минут с любопытством наблюдала, как «лысеет» лесная опушка. Трава исчезала из земли и перемещалась в мой пространственный карман. Оставались единичные травинки, которые нельзя было использовать ни в одном зелье.
Выбрав все, что только можно, я прикинула на глаз получившееся количество.
– По идее, до весны хватит, – вздохнула я.
Там же еще оставался небольшой запас, те травы, что собирались прежней хозяйкой еще до меня. И можно было с чистой душой отправляться домой.
Я зашла под древесные кроны и уверенно зашагала по тропинке. Леший мне не мешал, наоборот, еще под ноги грибочки побольше да повкусней подкатывал. Я брала, не стеснялась. Нам с Кристиком зимой все сгодится. Он отличные грибные супы варит, пальчики оближешь.
И к дому я подошла, с переполненным пространственным карманом. Хоть умные люди и говорят, что в нем нет дна, а значит, вместить туда можно что угодно, и оно там будет лежать без проблем. Но у меня имелось ощущение, что мой карман скоро лопнет. Слишком уж много всего было там собрано.
Подойдя к дому, я свела брови к переносице. Это еще что за счастье привалило? И кто сказал, что оно мне так уж нужно?
Возле порога, не пересекая черту, стоял гость.
Высокий, широкоплечий, молодой, симпатичный, одетый просто, по-крестьянски, он в то же время смотрел внимательно и цепко.
– Ну наконец-то, хозяюшка! – воскликнул он с явным облегчением. – Дождался я тебя! Уж ты не откажи, подсоби горю моему! Помоги мне, в чем сможешь!
Угу, помогу. Уже бегу, прям спотыкаюсь, волосы назад.
Гость был непростой и заранее мне не понравился. Я не любила, когда меня пытались за дуру держать. А сейчас именно так и получалось. Гость выдавал себя за того, кем не являлся. Говорил слишком чисто для крестьянина, как будто заучил речь заранее, смотрел не так, как они смотрят, глаз не отводил. А уж одежда… Я готова была поспорить, что она сшита была на заказ, искусным портным.
И самая маковка, как говорится: лицо гостя закрывал морок. Ну не были его черты настоящими! Ни разу не были!
Нет, конечно, я понимаю, мало ли кто тут ходит и по каким причинам. Может, у гостя и выбора другого не было, только лицо свое скрыть. Но вот так вот начинать знакомство… В общем, гость мне не понравился. Не сказать, чтобы я испытала к нему неприязнь. Скорее, пожелала держаться от него подальше.
Однако, устав ведьм-травниц гласил, что я должна оказать помощь любому, кто в ней нуждался. Вдруг именно мои действия окажутся решающими и изменят судьбу просителя в любую сторону?
И просто так дать от ворот поворот, лишь на основании своих эмоций, я не могу.
И потому пришлось кивнуть.
– Проходи, гость, не стесняйся. Вот только настоящим ты в дом зайдешь. Мороки мне здесь не нужны.
При последнем слове внешность гостя стала меняться. Он остался таким же высоким и широкоплечим. Но теперь уже был одет в штаны и кафтан, которые в городах носят, причем люди небедные. Да и черты лица у него изменились. Из них исчезла грубость и резкость. Я была более чем уверена, что в предках гостя имелось множество аристократов, никак не меньше графов и герцогов. Ну, и какая важная птица прилетела к моему дому? И самое главное, зачем? В городах, а особенно в столице, как я слышала, множество умелых лекарей обитает. Да и маги живут умелые, не чета мне, скромной «деревне». В любом случае, там найти помощь в разы проще, чем здесь.
– Сильна ты, травница, не ожидал, – хмыкнул гость с непонятным весельем. И бесстрашно перешагнул порог.
Я зашла следом, незаметно сотворив охранный знак. Не помешает.
Васьки в доме не было. Кристик не спешил показываться непонятному типу.
Глава 8
Я решила поосторожничать и прямо сейчас из пространственного кармана ничего не доставать. Не нужно показывать свою «добычу» незнакомцу. Вместо этого я спросила:
– Что же я могу сделать для тебя, человек неизвестный? Звать тебя как?
– Да так и зови – гостем, – откликнулся он. Хотел что-то добавить. Но его живот внезапно выдал веселую трель. Гость неопределенно хмыкнул. – В сказках вроде полагается покормить-напоить любого пришедшего, прежде чем допрашивать его?
– Так мы ж не в сказках, – пожала я плечами. Этот нагловатый подход мне нравился все меньше. Но, опять-таки, выставить вон гостя причин не было. – Если каждого кормить – можно самому по миру пойти. Но тебе, так уж и быть, окажу милость. – И уже в пространство, якобы магии, на самом деле Кристику. – Накормить гостя, поставить все на стол, как для меня.