Прямо перед нами раскинулось яркое разноцветное зарево — это светился ночными огнями Новгород.
Несколько огней остались далеко внизу — это горели фонари в нашей усадьбе.
Стрекоча винтами, вертолет сделал круг над поместьем. На мгновение сверкнула внизу серебристая полоска реки с темной черточкой моста.
— Иду на посадку, — предупредила нас Полина.
— Подождите, — сказал я. — А это что за огни? Похоже на фары машины.
В самом деле, какая-то машина свернула с шоссе и теперь ехала в сторону нашей усадьбы. Свет ее фар подрагивал — машина подпрыгивала на кочках.
Кто-то очень торопился к нам.
Не дожидаясь моей просьбы, Полина сделала еще вираж, и мы прошли прямо над дорогой.
— Точно, к нам гости, — вслух сказал я. — Интересно, кто бы это мог быть?
Глава 2
Полина виртуозно посадила вертолет во дворе усадьбы. Я выскочил из кабины и подал руку Кире. Порыв ветра от винтов растрепал ее светлые волосы.
— Подожди меня, — перекрывая шум, крикнул я. — Взгляну, кому это мы понадобились, и вернусь.
Кивнул Полине:
— Спасибо за прекрасный полет, лейтенант!
И пошел навстречу гостю, который как раз подъезжал к воротам.
Маленькая смешная машинка пыльно-зеленого цвета с круглыми фарами, похожими на удивленно выпученные глаза, остановилась рядом с оградой, едва не уткнувшись бампером в магический охранный артефакт. Смешно чихнула слабосильным моторчиком и заглохла.
Меня догнал Костя Захаров.
— Господин губернатор, — укоризненно сказал он. — Что ж ты сам-то гостя встречаешь? Не по чину. Губернатор должен сидеть в мягком кресле и ждать, когда посетитель пробьется через охрану и секретарей. И обязательно надо назначить часы приема. А то что это такое — приезжают без приглашения прямо посреди свадьбы. Непорядок!
— Отстань, — с улыбкой отмахнулся я. — Я сам устанавливаю свои порядки, это главное правило. А кому не нравится, пусть идут лесом.
Гость тем временем отчаянно толкал изнутри дверцу машины, пытаясь выбраться. Похоже, машинка была старенькая — двери заедали, на округлом капоте тут и там цвели пятна ржавчины.
Мы с Костей подошли поближе и остановились в ожидании.
— Священник, что ли? — удивленно сказал Захаров.
Так и не справившись с заедающей дверцей, гость сообразил опустить окошко машины. Выставил в него длинную седую бороду и в отчаянии обратился ко мне:
— Добрый человек, не соблаговолишь ли дернуть дверцу снаружи? Заела, окаянная! Только дергай посильнее, а то не откроется.
Говорил он густым, рокочущим басом и заметно окал. Так что слова выходили гладкие, напевные.
— Точно, священник!
Захаров непочтительно зафыркал.
Я подошел к машине, взялся за ручку и сильно дернул. Дверца со скрипом распахнулась, но и ручка осталась у меня в руках.
Подземные демоны!
— Благодарю, добрый человек, — дружелюбно кивнул священник вылезая из машины.
Он был высокого роста, плечистый — удивительно, как поместился в своем драндулете. Окладистая седая борода мягкими волнами спускалась на широкую грудь. Священник был одет в черную рясу, длинные седые волосы скрывались под черной мягкой шапочкой.
Я протянул ему ручку. Священник взял ее, повертел в руках и без всякого сожаления закинул в машину:
— Ничего, добрый человек, не расстраивайся. Я ее потом проволочкой примотаю. Колесница сия еще моему отцу служила, и мне послужит с божьей помощью.
— Сию колесницу давно пора на свалку отправить, святой отец, — заржал Захаров.
— И то правда, сын мой, — с улыбкой согласился священник.
Взглянул на Захарова, а потом на меня, видно, решая — кто из нас старший. И обратился ко мне:
— Скажи, добрый человек, могу я видеть господина губернатора?
Мне понравилось, как держался священник — с достоинством, но без превосходства. Говорил он доброжелательно и внимательно ждал, что я отвечу.
— А зачем тебе губернатор? — снова влез Захаров.
Но я остановил его.
— Повеселились, и хватит.
И повернулся к священнику:
— Я и есть губернатор. Никита Васильевич Волков.
Священник неторопливо наклонил голову.
— Отец Иннокентий Просвирин, священник Холмского прихода. Храм мой стоит на городской площади.
— Отец Иннокентий? — улыбнулся я. — А Тишин мне про тебя всего час назад рассказывал. Замечательный кальвадос ты делаешь, отец Иннокентий!
— Слаб и грешен, — легко вздохнул священник. — Люблю иногда согреться хорошим напитком. Позвольте вас угостить, ваше высокопревосходительство.
Он снова нырнул в свою игрушечную машинку, достал две пузатые бутылки и протянул их мне.
— Сие не манна небесная, но напиток отменный. Позапрошлогоднего урожая яблоки на него пошли. Примите в подарок к свадьбе.
— Спасибо за подарок, святой отец, — улыбнулся я. — И давай без чинов. Расскажи, что у тебя случилось. Ведь не ради кальвадоса ты примчался на ночь глядя?
— Беда у меня, Никита Васильевич, — вздохнул отец Иннокентий. — Демон мой пропал. Исчез Авессалом, и следа не осталось.
— Авессалом? — хмыкнул Захаров.
Но прикусил язык, увидев, что отцу Иннокентию не до веселья.
— Сочувствую, святой отец, — сказал я. — Но что же теперь поделать? Аномалия твоя наверняка закрылась, обратно ее даже я не открою.
— Не закрылась аномалия, — басом возразил отец Иннокентий. — Стоит целехонька. А Авессалома нет. Я каждый закоулочек обыскал.
— Так, — озадаченно сказал я. — А от меня ты чего хочешь?
— Отыщи Авессалома, Никита Васильевич! Он хоть и демон, а все же живое существо. Привык я к нему. Как представлю, что он в беде — так сердце щемит.
— А с чего ты взял, что я смогу его отыскать? — спросил я, уже понимая, что священник пришел по адресу.
— Если не ты, то и никто не сможет, — кивнул отец Иннокентий. — Мне Павел Лаврентьевич Тишин про тебя много рассказывал. Да и я, грешный, Императорский турнир по маговизору смотрел. Видел, сколь близко ты с демонами знаком.
Я озадаченно почесал в затылке.
— Видишь ли, отец Иннокентий, у меня сегодня свадьба. А когда пропал твой демон?
— Три дня тому назад, — ответил священник.
— А почему ты только сегодня приехал?
— Я думал, он уединения ищет. С Авессаломом такое случается. Он ведь у меня демон Природы, а они существа мечтательные, склонны к созерцанию. Бывало, возьмет Авессалом жития святых, спрячется в чаще, в укромном уголке и читает благочестивые наставления. Я и в этот раз не сразу встревожился. А когда третий день пошел — забеспокоился. С божьей помощью обыскал всю аномалию — нет Авессалома. Тогда я в колесницу прыгнул, и к тебе.
Захаров зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Зафыркал, бедолага — даже покраснел от натуги.
Я строго взглянул на него, хотя сам едва сдерживал смех.
— Костя, иди к столу! Предупреди Алену Ивановну, чтобы поставила чистую тарелку.
Захаров воспользовался моим предложением и поспешно сбежал. Уже издалека я услышал его громкий хохот.
А отец Иннокентий и глазом не моргнул. Смотрел на меня, ожидая, что я отвечу на его просьбу.
— Никита, помоги этому человеку, — неожиданно попросил Проныра. — Видишь, как он беспокоится о своем демоне? Это редко бывает.
— Он назвал нас мечтательными, — добавил Живчик. — Разбирается.
— И он не врет, — поддержал демонов Умник. — Я внимательно следил за ним. Этот священник в самом деле переживает.
— Ладно, парни, я понял, — ответил я. — Мне и самому интересно, куда мог подеваться демон из своей аномалии. Судя по всему, он жив, иначе аномалия бы закрылась. А то, что по моей губернии сейчас бродяжничает неизвестный демон, напрямую касается меня. Я же теперь отвечаю здесь за порядок.
Я повернулся к отцу Иннокентию, который терпеливо ждал моего решения.
— Если демон пропал три дня назад, то еще одна ночь ничего не решит. Завтра с утра съездим в твою аномалию и на месте посмотрим, что случилось. А пока будь моим гостем. Ты когда ел в последний раз? Утром?
— По утрам я молюсь, — ответил отец Иннокентий, — а потом сразу навещаю Авессалома. Сегодня как понял, что его нет, сразу кинулся искать. А потом не до трапезы было.
— В общем, сегодня ты не ел? — терпеливо уточнил я.
Отец Иннокентий покачал головой:
— Не сподобил Господь.
— Тогда прошу к столу.
Тишин с женой уже собирались в Холмск, когда мы с отцом Иннокентием подошли к столу.
— Отец Иннокентий? — удивился Тишин. — А мы только тебя вспоминали. Что-то случилось?
— Авессалом пропал, Павел Лаврентьевич, — рокочущим басом пожаловался отец Иннокентий.
— Да ты что! — расстроился Тишин.
— Аномалия с божьей помощью цела, — успокоил его священник. — Значит, и Авессалом жив. А Никита Васильевич обещал помочь его отыскать.
Алена Ивановна Достоевская поставила перед ним тарелку с аппетитной гусиной ножкой. А Тишин налил отцу Иннокентию кальвадоса.
Отец Иннокентий внимательно взглянул на Алену Ивановну, но промолчал. Поднялся, держа пузатый бокал за тонкую ножку, и обратился к нам с Кирой:
— Благословен будь сей дом, который собрал под своей крышей столько добрых людей, и призраков и демонов. Мир вам!
Слова эти прозвучали уверенно и весомо.
Как будто подтверждая их, отец Иннокентий залихватски опрокинул бокал. Прислушался к себе и довольно крякнул. Потом сел и невозмутимо принялся за гусятину.
Заскучавший Захаров воспользовался моментом:
— А разве не грешно, святой отец благословлять призраков и демонов?
Похоже, он решил произвести впечатление на лейтенанта Зореву своим безудержным остроумием. Полина, кажется, тоже это поняла. Она не смотрела на Захарова, но по ее красиво очерченным губам то и дело скользила легкая улыбка.
Алена Ивановна, которая уже успела изучить характер Захарова, только покачала головой.
А отец Иннокентий невозмутимо ответил:
— Вседержителю нашему виднее, каким должен быть сей мир, и коим тварям положено его населять. В доброте своей Господь никого не создает понапрасну.