– Сколько ваших в форте?
– Я… я… я не зна…
Сильным ударом в живот Кинт заставил северянина соображать быстрее.
– Тут… тут пока полевое управление тыла, два караульных звена, три звена гренадеров, артель строителей и обслуга при столовой и конюшне.
– Что значит пока?
– Завтра прибывает коммандер Шелле с кавалерийским полком, и тут будет штаб кавалерии южного фронта.
– Когда вас должны сменить?
– Мы до утра заступили… людей мало.
– Где остальные караульные?
– Здесь, в башне, – пленный показал перепуганными глазами на потолок, – еще двое на стене дежурят, на воротах, и двое пленных охраняют. Остальные все там, наверху.
– А гренадеры?
– В казарме.
– Где пленников держат?
– Тут недалеко, я покажу… – дернулся северянин.
– Не надо показывать, скажи где.
– В подвале восточной башни.
– Скажи мне, северянин, из-за чего эта война? – вздохнул Кинт.
– Ваш терратос Аканов стал слаб и погряз в пороке, пришло наше время! – Пленный даже как-то переменился в лице, говоря эти слова, прошел страх, и появилась гримаса ненависти и злобы.
– Ну, твое-то время точно уже вышло. – Кинт рассек горло северянина.
Второго умертвил Локт, быстро свернув ему шею.
– Что делаем дальше? – спросил Локт, снимая с убитого пояс с подсумками к винтовке.
– Вернись в подвал, давай всех сюда.
– Иду…
Кинт оставил капитана Ганье командовать выносом оружия и боеприпасов из арсенала. Троим бойцам, что покрепче, приказал перетаскивать все по подземному ходу к развалинам старой фермы, где увязывать трофеи во вьюки, и грузить на лошадей.
– Ну что, Локт, – Кинт отстегнул от винтовки одного из караульных трехгранный штык и сунул его себе за пояс, – поднимемся в башню, нарушим сон северян?
– С удовольствием! – Локт кровожадно улыбнулся, достал длинный нож из-за голенища сапога и тоже отстегнут штык от винтовки другого караульного.
Выход из казематов был напротив конюшен. На территории кое-где горели фонари, до казармы шагов сто, и в окошках-бойницах света не видно – гренадеры спят. Прижавшись к стене, пошли вдоль нее, до башни несколько шагов. Кинт, прежде чем потянуть тяжелую, окованную железом деревянную дверь, зачерпнул ладонями воды из бочки, что стояла рядом, под ливневой трубой, и изрядно намочил петли, дабы не было предательского скрипа на весь форт. Получилось, петли если и скрипнули немного, то совсем тихо. Поднявшись по лестнице, до выхода на стену Кинт замер, сначала он уловил запах табака, а потом разглядел и двух караульных на стене, они сидели на каких-то ящиках. Один дремал, привалившись к стене и накрывшись бушлатом, а второй курил трубку, периодически прикладываясь к громко булькающей бутыли и мечтательно глядя в ночное звездное небо.
– Дай штык, – прошептал Кинт, стягивая сапоги. Кинт выскочил из темноты арки и, пригнувшись, быстро добежал до караульных, первый штык пробил грудь нарушителя караульной службы и пьяницы, а второй сразу же достался спящему… Бутыль полетела вниз… звяк! Кинт присел и потянул из кобуры одного из караульных револьвер, ожидая худшего, но звон разбившегося стекла среди ночи никого не потревожил, разве что какая-то ночная птица, сидевшая на крыше башни, гугукнула и вспорхнула в ночное небо, шумно рассекая воздух большими крыльями.
– Держи, испачкан немного… – вернул Кинт штык Локту, быстро намотал портянки и обулся. – Теперь наверх.
Кинт и Локт колебались недолго, прежде чем начать убивать спящих северян. Вот так, убивать врага во сне еще не приходилось. Наконец, когда дело было сделано, они, словно мясники, стояли напротив друг друга с ножами и штыками в руках, а по полу начинали растекаться кровавые лужи.
– Славная вышла резня. – Локт походил на кочевника, который только что закончил с разделкой мяса для собак.
– Сколько их точно? – прошептал Кинт, осматривая место бойни.
– Вроде восемь… да, восемь.
– Значит, не обманул пленный, и в восточной башне еще двое. Ну и вид у тебя, – хмыкнул Кинт.
– А ты что, думаешь, на студента похож? – тихо гоготнул Локт. – Может, в казарму?
– Нам людей вывести нужно, не будем дразнить удачу… идем.
До восточной башни прошли по стене, пригибаясь и прячась в тени широких прямоугольных зубцов. За бойницами головы башни был виден тусклый свет… прокрались к входу и медленно стали подниматься наверх. Ворваться на этаж не получилось, дверь была закрыта изнури, а открывалась наружу, то есть выбить и вломиться также не получится. Зато были проушины для навесного замка. Кинт тихо и осторожно, не дыша, вставил в них штык и показал рукой Локту спускаться.
Глава пятая
Тяжелый люк лаза в подвал башни был закрыт на мощный засов, отодвинув который, Кинт спустил туда деревянную лестницу, что лежала у стены, присел у зияющей темнотой квадратной дыры и негромко сказал:
– Вылезайте, надо уходить… Ну, что молчите, есть кто?
– И ночью покоя нет, – пробасил кто-то снизу, – что, не терпится заработать еще монет за десяток рабов, что ты даже ночью приперся.
– Ты, похоже, от сырости спятил там, и не громыхай так голосищем, северяне услышат, – прошипел Кинт в темноту лаза.
– А ты кто? – исправившись и понизив голос, спросил тот же человек.
– Мастер-жандарм корпуса охраны дорог Кинт Акан.
Внизу громыхнула миска или что-то другое, и знакомый Кинту, но простудно сипящий голос спросил:
– Как звали твоего последнего капитана, дьявол его возьми!
– Вылезайте уже, капитан Брэтэ, – Кинт мысленно поблагодарил небеса за еще одного старого вояку и далеко не чужого ему человека, – время идет, а нам надо многое успеть, и не шумите.
Лестница затряслась, на верхнюю перекладину легла сначала одна, потом вторая рука, и в тусклом лунном свете из приоткрытой двери входа в башню показалось лицо капитана Брэтэ. Многодневная щетина, впавшие, но полные злости и решимости глаза.
– И почему я не удивлен, Кинт? Дьявол нас с тобой возьми! – вылезая, шептал Брэтэ.
– Я тоже рад вас видеть, капитан, поторопитесь… Сколько вас там?
– Дюжина доходяг… голодных и злых доходяг. Тем же путем, что и пришли, пригнувшись, цепью, Кинт и Локт с беглецами вернулись в башню с вырезанным караулом.
– Локт, поднимись, и соберите ранцы, оружие, снаряжение, чтобы у всех обувь была, нам по горам идти.
– Так есть, – кивнул Локт и, повернувшись к тесно набившимся в башню беглецам, тихо сказал: – За мной, наверх.
Все поднялись, кто-то, вероятно, поскользнулся на луже крови и грохнулся на пол, Кинт выглянул в бойницу и осмотрел форт… на конюшне несколько раз фыркнули лошади, громыхнули цепями у ворот собаки, но лаять не стали, чего лаять на истинных хозяев форта…
– Мясники! – Довольно улыбаясь, первым спустился Брэтэ, с ранцем, закинутым на плечо на одну лямку, и на ходу пристраивая кобуру с револьвером на поясе.
– У вас возражения, господин капитан?
– Никаких! – Брэтэ подошел к Кинту, развернул его за плечи, лицом к лунному свету, разглядывал несколько мгновений и сказал: – Все-таки я в тебе не ошибался.
– Но как вы здесь, Брэтэ? Разве вы не покинули форт после упразднения корпуса?
– Покинул, – вздохнул он, тоже подойдя к бойнице и выглянув в нее, – но понял, что сопьюсь и сдохну к дьяволу… Вернулся в форт через полгода и в должности мастера-оружейника продолжил службу, арсеналом заведовал да сопливых бойцов пограничного корпуса по ущельям водил, учил тому, что сам умею. А вы с Локтом со стороны старой фермы сюда проникли?
– Да, – кивнул Кинт и, пересчитав всех спустившихся сверху, сказал: – Дальше идем тихо, даже если что-то случится, в бой не ввязываемся, все уходим к арсеналу, а затем в казематы.
У арсенала стояли Ганье и двое его бойцов, они уже забаррикадировали проход по галерее бочками и ящиками, оставив узкое место, у которого Кинт остановился, пропуская всех вперед. И тут со стороны входа в галерею послышался приглушенный звон тревожного колокола.
– Наверное, те, что остались в башне, выбили дверь и подняли тревогу, – предположил Локт.
– Похоже… Локт, уводи всех, я с Ганье останусь. – Кинт прошел за баррикаду и пихнул ящики, окончательно завалившие проход.
– Иди, Кинт, десять минут продержимся, подожжем арсенал и уйдем, – ответил Ганье и сказал своему бойцу: – Сними со стен ближайшие светильники, полей маслом стеллажи в арсенале.
– Ладно, – согласился Кинт, – особо тут не усердствуйте, в нижнем каземате тряпье и хлам тоже подожгите, дымом всю галерею заволочет.
Уже пробираясь по подземному ходу замыкающим, Кинт услышал звуки разгорающейся перестрелки и, поправив на плече связку из нескольких карабинов, некогда принадлежавших пограничному корпусу, ускорил шаг.
– Проверить вьюки и груз! Капитан Брэтэ, присмотрите за своими несостоявшимися каторжанами! Всем проверить обувь, перемотать портянки, у кого их нет, рвать нательное белье! Идти будем без остановки несколько часов, нас будут преследовать, времени на сопли и мозоли не будет! Всем понятно? – негромко, но чтобы все услышали, сказал Кинт, подойдя к своей лошади и пристраивая связку карабинов. – Оправиться и попить сейчас, на переходе будет не до того. Локт, Акли, снимете охранение – и выдвигайтесь дозором.
Брэтэ с одобрением посмотрел на Кинта и, просунув руку за свободную лямку трофейного ранца, тряхнул им и пристроил поудобнее на спине.
Перестрелки со стороны форта уже не было слышно, и тут яркая вспышка, в которой разлетались камни стены форта, озарила небо, а через мгновение раздался раскатистый взрыв.
– Эх, сколько лет стоял… – с сожалением сказал Брэтэ.
– Да уж, – кивнул Кинт, – выстраивайтесь на тропе, начинайте движение, господин капитан, я дождусь Ганье, и мы нагоним вас.
Кинт уже начал волноваться, когда из подземелья, тяжело дыша, с болтающимся спереди на шее карабином с открытым затвором, боец вынес на закорках Ганье.
– Ну что же вы… – подбежал Кинт к бойцу и помог опустить Ганье на землю. – Где третий?