Летала я всегда по-разному. Иногда терпимо, а иногда меня жутко трясло весь полет. От чего это зависело, сказать было трудно. Сейчас же, после пережитого, моя нервная система разве что не полыхала красной лампочкой, сдаваясь очередным стрессовым обстоятельствам без боя. Было жутко страшно до дрожи.
А самолёт тем временем начал свой разбег, и моё сердце вместе с ним. Свет в салоне стремительно угас до интимного полумрака. Мои руки вспотели, во рту вновь пересохло. Я в панике распахнула глаза и встретилась с обеспокоенным взглядом своего, теперь уже самого настоящего, босса. Он медлил еще пару секунд. Потом резко встал со своего места, шагнул ко мне и подхватил на руки. Взмахнула от неожиданности руками, но Грэгхан тут же уселся на мое сидение и устроил меня у себя на коленях. Пропустив свои руки под моими, он прижал меня к себе.
— Трусишка, — услышала его смешок над своим ухом, и в этот самый миг самолёт оторвался от земли.
Я вцепилась в его руки и сжалась на его груди, тяжело дыша. Он же переместил одну руку мне на шею, привлекая меня еще ближе.
— Тише, Каролина, все хорошо, — говорил он мне на ухо, пуская волну мурашек по коже. — Я никому тебя не дам в обиду. Даже самолёту…
— Самолёту? — вяло усмехнулась.
— У меня хороший самолёт, правда, — продолжал он, улыбаясь. Я чувствовала его улыбку. Наверное, она сейчас была очень похожа на ту, с фотографии… Или мне этого бы хотелось. Мысли в голове застыли в страхе перед появлением новых. Я ощущала легкое подрагивание подушечек его пальцев на своей шее, и старалась пока что не думать о событиях последним минут. Сначала — пережить взлет, с остальным разберусь позже.
Самолет некоторое время вел себя хорошо и взлетал ровно, но внезапно стал наклоняться, разворачиваясь, и я сдавила запястье мужчины сильнее.
— Давай рассказывай, что чувствуешь, — вдруг скомандовал он, — все ноты, оттенки… Вдруг я правда ошибся?
— Выкинешь с парашютом? — от страха сама не заметила, как тоже перешла на «ты».
— Я слушаю, — непреклонно потребовал он все с тем же ощущением улыбки.
Постаралась сосредоточиться, чуть повернула голову в его сторону, хотя этого и не требовалось… Прикрыла глаза…
— Дягиль… — заговорила медленно и осторожно, словно ступая по минному полю, — его больше остальных… дальше… что-то древесное… сердцевина японского кедра скорее всего… только она дает такой многослойный горьковато-пряный оттенок…
Поразительное сочетание. На поверхности запаха его кожи колыхалась благородная горечь, как будто ограждая более изысканную и чувственную сердцевину. Облизала пересохшие губы и задержала дыхание…
— Что дальше? — вдруг услышала его охрипший напряженный голос. Он тяжело сглотнул. Его пальцы замерли на моей шеи.
Дальше… Дальше — сплошная эротика. Под горьким слоем вскрывался дуэт из тонка и мускуса. Но не привычного… а какого-то незнакомого, пугающего и притягательного одновременно.
Я открыла глаза и повернулась к Даррейну, не в силах произнести то, что чувствовала. И обнаружила, что он смотрит на меня таким пронзительным темным взглядом, полным какой-то непонятной борьбы и удивления, что я забыла совершенно о том, что еще мгновение назад пыталась ему сказать. Его лицо было очень близко, грудь вздымалась от частых вдохов, словно моя аэрофобия передалась и ему. Его руки заметно сильнее сжались на мне.
Он вдруг порывисто подался еще ближе, и мои губы уже обдало жаром его дыхания. Но вдруг свет в кабине стал ярче, за нашими спинами что-то мелодично звякнуло, очевидно, обозначая окончание набора высоты самолетом. Даррэйн отпрянул от меня и отвел взгляд, на мгновение прикрыв глаза.
— Синьор, ужин подавать?
Я обернулась и встретилась взглядом с улыбающимся как ни в чем не бывало Бернардом. Заерзала, выпутываясь из рук босса, и попыталась достать ногами до пола. Даррэйн, наконец, соизволил помочь мне подняться и встал следом.
— Каролина, может, у вас есть особые пожелания? — не унимался помощник.
Тут руки Грэгхана легли мне на талию… чтобы отодвинуть с дороги.
— Я пока пойду в кабину, — глухим голосом обратился он к Бернарду, — покажи синьорине здесь все. Каролина, — а это уже ко мне, но не оборачиваясь, — поешь, в конце концов…
И он вышел из салона.
Я провожала его взглядом, пока его белая рубашка не растворилась в полумраке гостиной, и не могла прийти в себя. Меня мелко потряхивало, но уже совершенно не от страха перед взлетом.
— Каролина?
Бернард, кажется, уже не первый раз, пытался меня дозваться.
— Простите, — тряхнула головой, — а можно мне в туалет?
— Конечно, — с облегчением улыбнулся он, — пройдемте.
Под размеренный мягкий гул я проследовала за ним через зону с плазмой и диваном в хвост самолета. Бернард распахнул передо мной дверь, за которой оказалась спальня.
— Прошу вас, — вновь легкий поклон, — налево.
Уже шагнула в указанную сторону, когда услышала его голос вновь:
— И все же об ужине…
Обернулась к нему:
— Можно на ваше усмотрение? Что-нибудь легкое…
— Хорошо.
Он прикрыл двери в спальню, а я не задерживаясь прошла наконец в такую необходимую мне комнату. Закрылась на замок и сползла по стенке на холодную золотистую плитку пола.
Я уже совершенно не понимала, что чувствовала… События крутились вокруг меня с такой скоростью, что я не успевала их переживать. Жизнь напоминала мне калейдоскоп, который тряс непослушный ребенок. Картинки разлетались, не успевая складываться перед моими глазами!
Смешно подумать, что еще сегодня утром я злилась на нерешительность Родиона, его страх брать ответственность и принимать решения. И что же я получила в итоге? В мою жизнь ворвался тип, который стукнул кулаком по столу (ну и что, что он просто спасал документы от кофе), заставил меня бросить магазин и улететь с ним в Италию! А стоило мне поставить подпись в договоре, как я оказалась у него на коленях с детальным отчетом о нотах, которые я слышу в его запахе!
Я решительно поднялась и подошла к раковине, расположенной слева. Маленькая и изящная, квадратной формы, она венчалась весьма затейливым и атмосферным краном, похожим на штурвал. Справа от входа располагалась душевая. Задумчиво рассматривая ее, я поймала себя на мысли, что здесь совершенно нет ощущения полета, а с ним — и страха этого самого полета. А если еще залезть под душ и включить музыку погромче, так вообще будет отлично! Может, всерьез задуматься о том, чтобы посидеть тут до самой посадки? Представляю лицо Даррэйна…
Я отыскала фронтальный свет сбоку от зеркала и всмотрелась в свое отражение.
Если отбросить кучу ненужных мыслей и домыслов… Может, Грэгхан сделал именно то, что мне было нужно? Примчался, отодрал меня от индийского ковра и заставил продолжить жить. И там в кресле он просто отвлек меня от страха перед взлетом… Ну на что бы я отвлеклась еще с такой отдачей и полным погружением?
Хорошо… Только погрузились мы каким-то непонятным образом оба… Достаточно было вспомнить его взгляд.
Что же до странных наблюдений — я готова была все это списать на стресс. Подумаешь, чашку кофе поймал… Странность с глазами тоже могла быть всего лишь бликом от… ну… чего-нибудь. История с запахами вообще могла быть им придумана… или я не так что-то поняла, что еще более вероятно.
Приедем на место, осмотрюсь и начну работать. Грэгхан прав: это отличный способ отвлечься.
Размышляя так, я успокоилась, и выглянула в спальню. Уютная, несмотря на большое количество темных цветов в оформлении и давящего густого запаха белой древесной смолы элеми. Вдохнула его глубже, и рот сразу наполнился слюной от сладковато-пряной составляющей. Интересно, что здесь так пахнет? Скорее всего, ароматизатор. Натуральный, вне сомнений. Но явного источника запаха видно не было. Зачастую это мешочки с сырьем, или вазочки, наполненные сухоцветами, кусочками дерева или смолы.
Треть комнаты занимала кровать с тумбочкой. Над ней был расположен иллюминатор, зашторенный в данный момент. Справа в стене, к которой примыкала кровать, были сделаны полки, плотно забитые книгами. Кто в наше время еще читает книги? Корешков отсюда было не разглядеть, а ползти к ним по кровати я не решилась.
В общем, если бы не гул летящего самолета, можно было бы решить, что я в отеле.
Вышла обратно в гостиную, и снова увидела Бернарда. Он обернулся на мое появление:
— Все хорошо, Каролина?
— Да, спасибо.
— Прошу вас, присаживайтесь!
Он изящно подхватил поднос со стола, открывая мне чудесный вид на приготовленный ужин. Стол оказался сервирован только на меня одну.
— А синьор Даррэйн? — как можно равнодушнее спросила я, садясь в свое кресло. Моего контракта на столе уже не было.
— Синьор пока что не выходил из кабины, — с готовностью отозвался Бернард, — мне позвать его?
— Нет-нет, — замотала головой, — в этом нет никакой необходимости…
Кивнув, он удалился, оставив меня то ли обедать, то ли ужинать, в одиночестве.
Ужин оказался таким же шедевром, как и все вокруг. Теплый салат с мясом какой-то птицы, но точно не курицы, и различными орехами с кисло-сладким соусом, жареные в чем-то невообразимом по вкусу гренки и десерт, похожий на самый лучший в моей жизни тирамису, только со светлым бисквитом и изумительно нежной ванильной прослойкой.
Закончив с ужином, я решила пересесть на диван, и теперь наслаждалась чаем и видом из противоположного иллюминатора. За ним солнце садилось в малиновый пудинг облаков, обволакивая меня умиротворением и теплом. Сама не заметила, как сползла вслед за его лучами по спинке дивана, обняла подушку и провалилась в сон.
Очнулась от того, что меня кто-то тихо звал. Оторвала тяжелую голову от подушки и приподнялась на диване.
— Каролина, — услышала голос Бернарда, — мы прилетели.
Протерла глаза и села. Гул двигателей все еще не стих, но иллюминатор подсказывал, что мы уже едем по полосе.
— Решили вас не будить до самой посадки, — улыбнулся помощник моего босса. Значит, Даррэйн так и не возвращался. Может, я все же провалила его тест, и это он так расстроился?