– Зачем ты его толкнул?
– А ты зачем ему нагрубила?
И что теперь делать? Если дело так пойдёт, то будущее не то что не станет лучше, а только хуже сделается.
– Походу мы вообще можем не родиться, – задумчиво произнёс Елисей.
И словно в ответ на его слова, баянист растянул меха и выдал такую несуразную мелодию, от которой даже Петрова, притаившаяся с биноклем за его спиной, вздрогнула и чуть не завалилась на спину.
Теперь всё понятно!
В тёмной комнате, заполненной кучей плоских металлических коробок под названием «бобины», внутри которых была намотана киноплёнка, сидели Ярик и его будущий папа Игорь. На допотопном кинопроекторе, который Ярик видел только в кино, мелькали финальные кадры любительского фильма, снятого Игорем. Когда экран погас, Игорь смущённо посмотрел на нового приятеля и увидел на его лице неподдельный восторг.
– Обалдеть! – искренне воскликнул Ярик. – Не думал, что это скажу, но у тебя настоящий талант! Я серьёзно.
– Спасибо, – ещё больше смутился Игорь и грустно пожал плечами. – Непривычно такое слышать. Папа меня никогда не хвалит.
– Мой папа тоже меня не хвалит, – усмехнулся Ярик. – Но тебе обязательно нужно кому-то показать свой фильм. Чего ты его на рутуб не зальёшь?
– Что не зальёшь? – не понял Игорь.
– Забей! – спохватился Ярик.
– Что забить?! – Игорь ничего не понимал.
Ярослав на секунду растерялся. Так ведь и спалиться можно. Впрочем, его папа и во взрослом возрасте не очень-то разбирался в молодёжном сленге, а уж в детстве и совсем не поймёт, что к чему. «Но всё-таки надо быть осторожнее», – подумал Ярик.
– Ладно, не цепляйся к словам. Лучше сообрази, где ты можешь показать своё кино. У вас есть какой-нибудь... фестиваль? Конкурс?
Игорь замялся и неуверенно произнёс:
– Вообще-то у нас и правда сейчас проходит конкурс киноработ... Но где конкурс, а где я. Там очень серьёзное жюри. Ладно, пойдём на стройку, а то папа ругаться будет.
Игорь решительно встал, убрал киноплёнку в бобину и надел каску, но Ярик всё не мог успокоиться. Он никак не ожидал, что у его папы есть талант кинорежиссёра. И сейчас мысли в его голове крутились, как кадры при быстрой перемотке. «Дедушка не разрешил отцу заниматься любимым делом, а потом и сам отец сделал так же... Надо, чтобы дед взглянул на него другими глазами, чтобы оценил его способности и не заставлял заниматься строительством, тогда папа станет режиссёром...»
– Слушай, надо обязательно показать фильм деду... прости... твоему отцу! – возбуждённо сказал Ярик.
– Нет! – испуганно воскликнул Игорь. – Он будет против.
– Кто? Твой папа! – Ярик чуть не расхохотался, но быстро взял себя в руки. – Да ты чё, он же у тебя топчик! Ну в смысле... самый лучший!
– Даже не думай! – Игоря явно пугала такая перспектива. – И вообще, я тебе по секрету показал плёнку. Обещай, что никому не расскажешь!
– Ладно, обещаю, – вздохнул Ярик.
Но в душе у него всё бурлило. Теперь понятно, почему отец не разрешал ему заниматься музыкой. Когда-то он сам послушался своего папу, пошёл по-другому пути и теперь считал, что так правильно. Хотя на самом деле, если бы папа Игорь настоял на своём и дед увидел, что у него талант, как интересно могла бы сложиться их жизнь! У Ярика аж дыхание перехватило.
Нарушил обещание
Ярик и Игорь вернулись в кружок, где кипели строительные работы.
Артековцы явно старались. И хотя беспорядка ещё хватало, но уже было видно, как меняется здание изнутри, становится более аккуратным и даже красивым.
– Ты уж извини за беспорядок, – сказал Игорь, бережно неся сумку с камерой.
«Он словно боится, что сейчас какая-нибудь доска упадёт и повредит его драгоценную камеру, – думал Ярик. – Как же папа любит своё кино. И как так получилось, что он не стал режиссёром?»
Такие мысли стремительно проносились в голове Ярика, и ещё он ловил себя на том, что ему нравилось вот так запросто идти рядом с Игорем, как будто они просто друзья. Как было бы здорово, если б можно было так же общаться с ним, когда он вырастет и станет его отцом!
– Надо принести тебе бумажную пилотку, – сказал Игорь. – А то отец увидит и будет сердиться. Подержишь?
Игорь протянул сумку с камерой. Едва он скрылся за поворотом коридора, как с другой стороны появился дедушка Ярика, отец Игоря. Он внимательно посмотрел, как трудятся ребята, и, судя по всему, остался доволен.
– Так, стены выровняли? Молодцы! Соловьёв, краску не жалей. Сидоров, возьми отвес, у тебя угол завален!
Ярослав Игоревич привычно командовал «подчинёнными», а Ярик почувствовал, как сумка с камерой и фильмом начала буквально жечь ему руки, как будто хотела вырваться и побежать... куда? Ну конечно, к нему, к дедушке! Но Ярик колебался. Он же пообещал Игорю ничего не говорить деду, в смысле – его отцу. Ярик совсем запутался! Отец, дед, он сам – все в одном месте, и ещё вот эта камера с бобиной, где записан фильм папы. И от которой зависело будущее отца и самого Ярика. Нужно было решаться! «Ты мне ещё спасибо скажешь», – подумал Ярик и быстро направился к Ярославу Игоревичу, на ходу доставая из сумки бобину.
– Привет, дедуля... в смысле, Ярослав Игоревич, – спохватился он. – Мы с вами не знакомы. Ну пока... Но я отлично знаю вашего сына, и нам надо кое-что обсудить.
– Мальчик, подожди, – Ярослав Игоревич строго посмотрел на ребят, – а почему доски валяются? Кто должен был их убрать?
– Ярослав Игоревич, да подождут эти доски, – у Ярика было мало времени. – Ты... вы вообще знаете, что ваш сын – талантливый режиссёр? Преступно запирать на стройке будущего Михалкова!
– Какого ещё Михалкова? – Лебедеву явно мешал этот незнакомый паренёк.
– Вы серьёзно думаете, что ему хочется стать строителем? Да стройка – это вообще не его призвание! Посмотрите, какое он кино снял!
Игорь появился в тот момент, когда Ярик, тряся бобиной перед лицом Ярослава Игоревича, что-то жарко и пылко ему объяснял, а Лебедев смотрел на него, вытаращив глаза, и в них постепенно нарастал ужас. Ребята вокруг бросили работу и уставились на спорящих. Нужно было спасать ситуацию! Игорь кинулся к отцу с Яриком и встал между ними:
– Папа, не слушай его! – закричал он, испуганно глядя на бобину.
– Это что?! – Ярослав Игоревич тыкал пальцем в бобину, как будто это была дохлая мышь, которую вынесли на тарелке на обеденный стол вместо супа.
Артековцы вокруг замерли: кто с кистью, с которой капала краска, кто с молотком в руке, кто с доской на весу, так и не приставив её к стене. Игорь с ненавистью посмотрел на Ярика, но тот как будто этого заметил:
– Не мешай, Игорёк! Не видишь, я тебе помогаю? Ярослав Игоревич, – Ярик отбивался от Игоря, который хотел отобрать свою бобину, – разрешите ему снимать кино и бросить эту скучную стройку!
Игорь отчаянно пытался забрать свою бобину, а Ярослав Игоревич уже взял себя в руки и грозно возвышался над мальчиками. Его лицо пылало от гнева и выражало сложную гамму чувств. Его сын, потомственный строитель, надежда отца, которого он, Лебедев, уже третий год возит в этот лагерь, и для этого сам работает здесь, чтобы быть рядом... Можно сказать, в ущерб основной работе! И вместо того, чтобы красить стены, выравнивать углы и замешивать цемент, занимается какой-то ерундой!
– Я не для того тебя сюда привёз, чтобы ты тайком крутил плёнки! А тебя, – Ярослав Игоревич с силой выхватил бобину из рук Ярика, – чтоб я больше здесь не видел! Не попадайся мне на глаза и не смей сбивать с толку моего сына! А ты, – Лебедев обернулся к Игорю, – чтобы убрал весь мусор! Через пять минут приду – проверю!
Ярослав Игоревич отправился в свою комнату. Надо было передохнуть и обдумать, что делать дальше. Хотя строгий отец уже знал, что сегодня ночью ему опять не заснуть. Он снова будет ворочаться с боку на бок и размышлять, как заставить сына увлечься строительством. Не из-под палки, как сейчас, а по- настоящему.
Ярослав Игорь чувствовал, что сын выполняет его приказы, потому что с детства был послушным мальчиком. А Лебедеву хотелось, чтобы он делал это от души, как он сам. Хорошо, что Ярослав Игоревич взял с собой снотворное.
А Ярик тем временем, как провинившийся первоклассник, стоял под осуждающими взглядами ребят. А самое обидное, что дружеские отношения с Игорем, едва начавшись, разрушились, как карточный домик. Вырвав из рук Ярика сумку с камерой, Игорь назвал его предателем и убежал, страшно расстроенный. А Ярик никак не мог понять, почему его дедушка, всегда такой добрый, оказался вдруг строгим и упрямым. Ярослав-младший пока не знал, что люди с возрастом меняются: иногда в худшую сторону, а иногда в лучшую. Лебедев-старший просто ещё не успел трансформироваться в клёвого деда.
Грустные раздумья
Ярик, Ромка, Николетта и Елисей снова собрались возле Дерева Желаний. Нужно было решать, что делать. Пока что все четверо потерпели сокрушительное поражение, и ни у кого не было плана, как всё исправить.
Елисей забрался на толстую ветку Дерева и лежал, обхватив её руками. Он уже опробовал почти все ветки (на каждой полежал или посидел) в надежде, что ему удастся договориться с Волшебным великаном и он вернёт их домой. Хотя куда они сейчас могли вернуться?
– Мы с Есей изменили прошлое и теперь можем вообще не родиться, – грустно сказала Николетта, и была полностью права.
– Подумаешь, одним блогером стало бы меньше, – съязвил на это Ярик и тут же получил от Николетты фидбэк:
– Это кто там выступает? Мальчик, которому запрещают петь? А говорить тебе пока не запрещают?
Нет, никто из них не хотел обидеть другого, просто все были сильно расстроены, и поэтому не могли сдержать эмоции.
Ромка вообще снова надел очки и вновь стал похож на маменькиного сынка и ботаника-очкарика. Только совка для ловли бабочек не хватало. Он ужасно переживал, что не смог сразу определить, кто его отец, и вместо того, чтобы поддержать его, унижал вместе с другими ребятами. Да ещё втроём на одного! Почему он думал, что быть отва