– Избранная с островов, я полагаю? – осведомилась она тоном недовольным, не сулящим ничего хорошего.
На всякий случай я кивнула.
– И из-за какой-то нечестивой островитянки нас заставляют ждать, будто прачек распоследних? – девица прибавила и громкости, и градуса недовольства. – Я дочь фрайна Витанского, я жду только Её императорское величество, а она, – надменное движение подбородком в мою сторону, – пока ещё не императрица и даже не суженая Его императорского величества.
– Можешь повторить свою жалобу Его императорскому величеству, Брендетта, – меланхолично отозвалась девушка у окна, не поворачивая к нам головы. – Уверена, он с удовольствием её рассмотрит.
Найдя свободный стул у стены, я бочком отступила к посадочному месту и птичкой на жердочке притулилась на краешке. Заметила, как беззвучно шевелятся губы светловолосой, и заподозрила, что она шепчет молитву.
Подобно монахиням из монастыря, где мы останавливались.
Неужели Асфоделия успела наворотить таких дел, что теперь при виде неё надо немедля к богам обращаться?
– А не ошибся ли жребий? – не унималась Брендетта. – Что-то не похожа она на франну, скорее на послушницу монастырскую.
При упоминании божественных обителей блондинка перестала молиться и глянула сначала с суеверным ужасом на меня, затем с праведным укором на Брендетту.
– Ах, Нарцисса, не смотри на меня так. Всем известно, что эту островитянку привезли на наши земли, словно нищенку или монахиню, едва ли не в одном исподнем.
Принято у них, что ли, девочек в честь цветов называть?
– Аргейские острова являются частью Благословенной Франской империи вот уже неполных три столетия, – снова вмешалась девушка у окна.
– Всё одно они предатели, бунтовщики и иноверцы, только и думают, как бы клятву сюзерену нарушить, – возразила Брендетта. – Так отец мой говорит.
– Если ты о островном восстании в прошлом веке, то справедливости ради стоит отметить, что при Филандере Шестом поборы и насаждение веры Четырёх на вассальных территориях перешли всякие разумные пределы, если таковые вовсе были…
– О-о, Жизель, прошу, избавь нас от своих университетских выкладок, – отмахнулась Брендетта с нарочито скучающим выражением капризного личика. – Никому нет дела до твоей учёности.
Почему же? Мне есть дело. Неплохо было бы узнать поподробнее об этой Империи вообще и островах в частности.
– И грех это, Жизель, – добавила Нарцисса тихо. – Не должно женщине начитанность показывать, превосходство своё над мужами демонстрируя, ибо не для того Благодатные дарами её вознаградили.
За дверью послышались шаги, и девушки мгновенно умолкли. Створка распахнулась, являя мужчину средних лет в чёрном, с гербом на груди, рассмотреть который мне с моего места не удалось. Отвесив поклон, он попросил благородных фрайнэ следовать за ним, и Брендетта, смерив всех предостерегающим взором, первая поднялась и вышла. Нарцисса тенью выскользнула за ней, Жизель встала неторопливо и комнату покинула степенно, подчёркивая, что ей всё равно, первой идти или десятой, ни самооценка её, ни положение от этого не изменятся и не упадут. Ну и я, как самая негордая, в хвосте.
На сей раз далеко не увели, всего-то через два небольших зала в третий, где, кроме пары стражей по обеим сторонам двустворчатой двери, ожидали четверо мужчин в длиннополых одеяниях, светло-синих и одинаковых, точно униформа. На груди горизонтальная линия с полукругом, обрамлённом линиями покороче, волнистыми, и я не сразу сообразила, что это, вероятно, эмблема или герб ордена Рассвета – солнце, поднимающееся из-за горизонта. Впрочем, при столь упрощённой стилизации с тем же успехом можно предположить, что солнце садится, а не встаёт. Между тем мужчины тоже поклонились и разошлись каждый к своей девушке. Заметив среди рыцарей Тисона, я обрадовалась ему почти как родному и шагнула навстречу раньше, чем он направился ко мне.
– Фрайнэ Асфоделия, – Тисон окинул меня беглым взглядом, то ли удостоверяясь, что подопечная в порядке, то ли новый образ оценивая.
– А где Кили?
– Ваша назначенная служанка? Она будет ожидать вас в ваших покоях после аудиенции. Сейчас вас и других дев жребия представят Его императорскому величеству, он задаст вам несколько вопросов…
Собеседование. Отлично. А конкурс талантов и дефиле в бикини предусмотрены?
– …на которые вам следует ответить как можно честнее, но при том не слишком… подробно и в известной мере коротко. Моё имя назовут после вашего как вашего назначенного рыцаря. По знаку Его императорского величества вы присоединитесь к другим избранным и выслушаете всё, что он пожелает вам сказать. По завершению аудиенции вас проводят в ваши покои, где вы сможете отдохнуть после путешествия.
– И всё?
– Сегодня – да.
А завтра? И впрямь конкурсы?
Или император будет суженую выбирать на основании ответов?
Сопровождавший нас мужчина исчез за двустворчатой дверью, однако вернулся спустя минуту-другую. Девушки и рыцари построились парами, дама впереди, честихранитель чуть позади, за её плечом. Вроде никто не указывал, в каком порядке идти в следующий зал, но девушки, случайно ли, умышленно, повторили выход из комнаты ожидания.
Первой вошла Брендетта.
За ней Нарцисса.
Жизель.
И я опять замыкающая.
Пара переступала порог зала, створки закрывались и оставшиеся ждали несколько минут, прежде чем давешний человек в чёрном откроет дверь и позовёт следующую. Жизель казалась невозмутимой, отстранённой, словно происходящее никак её не касалось, Нарцисса побледнела, то и дело хватаясь за спасительный кругляшек на поясе-цепочке. Я тоже начала нервничать, будто на сдаче важного экзамена. О чём бы ни спросил император, ответить я не смогу, если только он сразу не перейдёт к вопросам из серии «почему мы должны выбрать именно вас?» или «что вы хотите сделать на благо родины?» Я ничего не знала об Асфоделии, кроме туманных намёков на нечто малоприятное, и уточнить не у кого, потому что здесь её, по сути, не знал никто, она такая же чужая в этой части страны, как и я. С той лишь разницей, что она в этом мире родилась и выросла, а у меня нет и элементарных знаний первой необходимости.
– Не волнуйтесь, – склонившись ко мне, прошептал Тисон ободряюще. – Его императорское величество не будет задавать неуместных вопросов.
Да для меня все вопросы неуместные!
Жизель и её рыцарь скрылись за дверью, и мы остались вдвоём, не считая стражи.
– О произошедшем на Сонне он тоже не станет расспрашивать публично, – добавил Тисон.
О-о, только беседы тет-а-тет с правителем не хватало! А если там и впрямь нечто серьёзное или, того веселее, представляющее угрозу для монаршего благополучия, то где гарантия, что приватный разговор не перейдёт в допрос с пристрастием? И нет бы хоть одна собака догадалась пересказать, что конкретно произошло! Вместо этого все смотрят максимально выразительно и намекают, намекают…
– Ну не казнит же он меня, – попробовала я закинуть удочку.
– Что вы, ни в коем случае.
– И это ведь не так страшно, как кажется, да? Бывает… иногда… с каждым может произойти, верно?
– Не могу сказать, – уклончиво отозвался Тисон.
– Почему? – насторожилась я.
– Не знаю, как дела обстоят на островах… но здесь, на континентальных территориях Империи, колдовство, управление стихиалиями, ритуалы и призывы сущностей дозволены лишь адептам ордена Заката.
Орден Заката? Да сколько ж у них орденов?
Стоп… колдовство?
– Колдовство? – повторила вслух.
Одна часть меня понимала, что сферы светятся отнюдь не благодаря солнечным батарейкам, а барку держит в воздухе вовсе не двигатель, пропеллер и топливо, но другая часть не придавала чудесам вокруг себя значения. Они были и были, как электричество в современных домах, на которое не обращаешь внимания ровно до тех пор, пока его не отключат.
– Есть законы, указы и правила, строго регламентирующие деятельность адептов Заката. Тем, в ком только-только выявлена способность к колдовству, следует немедля обратиться в ближайшую обитель Заката с целью дальнейшего рассмотрения своих талантов и возможного вступления в орден.
Надо полагать, Асфоделия последовательницей этого самого Заката точно не была.
– Большинство поступает на обучение, по завершению коего официально становится членами орденами.
– А меньшинство? – уточнила я.
– Если дар признаётся слишком слабым либо искусственного происхождения, то купируется. Несанкционированные ритуалы и призывы, попытки скрыть способность к колдовству караются. Но… – Тисон умолк, и я повернулась к нему, заподозрив подвох.
– Что ещё? Говори уж, не томи.
– Речь идёт только о мужчинах.
– Женщин не ловят и не загоняют в этот ваш Хог… орден?
– Женский дар слаб сам по себе, – Тисон глянул на меня почему-то виновато, словно суровый местный сексизм напрямую зависел от него. – При желании он тоже подлежит купированию… за отдельное вознаграждение.
Как мило.
Створки распахнулись, напоминая, что пришёл и наш черёд.
– Пора, – шепнул Тисон.
Глубоко вздохнув, я направилась на встречу с императором.
* * *
Потенциальных невест правитель всея Франской империи принимал со всем положенным пафосом, торжественным и угнетающим, – в золотом царском венце, восседая на троне под алым балдахином. Трон, само собой разумеется, установлен на небольшом возвышении напротив входа, с соединяющей их ковровой дорожкой. Зал невелик, но из-за голых каменных стен и узких, пропускающих мало света окон мрачен в лучших традициях обители графа Дракулы. По левую сторону от помоста собралось несколько мужчин, тихо переговаривающихся между собой, присматривающихся ко мне, пусть и без наполовину суеверной опаски простых людей, однако настороженно, оценивающе, со сдержанным интересом искателей собственной выгоды. Я заметила среди них Эветьена и отчего-то не обрадовалась сему факту. По правую в два аккуратных рядочка выстроились девы жребия и рыцари, похожие на вытянувшихся по струнке солдат. И именно сейчас, при скудном освещении, я сообразила вдруг, сколь убого, уныло выгляжу на фоне остальных девушек. Не надо быть великим знатоком здешней моды, чтобы понять, что платья их роскошнее, богаче, причёски сложнее, локоны, завитки и замысловато уложенные косы, а количество драгоценностей и вовсе поражало воображение. Я же в этой дурацкой ночнушке плыла через зал этаким призраком невесты, внезапно почившей в день свадьбы. Честно старалась идти, как ходили другие избранные – не слишком быстро и не чересчур медленно, плавно, выпрямив спину и расправив плечи, – но…