«Но, по-моему, нам лучше от традиций немного отойти», — выдохнула она и перелистнула на следующую страницу, где уже виднелись более проработанные эскизы. «Мы ведь не хотим каждому встречному-поперечному трубить, какими активами ты владеешь, верно? Это как… ну, вывеску на лбу носить: 'Грабьте меня, у меня много чего есть!»
«Да уж, ни пользы, ни тактического смысла в таком бахвальстве точно нет». Я поцеловал ее чуть выше, у основания шеи, там, где тонкая жилка пульсировала под кожей. «Скромность, как говорится, украшает. Особенно когда есть что скрывать».
«Вот именно, — обрадовалась она моей поддержке. — Поэтому я думаю, что круг или овал — наш лучший выбор. Они… ну, более обтекаемые, что ли. Ничего конкретного о твоих владениях не говорят. К тому же, — тут она хитро прищурилась, — я из надежных источников знаю, что овал сейчас в большой моде».
Я усмехнулся: «Надежный источник, говоришь? Ну, раз в моде, значит, овал. Тебе виднее, котенок. Значит, первая „отличительная черта“ у нас на самом деле ничего и не отличает. Хитро».
«Ну да, название не совсем удачное», — хихикнула она, и это ее тихое «хи-хи» приятно отозвалось у меня в груди. «Перейдем ко второй. Обычно в дизайне печати есть что-то, что говорит… ну, народу, так сказать, что ты можешь предложить. У Поместья Лонгов, например, всегда была пара крыльев — символ того, что они разводят пегасов».
Память подсказала: «А у Кроули — пара его кривых сабель». Видел как-то его герб. Внушительно, ничего не скажешь.
«Да, оружие обычно символизирует защиту, — кивнула моя умница-кошка, прямо как прилежная студентка на экзамене. — Это логично, ведь главная задача Верхушки — защищать».
Я обвел пальцем эскизы какого-то колючего цветка. «И что же, по-твоему, могут предложить „Поместья Медведевых“? Цветы, что ли? Не слишком ли мирно для Ашера?»
«Ну, сначала я все пыталась нарисовать Дебору, нашу королеву шмелей». Она перевернула страницу, и я увидел целую россыпь изображений этой самой Деборы — надо сказать, весьма симпатичной особы, если можно так выразиться о гигантском шмеле.
«Из-за меда? Думаешь, пойдет нарасхват?»
«Мед, конечно, будет популярен среди знати, это же деликатес, — согласилась Рита, — но я думаю, что твой напиток из бодроцвета — вот что произведет настоящую революцию в Зареченске, да и не только».
Я прорычал ей на ухо, растягивая слоги: «Ре-во-лю-ци-ю!» — и почувствовал, как она вся напряглась и заерзала у меня на коленях. Приятно.
Она легонько стукнула меня кулачком по плечу, но смех в ее голосе выдавал ее с головой: «Я серьезно! Ты создал продукт, который, во-первых, относительно дешев для простых людей, а во-вторых, чертовски полезен! Это же золотое дно, Макс!»
Я чуть отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. В ее глазах плясали восхищенные искорки. «А кто-то явно не зря время терял, изучал матчасть».
«Это Энджи у нас спец по таким делам, — смутилась Рита, и я почувствовал, как у нее порозовели щеки. — Я просто внимательно слушала».
Я снова притянул ее к себе: «Не скромничай, котенок. Уверен, ты и сама все прекрасно поняла. Итак, цветок бодроцвета. Меня устраивает. Особенно вот этот вариант, где сам цветок похож на звезду. Стильно».
«Мне он тоже больше всех нравится», — кивнула она, поднося альбом поближе к глазам. «Такую печать и от руки нарисовать будет проще, если понадобится где-то быстро подпись поставить».
Я усмехнулся, снова утыкаясь носом в ее волосы. Аромат сводил с ума. «Ты меня слишком хорошо знаешь. Рисовальщик из меня, прямо скажем, никакой. Руки не из того места растут для таких художеств».
«Потому я так и сделала», — прошептала она и, обхватив ладонью мою щеку, нежно поцеловала в губы. Мягко, но настойчиво. От таких поцелуев голова шла кругом.
«Ладно, значит, овал — есть, цветок бодроцвета — есть…» Я мысленно поставил галочки. Ткнул пальцем в странный, чуть скругленный квадрат с точкой в центре: «Но что это за загогулина у тебя вот тут, в самой середке цветка?»
«Третий опознавательный знак — это обычно инициалы владельца», — пояснила она, и я заметил, как она чуть напряглась.
«Но это не мои инициалы».
«Я… я знаю, — голос у нее дрогнул, и она отвела взгляд. — Но для меня… это ты. Твой знак».
Я попытался заглянуть ей в глаза, но она упрямо смотрела на рисунок. Этот символ и впрямь был каким-то… необычным. Не то чтобы я в них разбирался, но что-то в нем цепляло. «Что ты имеешь в виду, котенок?»
«Когда я думаю о тебе, Медведев, я вижу именно этот символ у себя в голове», — тихо сказала она, и я понял, что ей непросто объяснить что-то настолько личное, почти интимное.
«Хм, ну ладно». Я пожал плечами, стараясь не показать, насколько меня это тронуло. Снова прикусил мочку ее уха. «Кто я такой, чтобы спорить с художником? Особенно с таким талантливым».
«Но ты можешь, — вздохнула она, чуть откидывая голову и открывая мне шею для поцелуев. — Это же твоя печать, Макс».
«М-м-м, но мне нравится то, что ты сделала». Я провел руками по ее стройному, гибкому телу. Оно идеально ложилось в мои объятия. «Даже очень. Хочу прямо сейчас ее на чем-нибудь опробовать. Что у нас тут можно подписать?»
Она рассмеялась, когда я шутливо фыркнул ей в ямочку между шеей и плечом, оставляя там влажный след: «Ты мне льстишь».
«Может, тебя подписать?» — Голос сделался вкрадчивым, мурлыкающим, и я принялся языком вырисовывать на ее ключице замысловатые узоры, отдаленно напоминающие тот самый символ. Кожа у нее была гладкая и горячая.
«Макс…» — выдохнула она, запуская пальцы мне в волосы и крепче прижимаясь.
Мы уже основательно погрузились в наш импровизированный сеанс… кхм… художественной росписи, когда Рита вдруг замерла. Ее кошачьи ушки резко дернулись и застыли, как локаторы.
Я мгновенно почувствовал перемену в ней, все ее тело напряглось. Попытался проследить за ее расширившимся взглядом, который метался по комнате. Сердце ухнуло куда-то вниз. Что за черт?
«Рита?» — шепот сорвался с губ. «Что такое?»
«Я что-то слышала», — так же шепотом ответила она, и голос ее прозвучал тревожно.
Я замер, напрягая слух, пытаясь уловить то, что встревожило ее сверхчувствительные уши. Тишина. Только наше дыхание да тиканье часов где-то в доме. И вдруг… какой-то тихий стук, будто ваза качнулась и встала на место. Я резко обернулся. В тусклом свете библиотеки единственное, что, казалось, шевельнулось, была высокая напольная ваза в дальнем углу.
Рука сама потянулась к рукояти клинка под курткой. «Что это, по-твоему?»
«Думаю, у нас шпион», — прошипела Рита, и в глазах ее блеснул хищный огонек.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я отчетливо почувствовал на себе чей-то взгляд — невидимый, но тяжелый. Блин, только этого не хватало!
Мы осторожно выбирались из кресла. Я вытащил свой короткий меч, Рита — пару своих любимых кинжалов. Осматриваемся. «Уверена, что шпион?»
«Я слышу сердцебиение, — сказала она, но тут же нахмурилась. — Но оно слишком частое для человека. Скорее… звериное».
Не успел я ничего ответить или спросить, как скромная напольная ваза буквально «растаяла», словно была сделана из дыма, и на ее месте возникло какое-то существо. Крылатое, с башкой, похожей на лопату. Оно зашипело на нас с Ритой, да так злобно, что у меня мурашки по коже пробежали, а потом резво вскарабкалось на ближайший книжный шкаф и метнулось под потолок.
«Лови его!» — Мы с Ритой рванули из библиотеки вслед за этой тварью. Адреналин ударил в голову.
«Ми-ип!» — взвизгнуло оно, когда Рита метнула в него нож. Промазала. Черт!
«А ну вернись, гаденыш!» — моя кошка-воительница была в ярости. Еще два клинка просвистели в воздухе.
Существо снова заорало и, как заправский гонщик, заложило крутой вираж за угол, оставив на стене длинные царапины от когтей. Шустрое, зараза.
Я набирал скорость. «Оно все глубже в Поместье уходит! Надо его загнать куда-нибудь и вытурить хотя бы из Западного крыла, а то разнесет тут все к чертям!»
«Согласна!» — коротко бросила Рита, не отставая ни на шаг.
«Я попробую его отсечь, а ты гони дальше!» — Я свернул влево на следующем перекрестке коридоров, пока Рита с этой летучей тварью неслись прямо. Пришлось поднажать, чтобы успеть к следующему проходу.
И точно — существо попыталось улизнуть еще глубже в дом, метнувшись влево на следующем пересечении. Прямо мне в лапы.
«Ми-ип!» — тварь с визгом затормозила, распушив по бокам головы какие-то иссиня-черные перья, снова злобно зашипела и рванула обратно, откуда прилетела. Прямо на Риту, которая уже разворачивалась, чтобы направить ее к большому холлу.
Так мы с Ритой и работали, как слаженная команда, пока у ошалевшего существа не осталось другого выхода, кроме как сигануть в ближайшее окно. На улицу!
«Ушло!» — крикнула Рита, когда мы оба вылетели следом за ним через парадные двери. Прохладный ночной воздух немного остудил пыл.
Я убрал клинок в ножны, чтобы не мешал бежать. «Надо поймать, пока оно по всему городу не разлетелось! Эта тварь, хоть и крылатая, летела как-то странно — парила где-то в метре над землей, не выше. Ножи еще есть?»
«Нет!» — выдохнула Рита, тяжело дыша. Мы неслись по садовой дорожке, под ногами хрустел гравий.
Я на ходу подхватил с земли булыжник размером с пару моих кулаков. «Значит, камнями!» Рита сделала то же самое. Мы по очереди швыряли камни, пытаясь хотя бы подранить эту летучую ящерицу.
«Ми-и-и-и!» — заверещало существо, а потом сделало какой-то немыслимый кульбит в воздухе, пронеслось у нас над головами и заскользило в сторону…
«Конюшни!» — ахнула Рита, когда мы на мгновение потеряли ящера из виду за поворотом.
«Давай же!» — Я потащил ее напрямик через кусты, вместо того чтобы тратить лишние секунды на петляющую тропинку. Ветки хлестали по лицу, но было не до того.
Выиграли пару секунд, но все равно не успели — тварь уже юркнула в одно из окон конюшни. Черт!
Рита быстро сказала: «Дай мне левый клинок». Я тут же выхватил его и бросил ей, одновременно доставая свой правый.