— Хочешь сказать, у меня нет чести, потому что я наёмник без ранга, в отличие от элитного Ашера вроде тебя? — здоровяк нахмурился и сорвал с головы капюшон, открывая грубое, обветренное лицо.
— Нет. — Внутри всё холодело от гнева, но голос оставался невозмутимым. — У тебя проблемы со слухом, приятель? Я только что сказал, что у тебя нет чести, потому что ты докапываешься до тех, кто слабее тебя, как последний трус. Может, сразишься с тем, у кого действительно есть шанс поставить тебя на место?
— Вы его слышали! — этот качок недоделанный, которого я уже окрестил Детиной, дерзко зыркнул на своих приятелей. — Похоже, он меня тут прессует, согласен, Корень?
Тип слева от меня, с мерзким шрамом, кривящим нижнюю губу, шагнул вперёд и тоже скинул капюшон. Ухмылка его была отвратительна.
— Именно так мне и показалось, — прорычал наёмник по имени Корень, и его чёрные глазки-буравчики метнулись к третьему члену их кодлы придурков. — А ты что скажешь, Чекан? Чувствуешь себя угнетённым этим дуэлянтом?
Оставшийся тип уже стоял без капюшона, скрестив руки на груди. Физиономия у него была суше, чем прошлогодний гербарий.
— Если собираешься бросить ему вызов, Детина, то давай уже, пока нам не достались остывшие остатки медовухи, — процедил тот, кого назвали Чеканом. Голос у него был холодный и ровный, будто его раздражало, что приятель отрывает его от фестивальных радостей. И если бы ему сейчас предложили что-то хуже горячей кружки медовухи, головы бы точно полетели.
К чёрту этого Детину. Во взгляде фиалковых глаз Чекана было что-то острое, опасное, отчего у меня волосы на загривке дыбом встали, несмотря на мелкий калибр этого типа. Серьёзно, будь у него какие-то признаки звериной сущности, я бы поставил на то, что он медоед: с виду отстранённый и безобидный, но под этой скучающей маской, я нутром чуял, скрывался дикий зверь, готовый взорваться в любую секунду. Росту в нём было метр с кепкой, не больше, но в ту секунду, когда его глаза-ледорубы встретились с моими, какой-то внутренний радар, заточенный на таких же альфа-хищников, как я, взвыл сиреной.
Губы мужчины дёрнулись в намёке на ухмылку, но мне пришлось отложить анализ этого типа на потом, потому что Детина снова взял слово.
— Попридержи язык, Чекан, или я расскажу вождю, как ты провалил нашу последнюю миссию, когда упустил зверя, — прорычал Детина, как цепной пёс. — И не думай, что я этого не сделаю, только потому, что ты его приёмный сын.
— Да сделай уже хоть что-нибудь, вместо того чтобы языком молоть, Детина, — рявкнул Чекан. — Тогда мы все сможем спокойно вздохнуть на этом вашем Балу Полулуния.
Затем коротышка накинул капюшон на светло-каштановую башку и крутанулся на пятках, будто собрался уходить.
— Ты не можешь вернуться к Алдану, не добыв для него нужную информацию! — рявкнул Детина резким тоном, и Чекан замер. — В конце концов, давай не будем притворяться, что ты здесь ради чего-то другого, мелкий ты говорун.
Чекан выпрямился, а затем обернулся всё с тем же скучающим выражением на лице.
— Продолжайте, — сказал он, картинно махнув рукой, и прислонился плечом к стене переулка, якобы просто наблюдая.
— Ну что, девочки, договорились, или как? — Я лениво покрутил меч в руке, в основном для того, чтобы отвлечь этих отморозков. Я заметил Риту — точнее, её знакомую кепку художника — за ящиками с другого конца переулка, она уже была на позиции. — А то я могу и обратно пойти, у меня дела.
— Заткнись, Брайтвуд! — прошипел шестёрка по имени Корень и, чтоб его, гада, снова пихнул Энджи, которая как раз пыталась подняться на колени.
— За тобой я приду чуть позже, гнида, — злость клокотала во мне, но я снова сфокусировал внимание на Детине. — Ну, так что, здоровяк? Я так понимаю, ты хочешь со мной потягаться? Так ты будешь ссать или с горшка слезать?
— Слишком самонадеянно с твоей стороны полагать, что меня волнуешь ты или твой статус дуэлянта, — усмехнулся Детина и вытащил из ножен на поясе что-то похожее на кривое мачете. — По правде говоря, ты сейчас выложишь мне всё, что знаешь о том типе, с которым ты терся на аукционах, когда опустился до покупки этого хлама.
Чтобы подчеркнуть своё последнее заявление, он с силой пнул ногой гравий в сторону Энджи. Та вскрикнула и инстинктивно вскинула руку, защищая лицо.
Я сжал губы и медленно, глубоко вздохнул через нос, пытаясь унять подступающую ярость. Ну всё, урод, ты доигрался. Я тебя теперь с особым цинизмом кончать буду.
— Хочешь знать о другом парне, который пытался перебить мою цену? — я постарался, чтобы голос звучал спокойно. — Зачем?
— Он действовал без приказа нашего вождя и не имел права вступать в разборки с Барыгами из-за неё, — криво усмехнулся Детина, кивнув на Энджи.
Что-то тут не сходилось. Если верить этим наёмникам, тот анонимный покупатель даже не был Дуэлянтом. Но чтобы делать ставки на аукционе, нужно быть Ашером. Это означало, что кто-то либо воспользовался чужим Камнем Ашера, чтобы пройти, либо эта их Братва наёмников нашла способ выдавать себя за высокопоставленных Ашеров. Просто ещё одно полено в костёр ашенской коррупции, который, похоже, никогда не погаснет.
Я развёл руками.
— Не понимаю, почему косяки вашего парня — это моя проблема. Вообще-то, если вы похитили моего человека и причинили вред одному из моих самых ценных… сотрудников из-за вашей бандитской политики, которая сама по себе явно незаконна, у меня есть полное право вас всех тут прикончить.
— Ты не можешь объявить Дуэль без хотя бы одного свидетеля, который не является твоим имуществом или подчинённым. Иначе для кого-то с твоим выдающимся статусом было бы незаконно обрушивать свой гнев на скромного человека без ранга, — заявил Детина с самодовольной ухмылкой. — Я тут не вижу никого, кто подходил бы под это описание, а вы, ребята?
— Определённо нет, — Корень позволил жуткой ухмылке расползтись по его шраму, как паук. — А ты что скажешь, Чекан?
— Может, уже продолжим? — этот мизантроп Чекан лениво отлепился от каменной стены, у которой всё это время небрежно простоял.
— Численное превосходство на нашей стороне, Ашер, — сказал Детина и покрутил своё кривое мачете между пальцами. Затем, с неожиданной для такого крупного парня быстротой, он наклонился, грубо дёрнул Энджи за повреждённую руку и приставил острое лезвие к её горлу.
Моё внимание привлекло движение в дальнем конце переулка. Я увидел, как за ящиками, где, я знал, притаилась моя Рита, мелькнула её знакомая кепка художника. Она была на месте.
— Ты так думаешь? — На моих губах мелькнула усмешка, и я медленно, демонстративно убрал клинок в ножны за спиной. Затем вытянул обе руки вперёд, ладонями вверх. — Видите эти руки?
Мой весьма не риторический вопрос был встречен молчанием. Наёмники лишь растерянно переглянулись.
— И что с ними? — рявкнул Детина и ещё сильнее вдавил лезвие в шею Энджи. Струйка крови побежала по её коже, скатываясь к ключице.
Это заставило меня стиснуть зубы до скрипа, но я заставил себя сделать ещё один глубокий вдох, чтобы снова сосредоточиться. Нельзя поддаваться ярости. Пока нельзя.
— Всё, что вам нужно знать, это то, что в последний раз, когда кто-то забрал у меня то, что ему не принадлежало, я убил его вот этими голыми руками. — Я поднял руки ещё выше, для наглядности. — И для этого мне не понадобилась никакая дуэль. И хотя тот человек был мировым судьёй Бронзовой Гавани, как думаете, на чью сторону встала Верхушка?
Два прихвостня Детины смерили меня взглядами с ног до головы. Особенно Корень — он явно занервничал, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
— Дети… — начал он было, но осёкся.
Глава 16
— Заткнись! — Этот дровосек, или кто он там по виду, сплюнул и грубо пихнул женщину-какаду к Корню. — Хватит уже. Алдану будет плевать, узнаем мы, что там с этим Костяном стряслось или нет. Главное, чтобы мы компенсировали ему золото, в которое Костян ему обошелся. А эта сучка отлично подойдет.
«Это если ты сам отсюда живым выберешься, да еще и с ней». — Я хмыкнул, уже принимая боевую стойку. Нутром чуял — сейчас начнется. И тут же, ну чисто как засранец, которым я, в общем-то, и бываю временами, вскинул руку ладонью вверх и поманил его пальцами — мол, «иди сюда», как тот Нео из «Матрицы». Самому смешно стало от такой наглости.
— Ишь ты, какой дерзкий червяк, да? — прорычал Детина и с маху вонзил свой тесак между булыжниками мостовой. Клинок так и остался торчать вертикально, будто памятник его тупости.
— Детина, ты чего творишь? — спросил Корень, и я мысленно усмехнулся, услышав в его голосе неподдельную тревогу. Похоже, этот шкаф не всегда предсказуем даже для своих.
— Не всему верь, что бабы на базаре треплют, Корень, — буркнул здоровяк и смачно хрустнул костяшками пальцев обеих рук разом. Желваки так и заходили на его квадратной челюсти. — Не мог такой, как он, в одиночку, голыми руками, столько народу положить, как в тех байках рассказывают. Брехня все это.
«Ага, чистая правда, Корень». — Я решил подлить масла в огонь, чтобы еще больше взбесить этого амбала. И, к моему немалому удивлению, тот молодой хмырь, что прислонился к стене, фыркнул и тихо рассмеялся.
— А ну цыц, ты! — рявкнул Детина уже на меня. Я втайне порадовался — моя тактика по выведению его из душевного равновесия, похоже, работала. Главное, чтобы он сейчас полез на рожон, не думая.
Чисто на кулаках или нет, но этот Детина был сложен как натуральный шкаф, кирпичный завод на ножках. Я сразу понял — надо использовать любую мелочь, чтобы сбить его с толку, вывести из равновесия. Иначе сомнет и не заметит.
Я постарался вложить в голос максимум издевки: «Ну давай, Детина, покажи, на что годятся твои бицепсы, когда перед тобой не беззащитная баба». Главное — вывести его из себя.
И это сработало. Этот осел бросился на меня, как разъяренный буйвол.
— Я тебе покажу! — взревел он и начал размахивать своими кулачищами направо и налево с такой скоростью, что мне только и оставалось, что уворачиваться да подпрыгивать, как зайцу. Скорость, конечно, для такой туши была приличная, но и предсказуемость тоже.