— У меня есть пятно, — заявил я, хотя на этот раз вытащил пустую карту. Но мысленным взором я все равно представил это пятно так, чтобы оно было максимально близко к истине, насколько я мог обмануть свой собственный разум.
— То, что ты говоришь, — правда, — заявил Краскон.
— Извини, здоровяк, — сказал я и показал ему свою пустую карту.
— Что? — почти взревел он, и все мы, не-Террианцы, подпрыгнули от такой внезапной вспышки темперамента у обычно спокойного типа. Заметив нашу реакцию, он тут же взял себя в руки. — Очень хорошо. Обычно такого не происходит, когда я играю.
— Верно, — подтвердил Кларк, и я заметил, что он старается не смотреть брату в глаза, как, впрочем, и все мы.
— У меня нет пятна, — ответил Краскон, и его каменное выражение лица вернулось на место.
— Ты… лжешь, — продолжил человек-ящер, Кларк.
— Неправда, — сказал лорд-регент и почти с нетерпением потянулся за следующей картой. — Последний раунд, Медведев.
— Понял, — сказал я и потянулся за своей картой.
Глава 24
Теперь, когда остались только человек-динозавр и я, я решил, что самое время достать маленький козырь из моего метафорического рукава. Поэтому, когда он перевернул свою карту, я щелкнул пальцами своего временного транса.
Щелк.
Мир замедлился вместе с биением моего сердца. Краскон, казалось, переворачивал свою карту в замедленной съемке.
Щелк.
Я замедлил мир еще больше, вглядываясь в его непроницаемое лицо в поисках хоть малейшей трещинки. Что касается подсознательных реакций, то у этого парня их практически не было. Но, наблюдая за каждым микродвижением его лица, словно под микроскопом, я заметил кратчайшее, едва заметное раздувание его ноздрей. Если это был его «сигнал», то мне нужно было его расшифровать. Возможно, он действительно увидел что-то на карте, и предвкушение вызвало этот непроизвольный рефлекс. Или же он мог заставить себя солгать, и это тоже вызвало напряжение.
Клац.
Время вернулось в нормальное русло. Я посмотрел на свою карту. Пусто. Я чувствовал на себе его взгляд, поэтому постарался сделать небольшой вдох, достаточно слышный, чтобы он мог его уловить.
— Итак, кто первый? — спросил я, возвращая свою карту на стол.
— Вы, потому что мы соблюдаем тот же порядок, и я всегда ходил последним, — отрезал Краскон.
— Хорошо, тогда у меня нет пятна.
— Ложь, — сказал человек-динозавр, и на его стоическом лице появилось нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
— Извини, приятель, — сказал я и показал ему свою чистую карту. — Дубль два.
У Краскона на этот раз не было вспышки гнева, как в прошлый, но я видел, что он чертовски недоволен.
— Моя очередь, — прорычал он. И хотя что-то опасное в нем подсказывало мне, что, вероятно, стоит прекратить игру, он также был тем еще… хм… типом с завышенным самомнением, и мне очень хотелось его обыграть.
Поэтому, прежде чем он успел сделать свое заявление, я снова достал своего метафорического туза.
Щелк.
Его ноздри снова раздулись.
— У меня нет пятна, — произнес он сквозь вязкую медлительность.
— Ложь, — заявил я, выходя из временного транса. Человек-динозавр уставился на меня.
— Как ты это сделал? — потребовал он, переворачивая свою «пятнистую» карту.
— Как ты и сказал, — я закинул в рот круглый оранжевый фрукт, лежавший на блюде. — Все дело в наблюдении за лицом оппонента, за мелочами, которые выдают правду.
— Но я никогда не выдаю правду, — настаивал он.
— Ты в этом уверен? — хмыкнул я.
— Ты сказал, это азартная игра, да? — вмешался Сет, прежде чем лорд-регент успел продолжить спор. — У меня тут есть немного золотишка, которое может сделать следующий раунд чуточку увлекательнее.
И тут человек-сокол бросил на стол мешочек с золотыми монетами. Звон их громко разнесся по гостиной.
— Азартные игры? — Краскон произнес это странно отсутствующим тоном, а его ледяные голубые глаза были прикованы к рассыпанным монетам. — Что?
— Милорд, — Кларк махнул рукой перед лицом человека-динозавра. — Вы в порядке?
— Что? — снова переспросил тот, и я забеспокоился, как бы его пристальный взгляд не поджег стол. — Убери свою руку от моего лица, дурак!
За столом воцарилась тишина. Глаза лорда-регента скользнули по столу.
— Краскон? — рискнул человек-ящерица.
— Прошу прощения, — сказал его брат, поднимаясь. — Чувствую, события дня начинают сказываться. Пожалуй, я удалюсь.
— Конечно, — кивнул я. — Спасибо, что показали игру.
— Тц, — человек-динозавр щелкнул зубами, но больше ничего не сказал. — Кларк.
Человек-ящерица тоже поднялся и, смущенно нахмурившись, последовал за братом из гостиной.
— Ну, это было странно, — сказал Сет, собирая рассыпанные монеты. — Надеюсь, я его не обидел. Но он же сам сказал «азартные игры».
— Нет, не думаю, что ты что-то сделал, — сказала Ада с любопытным выражением на лице.
— Может быть, Террианцы все такие? — предположила Рита.
— Возможно, — пробормотал я.
Но той ночью странное поведение Краскона не давало мне покоя. Я ворочался с боку на бок, пока наконец не плюнул на сон и не встал с кровати.
От нечего делать я побрел по кораблю, позволяя мыслям блуждать где им вздумается. Предупреждение Рамзи все никак не выходило у меня из головы. И то, как этот человек-динозавр должен был отреагировать, и то, как сильно он потерял самообладание — не один, а целых два раза — все это выглядело очень подозрительно. Как что-то действительно важное.
Однако у меня не было никаких доказательств, и, конечно, прежде чем я смог сосредоточиться на разгадке этой новой загадки, с правого борта корабля послышались звуки криков и борьбы.
— Нет! — донесся из темноты чей-то отчаянный вопль, а за ним — громкое, звериное рычание, от которого у меня волосы дыбом встали. Ночной воздух, и без того прохладный и влажный от моря, кажется, стал еще холоднее.
— Думал подкрасться ко мне, серебришко мое стащить, да⁈ — рявкнул другой голос, грубый и мощный, как удар кувалды. Я узнал его — Краскон. Черт, что там опять стряслось?
— Нет, клянусь, ах!..
Я припустил быстрее, едва расслышал глухой, тяжелый стук — звук тела, брошенного на палубу. Жестко. И как не вовремя! Только вроде все улеглось…
«В этот раз не выйдет, Мелкий!» Я рванул вперед, огибая высокую башню из ящиков, и как раз вовремя: регент Краскон, этот здоровенный ящер, держал за горло тощую фигуру и, похоже, собирался швырнуть ее за борт. Сердце ухнуло в пятки — пацан же!
— Стойте! — прохрипела фигура, и прежде чем я успел хоть пикнуть, в лунном свете что-то блеснуло золотом, щелкнул металл, и человек-динозавр вдруг выгнулся дугой, разбрызгивая кровь.
— А-а-аргх! — взревел он и повалился на спину, зажимая ладонью расквашенный глаз.
Фигура, которую он только что чуть не придушил, перекатилась на спину и отчаянно зашлась кашлем, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, пытаясь растереть сдавленное горло. В слабом свете полной луны, пробивавшемся сквозь снасти, я наконец-то разглядел его лицо. Нутро похолодело.
— Грэг! — вырвалось у меня. Я бросился к нему. В тот же миг Краскон, шатаясь, уже поднимался на ноги, ярость исказила его морду.
— С дороги! Я отомщу! — прорычал лорд-регент, пытаясь меня оттолкнуть, но я вскинул руку, заслоняя Грэга.
— Милорд, подождите… — попытался я его урезонить, присев на корточки между все еще задыхающимся пацаном, моим конюхом, и разъяренным человеком-рептилией. От него несло кровью и злобой.
— Что здесь происходит⁈ — завопил капитан Джонс, выскакивая из-за угла. За его спиной маячило несколько членов экипажа, уже вооруженных абордажными саблями. Обстановка накалялась с каждой секундой.
— Ми-и-ип! — пронзительный писк Геля, этой мелкой пискуньи, раздался с другого конца палубы, откуда Джонс точно не ждал подмоги.
А следом, как на парад, вывалила еще одна «кавалерия»: Кит, сестры Рамзи — Иди и Ада, — и обе мои жены, Шелли и Рита. Елки-палки, только побоища тут не хватало! Если сейчас что-то не предпринять, эти две толпы столкнутся, как два поезда на одном пути. А я окажусь прямо между ними.
— Всем стоять! — заорал я что было мочи и раскинул руки, надеясь остановить и прущие друг на друга «боевые отряды», и лорда-регента, который все еще истекал кровью, скалился и явно был одержим идеей скормить моего беспутного сына морским тварям.
Тик.
И еще раз.
В тот самый момент, когда я подумал, что эта пороховая бочка вот-вот рванет, произошли две странные вещи. Мое сердцебиение замедлилось, готовя меня к прыжку во временной транс, но прежде чем я успел его активировать, перстень с печаткой, который дал мне Байрон Рамзи, щелкнул, будто я его взвел.
Хотя я и пальцем не шевельнул. Даже близко не было.
Тем не менее, время вокруг действительно замедлилось, но не так, как обычно, когда я нырял в свою «Матрицу». Вместо этого все резко замерли, будто по собственной воле, словно только мой голос натянул невидимые поводья.
Мой голос.
В голове мелькнула догадка: унаследованная сила Байрона заключалась в его убеждающем Голосе, и он говорил, что его печатка была зачарована, чтобы защищать меня. Это не могло быть совпадением. Но разбираться с этим чудом придется позже, сейчас на меня пялились две разъяренные толпы с поднятым оружием. Пахло жареным.
— Что означает это безобразие на моем корабле⁈ — Капитан Джонс в мгновение ока превратился из своего обычного добродушного раздолбая во властного и авторитетного командира. Видно было, что он не шутит.
— Злоумышленник! — взвыл Краскон. Я рывком поднял Грэга на ноги и оттащил нас обоих подальше от человека-динозавра, у которого пена все еще шла изо рта. — Убийца!
— Ни то, ни другое! — рявкнул я, перекрывая истерику лорда-регента. Адреналин бил в голову.
— Он меня покалечил! — завопил тот, когда его брат, Кларк, наконец, удержал его за плечи.
— Он защищался! — снова заорал я и загородил одноглазому ящеру вид на моего перепуганного сына. — Он всего лишь ребенок! Ребенок, который влип по уши, но все же ребенок!