— Звучит… мило? — предположил я, слегка наклонив голову. Не совсем понимал, к чему он ведет эту линию. Детские игры, ну и что?
— Я тоже так думал, — он потер свой бородатый подбородок. — Пока она на той самой проверке не выдала то же самое, что и в своих детских играх. Только на этот раз это уже не было похоже на детские фантазии. Это было… реально.
— То есть, ты хочешь сказать, что ее детские игры… ее выдумки… на самом деле были пророчествами? — я аж на диване поудобнее устроился, скрестив ноги. Вот это поворот.
— Конкретно та часть, где про «того, кто завладел ее сердцем», — серьезно ответил он. — Этого человека и того Незнакомца с несгибаемой волей никогда прямо не связывали. Но с недавних пор я начал подозревать… что это один и тот же человек.
Лорд снова вперился в меня тем самым тяжелым взглядом. У меня аж мурашки по спине пробежали. К чему он клонит?
— Рамзи, — я расставил ноги, упираясь ступнями в пол, словно готовясь к чему-то. — Что конкретно ты пытаешься мне сказать? Что этот… ее сердечный избранник и спаситель из пророчества — это один и тот же хрен?
— Именно это я и говорю. А теперь соберись, потому что то, что я скажу дальше, может тебя… удивить. — Лорд наконец отвернулся от окна и снова сел рядом со мной на диван. Близко. Слишком близко для комфорта.
— Ладно, — выдохнул я, чувствуя, как напряжение нарастает. — Валяй. Жду.
— Пророчества Иди о Незнакомце гласят: явится чужак, из другого мира, и победит он Тьму в грядущие дни, — почти нараспев начал он, глядя мне прямо в глаза. — Он будет нести смерть врагам, и узнают его по тому, как вершит он суд кулаком своим…
— Рамзи, постой… — попытался я его остановить, уже догадываясь, куда ветер дует. Но этот рогатый тип, казалось, меня не слышал.
— … и узнают его по тому, как небо он защищает, и сила в нем такая, что тысячи воинов не сдержат, — закончил он на высокой ноте, и в комнате повисла тишина. Густая, как кисель.
— Я понял, к чему ты клонишь, — сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты думаешь, что этот «спаситель» из пророчества — это я. Но это же может быть кто угодно! Мало ли тут…
— Кто, например? — перебил Рамзи, в его голосе зазвенел металл. — Кто еще за то короткое время, что здесь находится, голыми руками завалил ублюдка вдвое себя крупнее? Стал чемпионом Александрийских гонок? И продержал этот чертов церемониальный щит выше и дольше всех на Церемонии Десятины, а? — Он почти тыкал в меня пальцем.
— Но… — я снова попытался возразить, хотя аргументы у меня как-то быстро заканчивались.
— Конечно, ты можешь быть прав. Пророчество могло быть о любом другом Страннике, — он вдруг резко сменил тон, и от такой внезапной перемены я даже растерялся и не успел вставить слово. — Детали, возможно, туманны. Их можно толковать и так, и эдак. Но когда я впервые тебя увидел… не твоя победа над Рэдом Дуэйном убедила меня, что ты и есть тот самый человек из Пророчества.
— А что тогда? — спросил я, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
— Нет. — Он улыбнулся. Такая… знающая улыбка. — Честно говоря, я редко вспоминал слова Пророка после того, как Иди прошла ту проверку. Но я отлично помню, как моя младшая сестренка мечтала о своей любви. О единственном человеке, который, она была уверена, спасет ее от тьмы… особенно в его красивых фиолетовых сандалиях.
Красивые фиолетовые сандалии? Что за…
И тут до меня дошло. Как обухом по голове.
Когда я только-только очутился в этом… чужом мире, я был уверен, что все это сон. Чтобы доплыть до берега, который, как я потом узнал, был Островом Сканно, я скинул свои тяжеленные ботинки — они бы меня камнем на дно утянули. Но после того, как я чуть не утоп, а потом меня выплюнула на берег какая-то гигантская рыбина-мутант, я понял — все это до одури реально. И чтобы выжить, придется крутиться.
Но босиком по здешним джунглям не побегаешь — ноги в хлам сотрешь. Так что я, как обычно, включил режим «очумелые ручки» и сообразил себе обувку. Смастерил что-то вроде гладиаторских сандалий: подошвы из кусков коры, найденной на берегу, а ремешки — из длинных полос водорослей, которых там валялось навалом.
И водоросли эти… мать их… были ярко-фиолетовыми.
— Так ты… ты с самого начала, как я тут появился… ты знал, что Иди говорила обо мне? — спросил я, чувствуя, как мысли в голове закрутились с бешеной скоростью, складываясь в одну, совершенно ошеломляющую картину.
— Ты определенно привлек мое внимание, как и всех, кто видел твою драку с Рэдом Дуэйном, — усмехнулся он. — Но, признаюсь, твой прикид меня тогда… э-э… несколько шокировал. — Он явно сдерживал смех. — Но когда ты еще и гонки выиграл, я почти уверился. Поэтому и попросил тебя участвовать в Церемонии. Хотя, если честно, даже испытание со щитом не убедило меня окончательно, что я не ошибся. Нет. Этот момент… он настал только сейчас.
— Почему сейчас? — выдохнул я. В груди что-то странно трепыхнулось, будто маленькая птичка, внезапно обретшая надежду.
— О чем ты думал, когда вспоминал детали Клятвы? — спросил он вместо ответа. Я нахмурился. Та мимолетная радость, что только что затеплилась, тут же угасла, сменившись тяжелым предчувствием.
— Я думал о том, что для такой, как Иди… быть связанной по рукам и ногам этой Клятвой… это же практически смертный приговор, — ответил я, и когда я произнес это вслух, меня самого чуть не стошнило от этой мысли. В горле встал ком.
— Вот оно, — прошептал Рамзи, и его слова вырвали меня из омута той тяжелой, почти удушающей печали, что навалилась на меня.
— Что «оно»? — я посмотрел в его глаза, в которых плясали хитрые искорки. Он… он ухмылялся?
— Этот взгляд, — сказал он. — Такой же, какой я не раз видел у себя в зеркале, когда думал о судьбе сестры. Вот почему я знаю, что ты уже… неравнодушен к ней. Очень неравнодушен. И поэтому я знаю, что могу просить тебя помочь мне спасти ее. Я ошибаюсь? — Его голос звучал тихо, но настойчиво.
— Нет, — глухо ответил я, понимая с пугающей ясностью, что он чертовски прав. Неравнодушен — это еще мягко сказано.
Перед глазами тут же возникло ее лицо — лицо Иди, этой удивительной Женщины-антилопы. Ее глаза, ее улыбка, все те мимолетные выражения, которые я только начинал для себя открывать… И я с каким-то внутренним шоком понял, что хочу… хочу узнать ее лучше. Расшифровать каждую эту милую морщинку у глаз, каждый ее вопросительный взгляд. Черт побери.
Мне отчаянно захотелось снова ее поцеловать. Почувствовать тепло ее тела рядом со своим. Я хотел быть причиной ее чуть кривоватой, но такой подкупающей улыбки. Слышать ее заразительный смех. И, Мара свидетель, я хотел собственными руками придушить ту угрозу, что нависла над ней, как черная туча, и украла эту улыбку с ее лица.
— Макс? — голос Рамзи вырвал меня из этого потока мыслей и чувств, которые нахлынули так внезапно.
— Иди… я… Чем я могу помочь? — слова вырвались сами собой, хрипло, но твердо.
Лорд тяжело положил руку мне на плечо, сжал так, что кости хрустнули. «Ты уже сделал больше, чем думаешь, друг мой».
Глава 4
Башка плыла, и явно не туда, куда надо, после порядочной дозы хорошего пойла. Нутро приятно горело, но мысли путались, как наушники в кармане.
Я попытался хоть как-то собрать мозги в кучу. «Так, давай подробнее, Лорд. Начиная с того, почему ты считаешь, что Иди в опасности, и как, по-твоему, мы можем вытащить её из-под этой их Клятвы».
Байрон Рамзи резко втянул воздух, и его тяжелая рука на моём плече сжалась сильнее. Он вдруг отвернулся, и я аж моргнул от удивления, увидев на его лице такое явное облегчение, что он сразу будто постарел лет на десять. Мужик явно нёс на себе тяжкий груз.
«Ты не представляешь, Макс, — голос у него дрогнул, — как приятно слышать от тебя эти слова. С той самой уверенностью, которую я сам чувствовал с тех пор, как…» Он запнулся, рука его бессильно упала, словно этот невысказанный груз придавил его к земле.
«Байрон?» Я чуть подался вперёд, видя, как он провёл ладонью по лицу, стирая не то пот, не то усталость.
«Я ведь рассказывал, как получил свой статус, верно?» — спросил он, голос стал глуше.
«Да, ты и Ашер Эндрю Роджер что-то упоминали про какой-то обряд». Я кивнул, припоминая тот разговор.
«Обряд перехода, ага, — подтвердил он. — Так отец может передать силу, дарованную ему Марой, своему избранному наследнику». Байрон покачал головой, снова помолчал с минуту, собираясь с мыслями. «Моя мать… она очень любила отца. Была беременна Иди, когда отец добровольно решил уйти… через мою руку, во время Ритуала. Горе просто свело её с ума. Вскоре после того, как я занял его место, стал Лордом, она совершила последний акт безумия».
По спине пробежал холодок. «Что она сделала?» История принимала совсем хреновый оборот.
«Пыталась утопиться в океане, — он тяжело вздохнул. — Если ты не знал, пить Слёзы Мары — смертельно опасно. Тех, кто не является её преданным служителем, это сводит с ума. Охране удалось вытащить её, как раз чтобы она успела родить… но мать не выжила. Какое-то время с моей младшей сестрёнкой всё было очень шатко. Она была бледная, как лунный свет, тихая и неподвижная, почти ни на миг не шевелилась, прежде чем наконец открыла глаза. Да и потом, говорить начала только года в четыре. Ты и представить не можешь, Макс, через что я прошёл. Сколько дерьма разгрёб. Чувство вины готово было сожрать меня заживо. Только забота о двух оставшихся младших сёстрах и удержала меня от того, чтобы не сломаться окончательно».
Я нахмурился, искренне сочувствуя. Знал я, что такое терять близких, и каково это — нести ответственность. «Эх, Байрон… Даже не знаю, что сказать. Хреново всё это».
«Что есть, то есть, друг мой, — он устало улыбнулся мне. — Я смирился с тем, как всё сложилось. Однако, что касается опасности… Иди всегда будет в ней, просто по факту своего существования. Всегда были и будут враги Ордена, которые мечтают нанести удар в самое его сердце. Так что её статус, если о нём станет известно, — это огромный риск. Хорошая новость в том, что она отлично владеет рукопашным боем, самооборона у неё на высшем уровне».