– У двоих студентов есть спортивный разряд по плаванию.
– Мальчики умеют очень пронзительно кричать.
– У границ зала действует инфразвуковая пушка.
В итоге коллегиальным решением была выбрана жертва. В совещание коллегии Женя не вмешивалась, потому причину, по которой выбрали самого щуплого, девушка так и не узнала. Именно по причине невмешательства она пропустила тот важный момент, по которому ритуал ей предстояло проводить топлесс. Не то, чтобы это заботило саму девушку, которая, пожав плечами, обнажила грудь, но, может быть, будет важно для истории?
Так или иначе, но в итоге, стоя по пояс в бассейне с теплой водой, Рыжик произнесла торжественную речь примерно следующего содержания:
– Крещается раб божий Сильвестр!
– Но я – Майкл!
Аккуратный тычок под ухо привел к судорогам нижней челюсти.
– Укрощается раб божий Сильвестр, и дабы постичь всю глубину своего грехопадения отправляется к престолу божьему на суд. Да не вернется праведник, но да постигнет всю глубину своего грехопадения грешник! Во имя Папы и Мамы и Кота Соломона! Аминь!
С последней фразой новокрещенный Сильвестр ушел под воду окончательно. Примерно через минуту вода забурлила, выпуская облако пузырей. Притопленный парень задергался, но Женя держала крепко. Вскоре волнения воды стихли и с криком: «А теперь – качаем!» – бездыханное тело было извлечено на платформу.
Парня резко подхватили за ноги, освобождая легкие от воды. Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца в течение следующих сорока секунд оживили пациента. Тот раскашлялся и, восторженно уставившись на обнаженную грудь перед лицом, как-то обмяк. Воды бассейна стали багровыми.
Нежное касание управляющего сенсора и платформа продолжает движение вниз, на новый круг.
Ma certo poco pria, se ben discerno,
che venisse colui che la gran preda
levò a Dite del cerchio superno,
da tutte parti l'alta valle feda
tremò sì, ch'i' pensai che l'universo
sentisse amor, per lo qual è chi creda
più volte il mondo in caòsso converso;
e in quel punto questa vecchia roccia
qui e altrove, tal fece riverso.
Ma ficca li occhi a valle, ché s'approccia
la riviera del sangue in la qual bolle
qual che per vïolenza in altrui noccia».
Новый зал был небольшим. Кушетка с небольшой подушкой, саркофаг, в котором обычно хоронятся трупы и небольшой постамент с водружённой на него дубиной.
"Следующий круг для тех, кто совершает насилие. А еще содомиты".
"А причем тут содомиты?"
"Насилие против естества".
"Сложно!"
"Кажется, тут предлагают варианты. Первый сейчас переведу… Вот.
Но перед тем, как в первый круг геенны
Явился тот, кто стольких в небо взял,
Которые у Дита были пленны,
Так мощно дрогнул пасмурный провал,
Что я подумал – мир любовь объяла,
Которая, как некто полагал,
Его и прежде в хаос обращала;
Тогда и этот рушился утес,
И не одна кой-где скала упала.
Но посмотри: вот, окаймив откос,
Течет поток кровавый, сожигая
Тех, кто насилье ближнему нанес".
Тем временем надпись на терминале мигнула, меняясь.
Allor soffiò il tronco forte, e poi
si convertì quel vento in cotal voce:
«Brievemente sarà risposto a voi.
Quando si parte l'anima feroce
dal corpo ond'ella stessa s'è disvelta,
Minòs la manda a la settima foce.
Cade in la selva, e non l'è parte scelta;
ma là dove fortuna la balestra,
quivi germoglia come gran di spelta.
Surge in vermena e in pianta silvestra:
l'Arpie, pascendo poi de le sue foglie,
fanno dolore, e al dolor fenestra.
"Ниже описание возникновения леса самоубийц.
Довольно поэтичное, оцените, Женечка:
"Тут ствол дохнул огромно и тревожно,
И в этом вздохе слову был исход:
«Ответ вам будет дан немногосложно.
Когда душа, ожесточась, порвет
Самоуправно оболочку тела,
Минос ее в седьмую бездну шлет.
Ей не дается точного предела;
Упав в лесу, как малое зерно,
Она растет, где ей судьба велела.
Зерно в побег и в ствол превращено;
И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно».
Студенты со всё возрастающим недоумением смотрели на новое стихотворение, возникшее на экране.
Ed elli a me: «Saper d'alcuno è buono;
de li altri fia laudabile tacerci,
ché 'l tempo sarìa corto a tanto suono.
In somma sappi che tutti fur cherci
e litterati grandi e di gran fama,
d'un peccato medesmo al mondo lerci.
Priscian sen va con quella turba grama,
e Francesco d'Accorso anche; e vedervi,
s'avessi avuto di tal tigna brama,
colui potei che dal servo de' servi
fu trasmutato d'Arno in Bacchiglione,
dove lasciò li mal protesi nervi.
"А этот стих повествует нам о мучимых содомитах:
"Он молвил так: «Иных отметить кстати;
Об остальных похвально умолчать,
Да и не счесть такой обильной рати.
То люди церкви, лучшая их знать,
Ученые, известные всем странам;
Единая пятнает их печать.
В том скорбном сонме – вместе с Присцианом
Аккурсиев Франциск; и я готов
Сказать, коль хочешь, и о том поганом,
Который послан был рабом рабов
От Арно к Баккильоне, где и скинул
Плотской, к дурному влекшийся, покров".
"Чет я ничего не поняла, где тут сказано про содомитов?"
"Женечка, это все язык метафор и аллюзий. Флорентийцы по этой части такие затейники! Тогда с секс-активностью всё было хорошо, а с письменным запечатлением всё было грустно. И не слишком дрочибельно, поверьте старой извращенке. В моем детстве мы мастурбировали на полотна великих живописцев!"
"Да не может быть! Клавдия Модестовна, не могли вы жить, когда все было так плохо с доступностью интернета! Почти семь десятков лет прошло с момента возникновения глобальной сети до момента возникновения первых технологий продления жизни".
"Ах, Женечка, ничего вы не понимаете в высоком искусстве! Это были времена второй сексуальной революции. Прилюдно мастурбировать на полотна великих было признаком интеллигентности и богатого внутреннего мира!"
"Пожалуйста, без подробностей. Думаю, сейчас не время для подобных разговоров!"
"Тогда мой вам совет, завладейте дубиной. Вам предстоят сложные переговоры с вашими невольными попутчиками!"
Не обращая внимания на тупящих студентов, которые с какой-то оторопью разглядывали представленную инсталляцию, Женя подошла к постаменту и взяла в руки дубинку. Длинная белая палка с утяжелителем на конце, покрытая каким-то шершавым материалом белого цвета.
– Мне кажется, нам сейчас очень не понравится то, что мы сейчас услышим. – Сайка обреченно разглядывала дубину в руках девушки.
Женя чуть заискивающе улыбнулась, словно извиняясь за свои дальнейшие слова.
– Ребята, мы вместе прошли столько испытаний… Мы трахались, гневались, объедались, придумывали ересь… Вы поделились со мной деньгами, я за это всем вам очень благодарна! – вытянутые лица очень хорошо характеризовали общее отношение к прошедшим испытаниям. – Именно благодаря мне вы все до сих пор живы!
– Ну я бы предположил, что не «до сих пор» а «пока еще»… – буркнул кто-то из парней. Женя проигнорировала реплику.
– И сейчас у нас есть выбор. Для того чтобы спуститься на следующий круг, нам предложили выбор испытания. И я предлагаю сделать его вместе. Путем голосования.
– И какие у нас варианты?
– На этом круге нам предлагают осознать природу насилия. Насилие над естеством! – дубина указывает в сторону кушетки странной формы. – Если кто не понял, под этим подразумевается содомский грех. Если кто-то совсем не понял: кто-то из нагих парней должен перепихнуться вон на той кроватке.
– Звучит ужасно…
– Второй вариант – насилие над собой. Если кто-то желает, то может покончить жизнь самоубийством. На это намекает контейнер для трупов и стихи на экране терминала…
– И… не, я чисто ради любопытства, как предполагается это сделать?
– Ну, я думаю, мы можем что-то придумать. Навскидку можно просто приложить руку к сенсору терминала до прохождения испытания. Но речь именно о добровольном уходе из жизни! Что, совсем нет желающих? Ну, ладно.
– Я уже боюсь услышать, что будет третьим вариантом…
– О, третий вариант самый простой. Насилие над ближним, физическое. Вам придется выбрать, кого я изобью до полусмерти, не зная жалости.
Наступила тишина.
– А, чисто в порядке научного интереса… Без каких-либо претензий, почему избивать будешь именно ты? – задал вопрос один из побледневших парней.
– Ну как же, это должно быть очевидно любому логически мыслящему существу! Во-первых, именно я знаю древнеитальянский и понимаю, как проходить лабиринт. Во-вторых, я девочка, а девочек бить нельзя. Ну и, в-третьих, у меня уже в руках дубина, а у тебя нет. Еще вопросы? – Женя крутанула палку в руках.