х правителей и, «самое главное, от Старца Горы»; посольство прибыло просить помощи у французов и англичан в борьбе с новой нависшей угрозой со стороны монголов с востока. К 1250 году, когда Людовик Святой возглавил крестовый поход в Святую землю, у него появилась возможность обменяться подарками и миссиями со Старцем Горы, который правил в то время. Говоривший по-арабски монах Иво Бретонский сопровождал посланцев короля к ассасинам и обсуждал религиозные вопросы с их вождем. В его отчете сквозь туман невежества и предрассудков можно смутно различить некоторые из известных вероучений исламской секты, к которой принадлежали ассасины.
Крестоносцам ассасины были известны только как некая секта в Сирии, и они почти не были осведомлены об их месте в исламе или их связях с другими такими группами в других мусульманских странах. Один из наиболее информированных в мусульманских делах авторов из числа крестоносцев – Жак де Витри, епископ Акры, – писал в начале XIII века, что эта секта возникла в Персии, но, видимо, ничего сверх этого он не знал. Однако во второй половине того века появилась новая правдивая информация о родительской секте в Персии. Первым человеком, рассказавшим о ней, был Вильям Рубрук – фламандский священник, посланный с миссией королем Франции ко двору Великого хана в Каракорум (Монголия) в 1253–1255 годах. Путь Вильяма пролегал через Персию, где, как он пишет, горы ассасинов примыкают к Каспийским горам южнее Каспийского моря. В Каракоруме Вильяма поразили замысловатые меры предосторожности, принятые Великим ханом, когда он узнал, что под различными личинами были отправлены не менее сорока ассасинов убить его. В ответ хан послал одного из своих братьев с войском в страну ас-сасинов с приказом перебить их всех.
Слово, которым Вильям называет ассасинов в Персии, – Muliech или Mulihet – искаженный вариант арабского слова mulhid, множественное число – malahida. Этим словом, буквально означающим «уклоняющийся», обычно называли религиозные секты, отклоняющиеся от основного течения ислама, а особенно это относилось к исмаилитам – религиозной группе, к которой принадлежали ассасины. Оно снова появляется в рассказе известного путешественника Марко Поло, проезжавшего через Персию в 1273 году и описавшего крепость и долину Аламут, которые долгое время были центром этой секты.
«Старца на их языке звали ALOADIN. Он приказал перегородить долину между двух гор и превратил ее в сад – самый большой и прекрасный сад, который кто-либо когда-нибудь видел и в котором можно было найти любые плоды. В этом саду были построены беседки и дворцы, самые изящные из всех, какие только можно вообразить, все покрытые позолотой и изысканными росписями. И там свободно текли ручьи, полные вина, молока, меда и воды; множество женщин и самых прекрасных девушек в мире, умевшие играть на всевозможных музыкальных инструментах, там пели и танцевали так очаровательно, что было сладостно взору. Ведь Старец хотел, чтобы его народ верил, будто это и в самом деле рай. Он создал его таким, каким его описал Магомет, то есть это должен был быть прекрасный сад, где текут ручьи вина, молока, меда и воды, полный привлекательных женщин для услаждения всех его обитателей. И действительно, сарацины тех мест верили, что это и есть рай!
Никому не разрешалось входить в этот сад, за исключением тех людей, которые должны были стать его ASHISHIN. У входа в сад стояла крепость, достаточно мощная, чтобы оказать сопротивление всему миру, и не было никакого иного способа проникнуть внутрь. При его дворе находились юноши из его страны в возрасте от двенадцати до двадцати лет, которым нравилась военная служба, и он рассказывал им о рае, как это делал Магомет, и они верили ему точно так же, как сарацины верили в Магомета. Затем он решал впустить их в свой сад по четыре, шесть или десять человек, предварительно дав им выпить некое снадобье, которое ввергало их в глубокий сон; и тогда их поднимали и вносили в сад, так что когда они просыпались, то оказывались в этом саду.
Когда они приходили в себя и обнаруживали, что находятся в таком чудесном месте, то считали, что это на самом деле рай. Женщины и девушки флиртовали с ними от души, и юноши получали от них все, что пожелают, так что по своей воле они ни за что не покинули бы это место.
Этот правитель, которого мы называем Старец, содержал большой и величественный двор, а своих простодушных горцев заставил поверить, что он – великий пророк. И когда он хотел послать одного из своих Ashishin с какой-либо миссией, то приказывал дать одному из юношей в саду то самое снадобье, о котором я упоминал, а затем перенести его в свой дворец. Так что, когда молодой человек просыпался, он оказывался уже в замке, а не в раю, чему был вовсе не рад. Затем его вели к Старцу; юноша склонялся перед ним с величайшим почтением, веря, что предстал перед истинным пророком. Правитель спрашивал его, откуда он пришел, и тот отвечал, что прибыл из рая и что он был именно таким, каким описал его Магомет в своем Законе. Разумеется, это вызывало у всех, кто стоял рядом и не был допущен в сад, огромное желание попасть туда.
Так что когда Старец хотел убить того или иного правителя, то говорил такому юноше: „Пойди и убей такого-то, и, когда ты вернешься, мои ангелы отнесут тебя в рай. А если ты умрешь, то все равно я пошлю своих ангелов перенести тебя назад в рай“. Он заставлял их поверить в это, и поэтому не было такого его приказа, ради исполнения которого они не подвергли бы себя любой опасности из-за огромного желания вернуться в этот рай. И таким образом Старец мог заставить своих людей убить любого человека, от которого хотел избавиться. А ужас, который он вселял во всех правителей, сделал их его данниками, чтобы он мог пребывать в мире и дружбе с ними.
Следует также сказать, что у Старца были подчиненные, которые копировали его и поступали точно так же, как он. Один из них был послан в Дамаск, а другой – в Курдистан».
Говоря о персидских исмаилитах как ассасинах и об их вожде как Старце, Марко Поло – или его писарь – использовал слова, уже известные в Европе. Однако они имеют сирийское происхождение, а не персидское. В арабских и персидских источниках ясно говорится, что «ассасин» – местное слово, применяемое только к сирийским исмаилитам, а не к персидским или какой-либо иной страны. Титул Старец Горы тоже был сирийским. Для исмаилитов было бы естественным называть своего вождя Старцем – у арабов это Shaykh, у персов Pir – широко распространенная формула уважения среди мусульман. Специфическое обозначение Старец Горы, по-видимому, было в обиходе только в Сирии и, возможно, исключительно среди крестоносцев, так как оно не фигурирует ни в одном арабском тексте того времени.
Употребление этих слов для обозначения и сирийской, и персидской ветвей этой секты стало общепринятым. Описание Марко Поло, за которым около полувека спустя последовал аналогичный рассказ Одорика Порденоне, усилило впечатление, которое сирийские ассасины произвели на европейцев. Рассказы о райских кущах, прыжках фанатиков-сектантов навстречу смерти, непревзойденном искусстве маскировки асса-синов и их ловкости в совершении убийств, таинственной фигуре их вождя – Старца Горы – находят множество отголосков в литературе европейских стран, перейдя из истории и отчетов о путешествиях в поэзию, художественную литературу и мифы.
Они оказали свое влияние и на политику. С самых давних времен находились такие люди, которые обнаруживали руку Старца Горы в политических убийствах или покушениях на убийства даже в Европе. В 1158 году, когда Фридрих Барбаросса осаждал Милан, в его лагере якобы был пойман ассасин; в 1195 году, когда король Ричард Львиное Сердце находился в Шиноне, были схвачены не менее пятнадцати так называемых ассасинов, которые признались, что были посланы королем Франции убить его. Вскоре такие обвинения стали частыми, и многих правителей или вождей обвиняли, что они вступили в союз со Старцем и пользуются услугами его тайных агентов с целью уничтожения мешающего врага. Едва ли можно сомневаться, что эти обвинения были безосновательными. Вождям ас-сасинов в Персии или Сирии не были интересны заговоры и интриги в Западной Европе; а европейцы не нуждались в помощи извне для совершения различных убийств. К XIV веку слово «ассасин» стало означать убийцу и уже не подразумевало никакой связи с сектой, к которой эти люди изначально относились.
Однако эта секта продолжала возбуждать интерес. По-видимому, первую на Западе попытку провести научное исследование ее истории сделал Дени Лебей де Батийи. Результаты были опубликованы в Лионе в 1603 году. Дата имеет большое значение. Языческая этика в эпоху Ренессанса вызвала возрождение убийства как политического орудия; религиозные войны подняли его на высоту праведного долга. Появление новых монархий, когда один человек мог определять политику и религию государства, сделало убийство видного политического или общественного деятеля эффективным и приемлемым оружием. Короли и прелаты были готовы нанимать убийц, чтобы убрать с дороги своих политических или религиозных соперников, а теоретики уже были готовы облечь голую логику насилия в благопристойную идеологическую оболочку.
Цель Лебея де Батийи была скромной – объяснить истинное историческое значение слова, которое приобрело новый смысл во Франции. Его исследование основано исключительно на христианских источниках и поэтому не сильно выходит за рамки того, что было известно в Европе в XIII веке.
Но даже без новой информации могли возникать новые точки зрения. Они, вероятно, могли легко появиться у поколения, на глазах которого Уильяма Нассау застрелил наемник короля Испании, короля Франции Генриха III заколол монах-доминиканец, а английская королева Елизавета была вынуждена спасаться от своих предполагаемых убийц, получивших на это благословение.
Первый действительно существенный прогресс в раскрытии тайны происхождения и своеобразия асса-синов был достигнут в начале эпохи Просвещения. Это произошло в 1697 году благодаря публикации огромной «Восточной библиотеки» Бартелеми д’Эрбело – первого произведения, в котором собрана большая часть научных знаний об истории, религии и литературе ислама, имевшихся в то время в Европе. Здесь впервые пытливый и не зашоренный догмами западноевропейский ученый воспользовался мусульманскими источниками – немногими известными в те времена в Европе – и попытался поместить персидских и сирийских ассасинов в более широкий контекст истории ислама. Он показал, что они принадлежали к исмаилитам – значимой раскольнической секте, являвшейся ответвлением шиизма; ссора шиитов с суннитами стала причиной серьезного раскола в исламе. Лидеры секты исмаилитов претендовали на звание имамов – потомков Исмаила ибн Джафара, а через него – пророка Мухаммеда по линии его дочери Фатимы и зятя Али. На протяжении XVIII века другие востоковеды и историки занимались этой темой и добавили новые подробности, относившиеся к истории, верованиям и связям ассасинов с их родительской сектой – исмаилитами. Некоторые авторы также пытались объяснить происхождение слова «ассасин», которое всеми считалось арабским, что, однако, не было подтверждено ни одним известным арабским текстом. Были предложены несколько вариантов этимологии этого слова, но никакой из них не был у